– Охотятся на нас, – привычно дернул усами Нефедов.
– Мы в западне, – кивнул я. – Даже если мы попытаемся связаться с вертолетчиком и улететь обратно, нет никакой гарантии, что вертолет не расстреляют с земли из ПЗРК…[5]
– Хочешь сказать, Леонтьев бросил нас на верную гибель?
– Не знаю… Но нашим противникам оказался известен район высадки. Что еще можно подумать?
Нефедов уже в который раз зашевелил усами, на сей раз молча. В самом деле, думать должен командир, а он всего лишь мой зам.
– Многовато нам выпало, Григорий Степанович, – прервал молчание я. – Мало «вымпеловца»-перебежчика с отрядом наемников, так еще имеются упыри, охотники и вот… Господа террористы, невесть откуда здесь взявшиеся. И никуда нам теперь от этого не деться… А Упырь ведь между всем этим сейчас сам начнет… Охотиться на охотника.
Степаныч лишь невесело усмехнулся, но промолчал. Что тут скажешь: Охотник на Упыря – профессионал высокой пробы. Впрочем, других в моем отряде и быть не могло. И Упырь – профи не меньший, чем охотник. И никакими клятвами Упыря не остановишь. Не бывает у Упырей клятв.
– Главное, Степаныч, мы должны доверять друг другу. Ты и я! Веришь, что я не Упырь? – в моем голосе появилась жесткая командирская интонация.
– Верю, – не долго думая, кивнул Нефедов.
– Я тоже верю тебе. Кто еще не может быть Упырем?
– Игорь? – уточнил Степаныч.
– Да, – твердо кивнул я. – Его не пометили… Почему?
– Охотник – парень тренированный. Ему нужно было незаметно подложить метку пятерым опытным бойцам, так чтобы те ничего не заметили.
– Непросто, но выполнимо? – спросил я инструктора спецдисциплин.
– Выполнимо, но подкладывать шестому… Лишний риск, – согласился со мной Степаныч.
– Значит, Охотник твердо знает, что перевод– чик Игорь Толмачев не Упырь! – подвел итог я. – Давай посмотрим, что нас всех объединяет? Ты ведь изучал личные дела?
– Конечно, – кивнул Григорий Степанович. – Все офицеры, все служили в специальной разведке ВДВ, все имеют опыт в «горячих точках».
– Что разъединяет?
– Ну… Почти все окончили разные училища… – с паузами задумчиво продолжил Нефедов. – Разный возраст… Пожалуй, социальный статус разный – у Дятлова батя генерал… Да и «горячие точки» разные. Кто-то был в Африке, как Коля и Игорь, кто-то, как я, еще ДРА[6] захватил, у тебя Приднестровье, Югославия…
– Стоп! – остановил я Нефедова. – А ведь Игорь Толмачев единственный, кто не был в Чечне. В Африке был, а вот Чечню миновал, там специалисты по португальскому языку не нужны… А мы только что созерцали одного из боевиков, невесть как в джунглях оказавшегося. Значит, разгадку надо искать в чеченских событиях. Там, именно там и появился Упырь!
– Слушай, Валентин, а кто формировал отряд? – спросил Степаныч.
– Генерал Леонтьев, – пожал плечами я.
– Интересно он его сформировал, – только и произнес Нефедов.
– Кто-то подсказал ему нужные офицерские кандидатуры.
– Хотел бы я знать, кто… Ну ничего, живы останемся – узнаем. Будем выполнять задание?
– Будем, – кивнул я. – Это лучше, чем сидеть и ждать, когда за нами сюда явятся какие-нибудь головорезы… Покажи-ка еще раз, как ты это делаешь с пистолетом?
Степаныч вновь извлек оружие, показал технику выполнения приема в замедленной форме, четко объясняя, что к чему. Прием оказался незамысловатым, основанным на резкости и быстроте того, кто его проводит. И самое главное – я понял его принцип.
Вернувшись в лагерь, Степаныч вновь обратился к изучению карты местности, подключив на сей раз и всех остальных. Я же включил свой ноутбук, подключенный к спутниковому телефону. Сейчас я имел возможность выйти в Интернет и получить кое-какую информацию. Что, собственно говоря, я знаю о генерал-майоре Леонтьеве? Лишь то, что он из ГРУ. Между ГРУ и разведкой ВДВ давняя конкуренция, хотя мы и принадлежим к одному армейскому ведомству. Это нормально. Разведка морской пехоты, в свою очередь, не желает уступать ни нам, ни гэрэушникам. Мы частенько называем спецов из ГРУ «комнатными рейнджерами», а они, в свою очередь упрекают нас в «великодесантном шовинизме». Если стратегическая разведка – это полная монополия ГРУ, то тактическую и специальную разведку ведут самые разные подразделения. И мотострелки, и танкисты, и морская пехота, и, разумеется, ВДВ. Более того, с недавнего времени разведроты появились почти во всех родах войск – и у военных железнодорожников, ракетчиков, автомобилистов, даже строителей… Разве что у банно-прачечных подразделений не было сегодня своего спецназа, да и то, наверное, скоро появится. Но серьезные бойцы специальной разведки есть только в ГРУ, морской пехоте и у нас, в воздушно-десантных. Готовят командиров разведдиверсионных групп в разных училищах. Морских пехотинцев в Дальневосточном общевойсковом, гэрэушников и тактические разведгруппы сухопутчиков – в Новосибирском, десантников – в легендарном Рязанском. Еще офицеров ВДВ готовят на спецфакультетах Тюменского инженерного (откуда Серега Млынский), Тульского артиллерийского (Коля Водорезов), Рязанского училища связи (Дятлов) и Рязанского же автомобильного. Бывает, в спецподразделение попадают офицеры из других училищ. Их обычно называют приемными детьми…
Надо посмотреть, не засветился ли гэрэушный генерал в мировой паутине. Это, конечно, вряд ли, но проверить не помешает, тем более, время есть. Щелкнув в поисковой системе фамилию и инициалы, я, по совести говоря, не ожидал что-либо получить…
Но, получил! Всего одно упоминание, но при этом весьма интересное.
Николай Борисович Леонтьев фигурировал в небольшой статье, однако снабженной при этом фотографией. Странно, что человек на такой, по большому счету секретной, должности засветился в прессе. На фотографии в самом центре был изображен молодой человек в дорогом костюме, которого окружали высшие военные чины с генеральскими погонами. Одним из них и был генерал-майор Леонтьев. Дорого одетый молодой человек что-то весьма пафосно говорил, а генералы восторженно ему внимали. Подпись под фото была следующей – президент сети кондитерских компаний Дмитрий Филиппович Глушков вручает ключи от новых квартир для ветеранов и инвалидов сухопутных войск и ВДВ. Ветеранов и инвалидов не видать, зато весь генералитет в сборе. Н. Леонтьев указан как один из высших офицеров штаба ВДВ, стоит с самого края, взирает с каким-то ироничным снисхождением…
«П-ф…» – только и остается произнести мне. Какие-то предприниматели, кондитерские компании… Но почему начальник отдела спецопераций ВДВ присутствует на подобном мероприятии? Случайностью такое быть не может! Однако времени анализировать и сопоставлять у меня не было.
– Григорий Степанович, отойдем минут на двадцать, – окликнул я Нефедова.
Мы вновь поднялись на доступную высоту, присели на камни.
– Ты такую фамилию – Глушков – слышал? – начал разговор я.
– Слышал, – не задумываясь, ответил Степаныч, точно ждал такого вопроса.
– Рассказывай.
– Все рассказывать? – как-то недобро отозвался Нефедов.
Ответить Степанычу я не успел. Сверху, чуть ли не над самой головой, послышался шум вертолета. На предельно малой высоте на нас двигался боевой вертолет, судя по очертаниям – все та же «Пума». Мы с Нефедовым, укрывшись в одной из узких ложбин, залегли за камни. Будем надеяться, что в лагере сделали то же самое. Вертолет пролетел над горами, пару раз завис и повернул назад.
– Это ведь за нами, Степаныч, – только и произнес я, как только «Пума» скрылась из виду. – Выходит, у полковника Анда есть авиация? Или это наши чеченские друзья?
– Анд знает, где мы находимся, от своего наблюдателя, – ответил Нефедов.
Некоторое время мы сидели молча. Что теперь делать? Выходить на экстренную связь с центром, то бишь с генералом Леонтьевым, из-под носа которого идет утечка информации? Нас заманили в мышеловку и, судя по всему, захлопнули крышку. Почти наглухо. Почти…
– Степаныч, ты должен рассказать мне все, – продолжил я. – Ты ведь лично знал Никанорова. Пересекался ли он с Леонтьевым и с этим кондитером Глушковым? Ты ведь всех их знаешь лично.
– Я многих лично знаю, – только и ответил мне Григорий Степанович. – Может, вертолет правительственных войск?
– Один, в такой глуши? Их было бы как минимум два. Да и не полетят они сюда. Авиации у местных вооруженных сил не так много, сам знаешь. И вся она сконцентрирована в столице, там со дня на день возобновятся бои… Кое-что уже становится понятно, но мне не хватает информации.
– Быстро ты до Глушкова добрался. Недаром тебя командиром сделали, – впервые усмехнулся в усы Нефедов. – Это все давно началось. Ты, наверное, слышал, что я некоторое время в сопредельной конторе трудился. Недолго, но… Опыт приобрел.
В самом деле, Степаныч был единственным из нас офицером, который работал не только в армейской разведке, но и был некоторое время инструктором в учебном центре КГБ-ФСБ.
