Вечер начинался обычно. Народ в казино валил, как на рыночную распродажу. В зале осталось двенадцать вышибал, которых пока хватало, чтобы отлавливать бывших клиентов Кота и вышвыривать их через черный ход на улицу Звено Князя, которым теперь руководил мент, не очень беспокоило Хлыста. Хозяин знал, что при любом руководителе «похоронным бюро» командовал его серый кардинал по кличке Мопс. Что бы ни случилось, а с Мопсом Хлыст всегда находил общий язык.
Дверь кабинета приоткрылась, и в щель пролезла курчавая голова:
– Хозяин, Колюня пришел и какого-то старика с собой привел.
– Пусть войдут. Колюня знает, кого приводить, а кого нет.
Дверь распахнулась. Первым вошел Колюня, человек, которому всегда хочется дать что-нибудь на бедность. Следом вошел высокий статный старик в тяжелом пальто с бобровым воротником. «Дореволюционный покрой», – подумал Хлыст. В руках он держал трость с тяжелым костяным набалдашником. Старик вел себя непринужденно, бодро и делово. Он скинул необычное пальто и, подойдя к столу, уселся в кресло, уперев ладони в костяной шар. Колюня подхватил пальто и повесил его на вешалку, сам раздеваться не стал, а присел на край дивана.
– Яков Александрыч, позвольте представить: Олег Кириллович Велихов.
– Рад встрече, – невнятно пробормотал Хлыст, не понимая, кого приволок его любимчик.
– Вам нравится ваша работа? – неожиданно спросил старик. Такие вопросы в этом кабинете не задавались. Хлыст растерялся и не знал, как ему поступить. Он взглянул на Колюню, но тот деловито покачал головой.
– У вас есть ко мне конкретные вопросы? – спросил Хлыст, не скрывая некоторого раздражения.
– Конечно. Один из них я только что задал. Я намерен много задавать вопросов, а вы будете на них отвечать.
– Самоуверенное заявление.
– На днях вы подписали бумаги у господина Шевцова. Он вам говорил, что три казино – «Орион», «Лидо» и «Кассиопея» – входят в акционерное общество закрытого типа. Я скупил пятьдесят один процент акций и являюсь председателем совета директоров. А проще говоря, вашим хозяином. На ваши вопросы ответит молодой человек, который сидит на диване. Он стал моим заместителем по экономическим вопросам. Но ваша беседа состоится чуть позже. Сейчас меня интересует только один вопрос: способны ли вы занимать кресло директора этого заведения?
Хлыст усмехнулся.
– Сколько же процентов акций имею я?
– А с чего вы решили, что они у вас есть?
– Так говорил господин Шевцов.
– Вам следует забыть это имя.
– Даже так? Хорошо. Давайте поиграем в эту игру. Я забыл имя Шевцова. Смена портретов в кабинете произошла, правила игры сменились. Сколько акций в новых условиях я могу получить?
– Столько, сколько сможете купить.
– Сам у себя? Там, куда вы сейчас пришли, все создано моими руками, головой, опытом, сноровкой, а порой при смертельном риске. Вы хотите сказать, что такое делается за зарплату?
– У вас достаточно высокая зарплата.
– За последние четыре месяца казино увеличило прибыль в три раза по сравнению с прошлым годом. Перепишите проценты на числа и дайте себе отчет в том, чьими стараниями и непомерным трудом достигнуты столь высокие показатели.
Ну а после всех арифметических действий сравните доход с моей зарплатой. И когда вы пойдете в «Лидо» и «Кассиопею», то проконсультируйтесь со своим заместителем по экономическим вопросам, что почем и кто чего стоит. Думаю, он объяснит вам, как и кто здесь делает деньги. Управлять игорным домом очень просто. Для этого не надо быть экономистом и математиком. Я не считаю деньги. Я их делаю. Если вас это не устраивает, господин Велихов, садитесь на мое место и работайте.
– На такое место всегда найдутся люди, если им сказать о ваших доходах.
– Вы только забываете главную формулу любого бизнесмена: время – деньги. Сколько этого времени уйдет на адаптацию вашей кандидатуры? Что он знает о синхронности работы, о коллективе, звеньях? Где гарантия, что пирамида не развалится и люди не разбегутся? Кто сумеет держать в узде это отребье? Кто будет проверять их карманы? Как не перепутать богатого болвана с шулером? Я не набиваю себе цену и не держусь за кресло. Готов уступить его когда угодно и кому угодно. Только вы должны сами понять, что это не пивной ларек, а огромная машина, где куют миллионы долларов.
– Ну что ж, господин Корин. Вы ответили на все мои вопросы. Я не вижу смысла искать нового директора.
– А я вижу смысл в работе на новых условиях. Сколько процентов от прибыли я имею?
– Три процента.
– Пять процентов, и вы не суетесь в мои дела! – Велихов подумал и повернул голову к третьему участнику разговора.
– Что скажешь, Николай?
– Скажу, что Яков Александрович стоит этих денег. Могу добавить, что его оклад должен быть сохранен и за активность необходимо выплачивать премиальные в размере одного процента годовых.
Старик встал.
– Надеюсь, это был первый и последний конфликт между нами, господин Корин. И еще. – Он взглянул на юношу. – Колюня хотел бы взять под свою опеку четвертый этаж. Полагаю, вы не будете возражать.
Такое предложение могло кого угодно выбить из седла. Хлыст не смел возражать, но некоторое время он приходил в себя. Скромный, мягкий и безликий желторотик, которому надо подавать слюнявчик, когда он жует свое клубничное мороженое с вареньем, берет на себя руководство борделем, где каждая баба стоит племенного быка.
Гости ушли тихо, так же, как и пришли, словно ничего не изменилось. Некоторое время Хлыст сидел в задумчивости, затем схватил телефонную трубку и начал названивать по всем телефонам Шевцова. Никто не отвечал, а в секретариате Госдумы ему ответили, что депутат Шевцов болен.
Хлыст не мог поверить, что такую глыбу, как Шевцов, обыграли.
Такую стену сокрушить невозможно! Какой-то старикашка и сопливый пацан скинули с коня полководца!
Чем больше Хлыст думал об этом, тем меньше понимал.
***
Когда старый друг Сычева называл толстяка Лазуренко занудой, крючкотвором, буквоедом, копушей и прочими эпитетами, он был недалек от истины, но Сычев приходил к выводу, что таким и должен быть настоящий следопыт, который не вправе упустить ни одной детали в деле, если речь идет о чести и достоинстве человека.
Сычев не сомневался, что Лазуренко высококвалифицированный профессионал, и относился к нему с большим доверием и вниманием.
Открыв форточку в своем кабинете, Лазуренко вернулся к столу, где сидел Сычев и его помощник.
– Вы правы, Алексей Денисыч, – продолжал Лазуренко, – Ефимов не волк одиночка, он человек команды. Мы очень внимательно следим за ним, и теперь многое встает на свои места. Совершенно новые пласты открываются, когда мы начинаем прослеживать связь подполковника с генералом Боровским. Их регулярные встречи на Ваганьковском кладбище выглядят невинно. Что особенного, если два ветерана посещают могилу товарища, погибшего от бандитской пули. Это так же просто, как в баню сходить. Интересно другое. Эти люди неординарны, если мягко выразиться. В недавнем прошлом один из министров внутренних дел снял Боровского с руководства оперативной работой и перевел его на работу с бумагами, личным составом и хозблоком. Унижение для оперативника? Возможно. Если смотреть по канонам «табели о рангах», то повышение. Заслуженного милиционера не хотели обидеть, но меры приняли правильные. А дело в том, что Боровский лишился всей семьи.
Его жена, незамужняя дочь с ребенком уехали на дачу своим ходом.
Генерала не было в тот день в Москве. Они сошли с электрички на пятьдесят втором километре в тот момент, когда с поезда сходили члены одной из бандитских группировок, прибывшие делить полномочия с местными рэкетирами. Гостей встретили шквальным автоматным огнем. Погибло свыше двадцати человек, но в основном невинные пассажиры. Уцелели те, кто бросился на землю. Но жена генерала тащила авоськи с продуктами, а дочь выкатила на перрон коляску с ребенком. Их разорвало в клочья, хоронили в закрытых гробах.
Боровского отправили в отпуск, он пытался застрелиться, но попытка оказалась неудачной. Решили отправить его в отставку, но он уговорил оставить его в органах. Вполне понятное решение убрать генерала с оперативной службы. Но министры у нас меняются чаще, чем времена года. Пришел новый человек, и Боровский вновь сел в кресло руководителя оперативной службой. Конечно, один Боровский мало что решает, но если принять во внимание, скольких руководителей малых звеньев охватывает поле его зрения, то можно сколотить отличную команду из единомышленников.
Один из примеров – уничтожение банды Соленого. Сплошное беззаконие. Я могу согласиться, что некоторые законы связывают оперативникам руки, а инструкции устарели, но это же произвол! На то ты и генерал, чтобы откорректировать операцию, взвесить, рассчитать. А что в итоге? Омоном и спецназом командует следователь из райотдела, и гибнут шесть сотрудников милиции. Причем истинные хозяева концерна угонщиков иномарок остались в тени.
