Ознакомительная версия.
– Бо единственный путь на дачные участки?
– Со стороны источника также есть небольшой контрольно-пропускной пункт, но только для пешеходов. Однако там режим не менее серьезный, и без пропуска никто не пройдет, – доходчиво разъяснил охранник.
– Вам, наверное, сегодня уже задавали вопросы относительно посторонних и подозрительных личностей? – спросил Турецкий, которому постановка дела начинала нравиться. Круг подозреваемых значительно сужался.
– Да, – мотнул головой парень. – Единственные посторонние – это неизвестная компания на даче Заквасюка. Ребята сильно шумели. Пришлось их немного поутихомирить и заставить приглушить музыку. А утром одного из них увезли с переломом ноги…
Найти дачу, на которой совершилось преступление, не составило труда. Небольшой дом был окружен плотным кольцом из спецавтомобилей. Между ними сновали зеваки. Естественно, никакой речи о следе не могло и быть. Доказательством тому был скучавший поодаль проводник с овчаркой.
Турецкий подошел к нему. Присел и спросил у собаки:
– Ну что, потеряла след?
– Да, – махнул рукой проводник. – Все без толку. Как работать с такими людьми?
– Но поначалу ведь взяла? – продолжил Турецкий.
– Еще как! Но до меня тут будто стадо слонов протопало. Да вроде уже и поймали убийцу.
– А что, остались сомнения?
– Извините, а вы кто будете?
– Я следователь Генпрокуратуры Турецкий Александр Борисович, – произнес Турецкий, показывая старое удостоверение, которое он не спешил сдавать, получив повышение.
У многих людей от общения с высокими чинами напрочь отшибало не только память, но и способность элементарно соображать. Поэтому он старался, где не надо, не кичиться генеральскими погонами.
– Когда-то я работал с одним инструктором, – продолжил Турецкий, – так он уверял, что собака не только способна идти по следу, но и запоминает запахи. И если преступник вернется на место преступления, она его узнает. Бо так на самом деле?
– Да. Она и хозяина определяет не столько по внешнему виду, сколько по запаху.
– Я сейчас войду в дом, а ты, немного погодя, словно забыл чего, тоже зайдешь и пройдешь мимо подозреваемого. Быть может, пес его узнает?
Проводник радостно закивал. Турецкий, предъявив стоявшему у ограды старшему сержанту служебное удостоверение, прошел сквозь оцепление на дачу.
– Я следователь Генеральной прокуратуры Турецкий, – произнес он. – Где начальник оперативной группы?
– Майор Сидоренков, – представился человек в штатском.
«Хорошая внешность для разведчика. Очень трудно запомнить подобного человека», – подумал Турецкий, внимательно осмотрев опера.
– Ну, введите в курс дела.
– Убитый – генерал КГБ в отставке Копчик Иван Силантьевич. Тело вывезли, но есть видеозапись. Пройдемте к телевизору.
Он подозвал оператора, и длинноволосый парень в кожаных штанах, быстро промотав кассету, нашел нужный кусок. Тело пенсионера пересекали под прямым углом два глубоких разреза. Один, ужасный, смертельный, тянулся вдоль всего тела от шеи до паха, обнажая вывалившиеся внутренние органы. Другой, скорее символический, шел по груди через линию сосков. Рядом с правой рукой лежал самурайский меч.
Турецкий, поправив пальцем сидевшие на носу узкие очечки, кивнул, давая понять, что информации получил достаточно.
– Труп обнаружил наряд, вызванный соседкой, случайно зашедшей к Копчику. Она заметила постороннего мужчину, шарящего по шкафам, и решила набрать ноль два. Задержанный Визгунов Роберт Захарович, – указал Сидоренков на сидевшего у окна понурого мужчину.
Тот, приподнявшись, кивнул, словно его представляют где-нибудь в приличном обществе. Левая рука его была прикована наручниками к трубе батареи отопления. Правой он покрывал лист бумаги пляшущими каракулями.
– От признания в совершении преступления отказывается. Правильно? – обратился к подозреваемому оперативник.
– Да-да, конечно, – подтвердил задержанный. – Отказываюсь.
Турецкий подвинул стул и сел напротив Визгунова. Тот посмотрел на Сидоренкова и обратился к Турецкому:
– От вас, как я понял, зависят моя участь и честное имя?
Турецкий слегка ухмыльнулся левым уголком рта: уж очень обращение напоминало ему растиражированную цитату.
– Я сейчас все разъясню, и вы поймете, насколько нелепо подозревать именно меня в столь страшном преступлении. Я и так получил два страшнейших стресса. А нельзя снять браслеты? Я ведь слаб здоровьем и не бегал лет двадцать. А тут у вас и милиция с пистолетами, и собаки, – произнес подозреваемый, подтягивая ногу обнюхиваемую овчаркой.
Проводник собаки едва уловимо повел головой, давая понять, что это не он, и вышел. Турецкий опять повернулся к подозреваемому, и тот продолжил прерванный рассказ:
– Я литературный, в некотором роде, работник. Вообще, официально числюсь в редакции «Делового состава». Ну а здесь – в качестве хобби.
– Интересное у вас хобби, – не выдержав, вставил опер.
– Знаете, – сделав вид, что не уловил издевки, продолжил Визгунов, – на самом деле страшно интересно помогать людям писать мемуары.
– Бо, полагаю, не первая ваша работа подобного плана? – спросил Турецкий.
– Да, мне приходилось уже работать с бывшими представителями правоохранительных органов. И, как вы можете видеть, я абсолютно не подхожу на роль маньяка-убийцы. Я даже котят топить нанимаю за бутылку какого-нибудь человека!
– То есть, вы хотите сказать, что сами мараться не станете? – заинтересовался признанием оперативник. – Если вам понадобится убрать человека, то вы просто наймете специально обученного человека?
– Бога ради, не подсказывайте мне, что я хочу сказать! – раздраженно повернулся писатель. – Я достаточно свободно владею речью, чтобы доходчиво сформулировать свои мысли. Так вот, я приходил к нему по пятницам, и мы работали над очередной главой. Бо материал с прошлой недели, после редакторской правки. Автор должен был ознакомиться и внести свои замечания. Я приехал, как договаривались. Дверь открыта. Вхожу, и что вижу? Лежит Иван Силантьевич в луже крови. Я в стрессе! Не могу пошевелить ни одним членом, а тут вваливается наряд вооруженного до зубов ОМОНа. Крепкие парни бесцеремонно извлекают меня из-под дивана и приковывают к трубе!
– Постойте, постойте, – опять вмешался Сидоренков. – Можно поподробнее описать ваши действия между оцепенением и извлечением из-под дивана?
Задержанный вздохнул, словно его поймали за непристойным занятием, и, глядя в голубые глаза Турецкого, открыл рот:
– Ну, в доказательствах своей невиновности я не сомневаюсь. Аементарная экспертиза подтвердит мою непричастность. Но есть небольшой вопрос, который очень сильно меня беспокоит. Мы заключили с автором договор, по которому он выплачивает мне гонорар поэтапно – за проделанную работу. Сегодня я должен был получить очередной транш, триста долларов. Те деньги, которые обнаружили в сейфе, были приготовлены для меня. Я понимаю, конечно, что мои мелочные меркантильные интересы по сравнению со смертью смешны и нелепы, но проделана работа! Есть бумаги, подтверждающие каждое денежное вливание. Как вы думаете, у меня есть шанс получить вознаграждение?
– Боюсь, что нет, – ответил, вздохнув, Турецкий. – Смерть автоматически аннулирует все сделки покойного. Впрочем, если бумаги составлены верно и их можно подвести под долговые обязательства, вам стоит обратиться с иском к наследникам. Но сумма может не оправдать даже адвоката. Так что послушайте совета: махните на все рукой и помогайте следствию обрести уверенность в вашей невиновности.
– Я виноват, – театрально тряхнув головой, начал признание задержанный. – Я виноват в том, что не бросился тут же оповещать о трагедии органы, а, находясь в состоянии аффекта, стал искать свои заработанные честным трудом деньги, хотя это говорю не для протокола, а чтобы поняли причину моих метаний. Еще попытку ограбления повесите.
– Скажите, материалы будущей книги могли быть для кого-то опасными или содержащими государственную тайну?
– Вы имеете в виду, не могли ли его убить из-за книги? Не смешите! Я передам вам в любой момент все его воспоминания. Думаю, кроме автора, они никому не могли быть интересными.
– Еще что-нибудь подозрительное, странное заметили? Какие-нибудь автомобили, люди?
– Нет. Ничего не видел.
Турецкий встал, давая понять, что разговор окончен. Вышли на крыльцо. Почти некурящий Турецкий для таких случаев имел с собой пачку неплохих сигарет. Он вынул две и, зажав уголком рта одну, протянул оперативнику вторую. Практически некурящий Сидоренков тоже прикурил и затянулся.
– Ну, что думаешь, майор? Веришь, что он мог? – задал вопрос Турецкий.
– Не. Не тянет на мокрушника. Так, мелкий пакостник. Скорей всего, правду говорит. Немного подержим для профилактики и выпустим. Тут соседка приходила. Жаловалась, что некая Марь Иванна, дом через участок, комнаты свои кому попало сдает. Я проверял. Вид из окна совсем не годится для установки наружного наблюдения. Надо будет хорошенько проверить всех ее последних постояльцев.
Ознакомительная версия.
