Ознакомительная версия.
– Это почему же?
– Ты же по плану работаешь снаружи. А я тут…
– Хорошо, – соглашаюсь, отлично понимая, что старый товарищ не уступает мне ни в знаниях, ни в опыте, ни в силе желания поскорее завершить спасательную операцию.
Мы меняем матросам аппараты (старых может не хватить на вторую попытку), запихиваем нашего «героя» первым в сухую левую трубу и дожидаемся, пока он не упрется головой в переднюю крышку.
– Дополз? – нависаю над отверстием.
– Так точно! Дальше некуда.
– Ну, слава богу…
* * *
Нервотрепка закончилась нашей победой. Неторопливо отсчитывая мусинги и часто выполняя «площадки», мы поднимаемся на поверхность. В последней партии нас девять человек. Два матросика, возвращавшихся в носовой отсек из-за неудачной попытки покинуть лодку, офицер с мичманом, замыкавшие выход через торпедные аппараты, Устюжанин с напарником, пара пловцов Жук– Савченко и я.
Всплываем неподалеку от аварийного буя.
Все подводники давно подобраны с поверхности и размещены на спасательных плотах и «Гагаре». Заметив наше появление, оранжевый катерок бойко подруливает; экипаж принимает на борт последних потерпевших бедствие.
– Чего так долго, командир? – помогает забраться на высокий борт Толя Степанов.
– Паренька одного учили ползать по-пластунски.
– Ясно, – смеется он.
– У вас как?
– Нормально. Все подняты; раненых и обмороженных нет. Связь со спасательным судном установлена, обещают через четверть часа подойти.
Оглядываю горизонт. Точно – пока мы ползали по узкой трубе, нещадно дымившее на горизонте судно успело преодолеть два десятка миль. Ну и славно, а то спасенные нами морячки изрядно промерзли за время подъема – все-таки их штатные гидрокомбинезоны не сравнить с нашими…
С борта подошедшего судна опускают трап. Мы швартуем свою маломерную эскадру и помогаем взобраться по ступеням тем, кто еще недавно страстно мечтал увидеть солнце и вдохнуть прохладный свежий воздух. После поднимаемся на палубу сами.
– Товарищи пловцы! – кричит с мостика рубки капитан спасательного судна. – Кто из вас Евгений Арнольдович Черенков?
Стягивая с плеч лямки тяжелого ребризера, нехотя откликаюсь:
– Ну, я…
– Прошу подняться в рубку – с вами желает говорить командующий Северного флота.
О как! С чего бы такое внимание? Оставшись в одном гидрокомбинезоне, поднимаюсь по трапу, принимаю трубку и представляюсь:
– Капитан второго ранга Черенков.
И вдруг слышу знакомый голос.
– Привет, Евгений. Как прошли учения?
– Нормально. Задачу по спасению части экипажа аварийной подлодки выполнили…
Да, все происходившее сегодня в акватории Белого моря было плановыми учениями Северного флота. К счастью, на борту подводной лодки проекта 877 «Палтус» катастроф не случалось. Экипаж аккуратно положил ее на дно в заданном районе и выпустил аварийный буй. Получив сигнал бедствия, командование отправило несколько самолетов на поиски. Те обнаружили буй и установили точные координаты. Далее наступила наша очередь.
– Молодцы. Потерь нет?
– Все живы и здоровы.
Я насторожен, ибо разговариваю со своим шефом – генерал-лейтенантом ФСБ Горчаковым. Он у нас большой затейник и гигант мысли – не успеешь разобраться с одним заданием, как тебе в красках описывают суть следующего. Звонок же от имени командующего Северным флотом нисколько не удивляет – Сергей Сергеевич Горчаков вхож в кабинеты любых министерств, штабов, главкоматов и управлений.
– Ну и славно, – говорит он загадочным голосом. – А теперь подготовь четыре пары своих ребят для дальней командировки.
– И куда же? – вздыхаю, поражаясь своей интуиции.
– На восток. О подробностях при встрече…
Резкий тон означает нежелание босса говорить на данную тему. Ладно – не буду.
Нет, на самом деле мой шеф интеллигент до мозга костей. Во-первых, скромен. Во-вторых, не разучился сомневаться в своих мыслях, убеждениях, поступках; а ведь поговаривают, сомнение – неотъемлемый признак русского интеллигента. Наконец, в-третьих, он хорошо образован и воспитан, хотя иногда и покрикивает на нас.
– Учения пошли ребятам на пользу? – переводит он беседу в другое русло. Причем это русло для него – сухопутного генерала – такое же мутное, как для меня контрразведывательные операции возглавляемого им департамента.
– Для молодых подводников эти учения – бесценный опыт. Для нас – обычная работа.
– Черенков, ты в зеркало давно смотрел?
Ага, знаю я твои приколы.
– Утром заглядывал. Звезды во лбу и нимба над затылком не видел.
– А чего ж тогда звездишь?
– Правду говорю. Лучше бы отдохнуть дали парням. Не успели вернуться с архипелага Франца Иосифа, и снова на север – задницы морозить…
Он знает, что я прав, поэтому некоторое время молчит. Потом картинно возмущается:
– Неужели ты ничего не вынес из прошедших учений?
Я шумно втягиваю носом, делаю ехидное лицо и выдыхаю:
– Конечно, вынес! Лучше перебдеть, чем лишний труп на совести. Правильно?
– Ну-ка переведи на русский.
– Подлодки – на металлолом, личный состав – в дворники…
Горчаков тихо икнул и отключился…
Хорошо, что разговор закончился так. Обычно в ответ на мои шуточки шеф посылает в розовую даль и желает много других непечатных радостей жизни.
Защелкиваю трубку на аппарате спутниковой связи и топаю вниз – пора переодеться, привести себя в порядок, подкрепиться и отдохнуть. Учения учениями, а выкладываться все равно приходится по полной.
Выйдя на палубу, замечаю всплывшую в пяти кабельтовых субмарину, команду которой мы спасали. Конечно же, большая часть экипажа осталась на борту, а в носовой отсек командир делегировал в основном необстрелянную молодежь – так сказать, для обкатки. Конечно же, Устюжанин не затапливал носовой отсек перед выходом, а лишь имитировал свои действия. Тем не менее подобные тренировки нужны, как воздух, и подводникам, и спасателям, и командованию флота. Коль иногда случаются на флоте аварийные ситуации, значит, все службы должны быть к ним подготовлены.
– Поблагодарили за службу? – встречая меня, посмеивается Устюжанин.
– Типа того, – бурчу в ответ. – И посоветовали паковать чемоданы в следующую командировку.
– Ого, какой на нас огромный спрос! Даже не знаешь, радоваться или печалиться. А куда?
– На восток.
– Хоть бы не на Дальний…
Мой друг прав: холодная вода порядком осточертела. Поэтому лучше поехать на Ближний. Там теплее…
Озеро Тахо, граница штатов Калифорния и Невада, США. Несколько лет назад
Прочная продолговатая цистерна покоилась на дне озера под двенадцатиметровой толщей воды. На грунте исполинскую емкость, наполненную воздухом, удерживали четыре бетонных блока общим весом около десятка тонн. Солнечный свет едва пробивался на глубину, игриво лаская бликами поверхность довольно простой, но вместе с тем странной конструкции.
Из открытого люка, расположенного в нижней части цистерны, показалась чья-то голова в темном шлеме и маске для дайвинга. Октопус болтался рядом на шлангах, а плотно сжатые губы удерживали в легких добрый глоток воздуха.
Крутанувшись на триста шестьдесят градусов, пловец воровато осмотрел видимую придонную часть водоема. Убедившись, что вокруг никого нет, он исчез, дабы пристроить на место загубник и открыть баллонный вентиль. Затем бесшумно сполз из укрытия в воду и еще раз посмотрел по сторонам…
Пловец был среднего роста и обычного невыдающегося телосложения. Снаряжение состояло из черного гидрокостюма «мокрого» типа, простейшего однобаллонного механического ребризера «RON», маски, ласт, фонаря, дайвинг-компьютера на запястье, ножа и закрепленной сбоку на поясе специальной сумки.
Выдержав паузу, человек сверился с показаниями цифрового компаса и взял довольно резвый старт к югу от цистерны…
Три преследователя в современном снаряжении появились откуда-то сверху. Имея преимущество в скорости за счет специальных удлиненных ласт, они быстро настигли беглеца. Сверкнули лезвия ножей – закрутилась карусель жестокого подводного противостояния…
В первые минуты рукопашной схватки вышедший из цистерны пловец держался с противниками на равных. На то имелись свои причины. Во-первых, он был неплохо подготовлен физически. Во-вторых, не рассчитывая находиться в холодной воде более часа, он надел легкий гидрокостюм, обеспечивающий хорошую свободу движений, отличный обзор и более эффективное использование холодного оружия. Оппоненты же для длительного пребывания в засаде облачились в многослойное снаряжение «сухого» типа и теперь расплачивались меньшей подвижностью, затрудненным обзором и большей тратой сил на дыхание и передвижение. Наконец, в-третьих, тот, кого они поджидали в засаде около часа, находился в воде всего несколько минут, а это очень приличная фора. И беглец частично ее использовал.
Ознакомительная версия.
