Андрей опять с досадой подумал, что сегодняшний вечер для него складывается не самым удачным образом: мало того, что пришлось ввязаться в бандитские разборки, так еще на горизонте маячит перспектива нянчиться с пьяной проституткой… А Лада между делом изрядно накачалась виски и перешла к пьяным откровениям:
– Вообще-то мне самой не очень-то по кайфу этим заниматься. Кому охота ублажать этих старых ублюдков? Да пусть бы они все передохли! Но, что поделаешь, приходится терпеть и делать то, что приказывают… Вообще-то я всегда мечтала стать актрисой. Вот скажи, я похожа на Деми Мур?
– Погоди, я что-то не понял, – перебил Андрей. – Тебя что, заставляют заниматься проституцией?
Лада брезгливо поморщилась и сплюнула на траву.
– Фу, какая это все-таки гадость – виски. Самогон! Самый настоящий самогон! Да и сигареты у тебя дерьмовые. Курить невозможно.
– Эй, ты не уходи от вопроса! Тебя заставляют обслуживать клиентов? Кто?
– Можно подумать, что ты работаешь в ментовке! Такой любопытный, ну просто жуть… Нет, никто меня не заставляет трахаться со всеми подряд. Я сама выбираю, кого хочу, – с вызовом произнесла Лада и вдруг, не сдержавшись, громко всхлипнула. А затем заревела, как пятилетняя девчонка.
Размазывая по лицу остатки косметики, она начала быстро говорить что-то совершенно непонятное. Про какую-то студию, про съемки, про знаменитого продюсера по фамилии Шершнев, который только с виду приличный мужик, а на самом деле настоящий говнюк. Затем Лада плавно перешла на старых маразматиков, которые заставляют ее переодеваться в пионерскую форму и возбуждаются только после того, как она повязывает им на шею красный галстук. Слушая эту галиматью, Андрей чувствовал, что совершенно ничего не понимает. Однако все это время, пока пьяная Лада делилась с ним наболевшим, он подозревал: ее откровения каким-то образом пересекаются с тем, что случилось с Алькой. Между двумя этими школьницами было что-то общее: обе учились в десятом классе, обе подрабатывали на панели и обе мечтали сниматься в кино.
«Впрочем, то, что Алька подрабатывала на Невском, – недоказуемо, – подумал Андрей. – Никто из постоянных обитательниц этого злачного места не видел ее здесь. А вот о знаменитом продюсере я уже что-то, кажется, слышал. Только где и когда?»
Он попытался вспомнить, но так и не смог. Словно кто-то таинственным образом вычеркнул эти сведения из его памяти.
«Ладно, Корнилов, – мысленно обратился он к самому себе, – не забивай голову разными глупостями. Ты и так сегодня здорово прокололся. Вначале с Невским, затем с этими "отморозками". Ну какого черта ты лез на рожон? Какого черта устраивал в этом вшивом кабаке перестрелку? Да и с Алькой нехорошо получилось. Записал ее в проститутки, поверив на слово какому-то питерскому майору… Ладно, если уж судьба свела тебя с настоящей шлюхой, так хотя бы узнай у нее что-нибудь о Мяснике. Наверняка девчонки обсуждают между собой подобные проблемы».
Он присел на корточки рядом с Ладой и ласково погладил ее по голове.
– Ну, успокойся, не надо. Вытри слезы и расскажи мне лучше, что поговаривают в ваших краях о Мяснике? Он ведь, кажется, убил несколько ваших девушек.
Реакция Лады оказалась совершенно неожиданной. Она мгновенно перестала плакать и с испугом уставилась на Андрея.
– А тебе-то что? – спросила на удивление трезвым голосом.
– Просто интересно.
– Ври, да знай меру. Простой интерес тут ни при чем! Если бы ты не смылся вместе со мной из кафешки, то я бы решила, что ты – легавый. А про Мясника я знаю не больше твоего. Ко мне он не приставал!
– Ладно, – вздохнул Андрей. – Придется сказать тебе всю правду. Девушка, фотографию которой я тебе показывал, племянница моего друга. Он очень хочет найти убийцу. А я хочу помочь ему в этом.
– Так ты – частный сыщик? – с недоверием переспросила Лада.
– Что-то вроде того, – соврал Андрей.
– А ты меня, случаем, не накалываешь?
– Все более чем серьезно. Поэтому я хочу знать все, что говорят в ваших кулуарах об этом извращенце.
Лада виновато развела руками.
– Извини, ничем не смогу тебя обрадовать. Я – новенькая, и о Мяснике почти ничего не знаю. Девчонки что-то болтали об этом… но все это как-то несерьезно. Во всяком случае, мне так показалось. А та баба, фотку которой ты мне показывал, не работала с нами, это факт. Я тут всех знаю, а она – девица приметная, я бы запомнила.
– Ладно, спасибо за помощь, – вздохнул Андрей и с сожалением подумал, что этот вечер прошел для него впустую.
Он так и не смог ничего узнать об убийстве Альки. Но теперь был уверен на все сто, что на этот раз маньяк ошибся в выборе жертвы. По неизвестным никому причинам он принял Альку за проститутку, и эта ошибка стоила бедной девушке жизни.
Глава 6
ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ДОПРОС
На первый взгляд между убийствами молодых девушек, трупы которых были обнаружены в Приморском лесопарке, не было ничего общего. Именно поэтому все четыре дела отдали разным следователям, хотя на Литейном давно поговаривали о том, что надо бы их объединить. Но никто из прокуратуры не хотел брать на себя ответственность, и в результате – ни одно из преступлений не было раскрыто. Вначале, когда на горизонте замаячил призрак нового Чикатило, ГУВД стояло на ушах. На розыски были брошены лучшие оперативники, по телику каждый день передавали сообщение о том, что гулять в Приморском лесопарке не только не рекомендуется, но и крайне опасно для жизни. Однако когда на протяжении двух лет новых убийств не последовало, страсти немного поутихли. На Литейный навешали новые трупы, и дело о сексуальном маньяке тихонечко отошло на задний план. Именно поэтому Парамонову с трудом удалось достать материалы двухлетней давности.
Сидя в своем маленьком, неуютном кабинете, он раз за разом перечитывал показания свидетелей, заключения экспертов, результаты расследования оперативников, которые, не щадя сил и времени, пытались раскрутить эти почти безнадежные дела.
Первый труп, обнаруженный в Приморском лесопарке в марте 1996 года, был учащейся одного из ПТУ Кате Литвиновой. Девушке было восемнадцать лет, училась она весьма посредственно, а все свободное время торчала на Невском – «подрабатывала». До поступления в ПТУ Катя росла в детском доме, родственников у нее не было, близких подруг тоже. Поэтому заявления о розыске никто не подал. Когда Литвинова пропала, ее соседки по общежитию решили, что девчонка ударилась в очередной загул. С Катей такое случалось.
В начале марта в 106-й школе проводились лыжные соревнования, и несколько участников, решив сачкануть гонку, сошли с трассы. Вот тут-то они и наткнулись на припорошенное снегом тело. Никаких документов у погибшей не оказалось. Смерть наступила от огнестрельного ранения в голову примерно месяц назад. Для установления личности были подняты все заявления о розыске молоденьких девушек, но это не дало никаких результатов. Лишь после того, как труп Кати показали по телевидению, в милицию позвонила директор детдома, в котором воспитывалась Литвинова, и сообщила, что погибшая девушка очень похожа на одну из ее бывших учениц.
После опознания дело не продвинулось ни на шаг. Катя вела беспорядочный образ жизни, у нее была масса знакомых, но она ни с кем не делилась секретами своей личной жизни. А если учесть, что с момента наступления смерти прошел целый месяц и на месте преступления не осталось никаких следов…
Вторую девушку обнаружили спустя два месяца почти там же. На этот раз заявление о розыске было. Его оставили родители Жени Гончаренко, но лишь после того, как на них нажал завуч школы, где училась Женя. Из материалов следствия можно было понять, что и матери Жени Гончаренко, и ее отцу было наплевать на то, что их десятиклассница-дочь не посещает школу вот уже две недели. Они были законченными наркоманами, и, кроме проблемы – где подешевле достать «кайф», – их ничего не интересовало.
Женя Гончаренко была застрелена с близкого расстояния, почти в упор, из того же самого пистолета, что и Катя Литвинова. Само оружие, пистолет «беретта», валялось рядом с трупом. На пистолете не имелось никаких отпечатков пальцев, он не был зарегистрирован, поэтому отыскать его владельца оказалось невозможным. Как показывали материалы следствия, Женя Гончаренко совмещала учебу в школе с проституцией, причем и тем и другим занималась вполне добросовестно. У нее были постоянные клиенты, в основном командированные. Был свой сутенер – местный громила по кличке Жорик – и своя такса. Естественно, что подозреваемым номер один оказался сутенер. Однако у Жорика имелось твердое алиби – в тот день, когда по предположениям экспертов Женя Гончаренко была застрелена, Жорик находился в КПЗ местного отделения милиции. Туда он попал в результате пьяной драки и нанесения телесных повреждений гражданину Мезенцеву. Спустя несколько дней Мезенцев забрал заявление, и Жорик благополучно оказался вне КПЗ. К этому времени Женя была уже мертва. Так что эту, столь удобную для следствия, версию можно было смело отбросить куда подальше. Нужно было все начинать сначала. Однако никаких серьезных зацепок так и не удалось отыскать.
