Ознакомительная версия.
— Тем более нельзя начинать официальное расследование. Законными методами вы ничего не добьетесь. Зачем доказывать вору, что он вор? Чтобы посадить его в тюрьму. Кому от этого польза? Вора надо вычислить для того, чтобы украсть у него украденное. Вернуть свое.
— Я полковник милиции, между прочим.
Ювелир мило улыбнулся:
— На службе, Леонид Палыч. А в быту вы обычный смертный с опытом полковника милиции. Возьмите отпуск. Сейчас лето, время отпусков. Поработайте на свой карман. Тысяча долларов в день и премия за находку. Я могу водить заказчика за нос еще неделю или дней десять.
— Банкир уже обещал моему коллеге пятьдесят тысяч, — Кулешов кивнул на репортера.
Ювелир снова улыбнулся и кивнул:
— Вениамин Скуратов не ваш коллега. Он человек известный, но в других сферах. Думаю, вы отлично будете дополнять друг друга. У каждого из вас много своих достоинств. Мы ведь не отшельники и следим за жизнью в столице. Найдите «Око света», и каждый из вас получит по пятьдесят тысяч. Гурьев заплатит журналисту, я вам. Плюс расходы.
Ювелир глянул на свою очаровательную жену, стоящую у окна, сложив руки на груди. Красавица тихо вышла из комнаты и вскоре вернулась с пухлым конвертом в руках. Она положила его перед полковником на стол и тихо сказала:
— Здесь десять тысяч для непредвиденных расходов на десять дней работы. Постарайтесь уложиться в этот срок.
Наступила долгая пауза. В комнате стало слышно летающую под абажуром муху. Все следили за Кулешовым. Пухлый пакет победил. Он его взял и убрал в карман. Все с облегчением вздохнули.
— Согласен. Однако никаких гарантий я дать не могу.
— Нам достаточно вашего авторитета, — вкрадчиво заметил ювелир. — Вы не меньше нашего дорожите своим именем. Теперь вы сами решаете все задачи без указки начальства.
— Конечно. Начальник ГУВД Москвы не благословит меня на грабеж.
— Отчего же? Так зарождалась наша страна. Грабь награбленное. Экспроприация экспроприаторов. «Мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем». Лозунги действуют и поныне, но в обратном порядке. Теперь кучка бандитов все отняла у народа и присвоила себе. За что боролись, на то и напоролись. Только бандитов сейчас называют олигархами. Вы все прекрасно понимаете, Леонид Палыч. Я трудяга, художник, а не вор. Меня обокрали. Официально вы мне помочь не в силах: вора не поймали с поличным, значит, надо отнять у него то, что он украл. Это благородное и справедливое дело.
— Не надо меня уговаривать и агитировать. Решение принято. Мне нужна пленка, которую вам обещали телевизионщики.
— Как только ее привезут, я вам тут же сообщу.
Посетители встали. Перед уходом Скуратов решил задать свой вопрос.
— Скажите, Алина, — обратился он к женщине, — а вы не ездили в отель?
— Очень хотелось, но не могла.
— Упустили такой случай?
— Все знают, чья я жена. «Око света» видели многие в салоне на выставочной витрине. Анне Гурьевой неприлично задавать вопросы, а меня ими засыпали бы. Первый. «Правда ли, что Гурьев купил гарнитур жене?» Что, по-вашему, я должна ответить? Подтвердить или опровергнуть? О продаже в салоне никто не говорил, в витрине не стоит табличка «Продается» или «Выставляется на аукцион». Произведения искусства чаще всего продают с молотка, а тут все осталось под завесой тайны. К чему мы и стремились. Сплетни — лучшая реклама. Вот почему мне не следовало появляться в отеле, несмотря на официальные, а не купленные приглашения. Юлиан Андреевич выполнял заказы для нынешних владельцев отеля; С ними поддерживаются деловые партнерские отношения. Это все, что я могу сказать.
— Кто мог знать о ваших договоренностях с банкиром Гурьевым?
— Никто! — резко ответил Печерников.
— Как вы передали гарнитур банкиру и когда? — спросил Кулешов.
— Алина открыла в банке Гурьева индивидуальную банковскую ячейку, в четверг отнесла туда коробку и оставила в ячейке, а Гурьев ее забрал. Он же хозяин.
— Ну да, банковская тайна у нас не в почете, — хмыкнул Скуратов. — «Око света» пролежало в ячейке четверг, пятницу и субботу. До вечера субботы. Впрочем, это не имеет значение.
Новоиспеченная команда сыщиков ушла.
— Что скажешь, Веня? — спросил полковник, садясь в машину.
— «Шерше ля фам». Ищите женщину. Как ни крути, но ограбили Анну в женском туалете, и без женщины тут не обошлось. А если аферу задумала баба, то мы клубок не распутаем. Я занимаюсь женщинами постоянно, но каждый раз натыкаюсь на открытия.
— Может быть, нам привлечь к розыску даму?
— Да. Ту, которая провернула дело. Вы видели этих красоток. Жена банкира, жена ювелира… И где они таких раскапывают?
— Кому, как не тебе, знать, Веня.
— Речь идет о другой категории женщин, Леонид Палыч. Я уже давно не хожу на тусовки, где пасутся шалашовки, называющие себя звездами и светскими львицами. Я бы оскорбился, получив кличку «Звезда». На них стыдно смотреть. Не дай бог уподобиться. Убогие щенята называют себя львицами. Коко Шанель оскорблялась, когда ее называли светской львицей. Она гений. Одевала весь мир, создала свой стиль, неповторимый и обворожительный, а у нас любая вертихвостка, бездарно мелькнувшая на экране, уже пыжится от звездности. Обмельчали, над нами смеются.
— Откуда столько злобы, Веня?
— За державу обидно.
— Но на приеме не было тех, о ком ты говоришь. Медийных лиц. Так их называют.
— На Каннском фестивале их тоже не встретишь. Приглашения продавались выборочно, несмотря на цену билета. Вот почему никто не ожидал открытого ограбления. Оказалось, наш мнимый бомонд не лучше медийной шушеры. Дело спланировано, в экспромт я не верю. А чтобы планировать, надо знать подробности. Цель была определена заранее, жертву вели.
— Я тоже так думаю. Пора по домам, утро вечера мудренее. Увидимся завтра, партнер.
Репортер расплылся в улыбке, ему льстило стать партнером человека, у которого он служил стукачом.
Полковник просмотрел все пленки видеонаблюдений еще раз. После того как подвез Скуратова домой, он приехал в управление и застал на месте майора Панкратова. Кулешов подбирал себе людей не по личным делам из папок управления по кадрам, а не раз проверенных в деле и не нуждающимся в лишних словах и напоминаниях.
— Вот, Леонид Палыч, после выезда фургона из гаража уходит и сторож, с которым я разговаривал. Тут темновато, мы видим лишь его силуэт. Я его хорошо запомнил, но это нам не поможет. Такие приметы как волосы, усы, очки, даже цвет глаз, все заменяемо: усы наклеить, надеть линзы… Ясно одно, сторож — сообщник. Я даже не стал искать настоящего. Валяется где-нибудь связанный, ничего не помнит и не видел. Этот хмырь может быть главарем. Он контролировал процесс. И куда пошел? Он не торопится. Машину оставил в двух кварталах, сел и уехал. Ищи ветра в поле. Теперь об уборщиках. Студенты иняза. Их взяли на работу из-за знания языков. Ребята ездили к ним домой. Адреса липовые, таких там нет. А по второму адресу вообще магазин, а не жилой дом. Все, что мы можем, — это сделать фоторобот. Мы их видели. Но нужно ли? Нанятые со стороны, они не в деле. Заработали и смылись…
— Стоп. Помолчи минуту, Женя. Тебя послушаешь, и руки опускаются. Что мы знаем? Участников операции надо ликвидировать, главарю не нужны свидетели. А может, ему нечем с ними расплатиться? Он украл бриллианты, которые невозможно продать. Значит, он выполнял чей-то заказ. Зачем гора камней, с которыми никуда не сунешься? Если сторож — главарь, то я могу принять предположение, что он погубил подельников, ехавших в фургоне. Сжег свидетелей, да и платить не надо. Одна неувязочка: в фургоне ехали Сева Дербенев и Иван Шатилов. Установлено на девяносто процентов. Мы их видели на экране, а в машине нашли знаменитый перстень Дербенева. Вот тут и начинается путаница. Дербень никогда ни на кого не работает. Он лидер. Мозг любой операции. Он хозяин положения, кукловод и вдруг идет на дело в качестве шестерки. Исключено. Он никому не доверяет. И правильно делает. В итоге мы находим его труп, запертым в железной прогоревшей банке. Зачем ему нужен такой риск? Дербень на следующую субботу наметил серьезное дело. Мы знаем не все, но ловушки расставить сумели бы. Я рассчитывал взять его с поличным, за оставшиеся дни мы уточнили бы его планы. Он не прятался и находился в поле нашего зрения. В понедельник Дербень исчез. Как в воду канул. Я знал, что он выплывет. Ему надо довести подготовку до ума. И вот он выплыл. В виде трупа. Ответь мне, старому дураку, на вопрос: у человека есть железное дело на миллион, будет он ввязываться в банальную махинацию в качестве шестерки и тащить в болото своих надежных ребят? Что ему с этих бриллиантов? Заказчик больше миллиона за «Око света» не предложит. Так деньги надо на всех поделить. Черт с ними, со студентами, но скольких они еще задействовали людей, мы не знаем.
Ознакомительная версия.
