Эви тяжело вздохнула:
– Ладно, дядя. Я пойду туда и буду есть персиковый джем в компании деревенских мужиков. Но ты будешь мне должен.
Уилл отвез их на ярмарку, а сам направился в здание муниципалитета, чтобы обзавестись всем необходимым для их вылазки. Эви с Джерихо купили билеты и прошли на территорию ярмарки, влекомые толпой. В поле было расставлено несколько больших белых павильонов, придавая всей ярмарке сходство со средневековым военным лагерем. Внутри их ожидала пещера джинна с наивными сокровищами: овощные прилавки, уставленные толстыми тыквами, написанные от руки этикетки, предлагающие «ЛУЧШИЙ ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ В ОКРУГЕ и ЩЕЛОЧНОЕ МЫЛО ШРОПСДОРФА – ОТСТИРЫВАЕТ ЛУЧШЕ ВСЕХ», огурцы в сладком маринаде, консервированные сливы, карамельный попкорн в газетных треугольничках и повсюду – кружевные салфетки, сшитые так искусно, что невозможно было найти шов. Ярмарка радостно гудела: «лошадиная упряжь от Фербера – сюда», «партия в шашки, всего за пенни», «выставка автомобилей – посмотри на машины будущего».
Они миновали большой и просторный скотоводческий павильон, где рядом с холеными животными стояли, напряженно скрестив руки, фермеры с серьезными лицами, ожидая вердикта от жюри.
Выйдя на площадку, они увидели на центральной сцене старомодный духовой оркестр, наигрывавший «Останься со мной», а седые парочки в деревянных шезлонгах подпевали. Детишки в выходных костюмчиках сновали там и сям, размахивая разноцветными вертушками, стрекотавшими на ветру. Несмотря на свое недавнее ворчание, сейчас Эви была совершенно очарована и даже забыла, с какой страшной целью они приехали в этот городок. Они пошли кататься в фургончике с сеном, скакавшем по перекопанному полю, и затем, совершенно счастливые, смеясь и отряхиваясь, как мокрые собаки, вынимали сухую траву из волос и одежды. В маленьком киоске они набрали ломтиков свежего хлеба с маслом, окунали их в мед и тут же заглатывали. Эви прыснула, когда с бутерброда Джерихо свесилась огромная капля меда и он попытался поймать ее языком.
– Одной капли не заметил, – сказала она и без всякого умысла осторожно вытерла ему рот большим пальцем. Губы Джерихо слегка приоткрылись, будто он хотел облизнуть ее палец, но затем он слегка отпрянул и вытер мед самостоятельно.
– Спасибо, Эви.
– Не за что, – смущенно ответила она. Джерихо очень странно на нее смотрел, и она не могла понять эмоции в его глазах. – Ой, чертово колесо! Пожалуйста, давай прокатимся! – Эви бросилась в сторону аттракциона.
Они купили билеты на пенни за двоих и уселись в металлическое кресло. Когда начался подъем, кресло стало раскачиваться, Эви тихо ахнула и схватилась за Джерихо. Он молча взял ее за руку, и, пока они все выше взмывали в воздух, у Эви слегка трепетало сердце – от страха высоты и от близости Джерихо.
– Смотри! Можно разглядеть наш мотель, если очень постараться, – сказала Эви, ткнув пальцем вдаль. Показывать пальцем считалось неприличным, но еще более неприлично было держаться за руки с парнем, по которому сохла твоя лучшая подруга, – даже если он просто пытался быть джентльменом.
– Где? – Джерихо слегка перегнулся через нее, и у Эви внутри что-то перевернулось.
– Ой. Его уже больше не видно. – Эви села ровно на своем месте, сложив ладони на поручне.
Когда они сошли с колеса, начало холодать. Небо затянуло рваными облаками, туман стелился над красно-золотыми холмами.
– Тебе холодно? – спросил Джерихо.
– Немного. – Эви стучала зубами. Она кивнула на павильон неподалеку: – Там должно быть теплее.
Вывеска над дверью провозглашала «Постройте идеальную семейную жизнь». К ним вышел светловолосый мальчик и гордо показал бронзовую медаль на ленточке.
– Я выиграл!
– Вот молодец! Что там у тебя? – Эви прочла надпись на медали: – «У меня хорошая наследственность». Что ж, поздравляю.
Внутри все было занято длинными столами и палатами с табличкой «осмотр», разграниченными больничными занавесками. В креслах сидели семейства, ожидающие своей очереди, пока медсестры в накрахмаленных передниках и белых шляпках записывали данные и по одному провожали посетителей в палаты. Отцы заполняли длинные формуляры и отвечали на всевозможные вопросы, пока матери качали беспокойных детишек на коленях, уговаривая их сидеть прямо – вероятно, в надежде заполучить бутафорскую медаль вроде той, с которой так гордо вышел мальчик. Здесь продавали горячее какао, и Джерихо пошел за парой стаканчиков, а Эви осталась его подождать.
За соседним столом высокий и худой седовласый мужчина опрашивал молодую пару.
– Не страдал ли кто-нибудь из родственников сердечными болезнями, полиомиелитом, сколиозом, рахитом? – Они покачали головами, и тот улыбнулся. – Отлично. А что с нервными расстройствами? Не демонстрировал ли кто-нибудь из вашей семьи необычные способности? Например, если бы я держал в руке карту, не появлялось ли у вас, так скажем… предчувствия, что это будет за карта? Не хотели бы вы пройти тест на подобную способность?
Эви слушала его вполуха. Все ее внимание было приковано к инсталляции на дальней стене. Табло с маленькими лампочками было разделено на две части. Слева стрелка указывала на часто вспыхивающий огонек, и подпись гласила: «КАЖДЫЕ 45 СЕКУНД В США РОЖДАЕТСЯ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СТАНЕТ ОБУЗОЙ ДЛЯ ОБЩЕСТВА. АМЕРИКЕ НУЖНО МЕНЬШЕ ЭТОГО И БОЛЬШЕ ВОТ ЭТОГО…»
Стрелочка справа указывала на огонек, который вспыхивал гораздо реже. Под ней разместили текст следующего содержания: «РАЗ В 7,5 МИНУТ В США РОЖДАЕТСЯ ЧЕЛОВЕК, СПОСОБНЫЙ К СЛОЖНОЙ РАБОТЕ И ЛИДЕРСТВУ. ТОЛЬКО 4 % АМЕРИКАНЦЕВ ОТНОСЯТСЯ К ТАКОМУ ТИПУ. УЗНАЙТЕ БОЛЬШЕ О НАСЛЕДСТВЕННОСТИ. ВЫ МОЖЕТЕ ПОВЛИЯТЬ НА СИТУАЦИЮ. ФОНД УЛУЧШЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА: ПОСТРОИМ НОВУЮ АМЕРИКУ НА ПРИНЦИПАХ ЕВГЕНИКИ».
Джерихо подошел к ней с чашками какао в руках. Увидев табло, он нахмурился. К ним приблизилась улыбчивая медсестра с планшетом в руках.
– Вы хотели пройти осмотр?
– Зачем? – ответила Эви.
– Нам не нужна медаль, – коротко ответил Джерихо.
– Знаете ли вы о евгенике? – спросила медсестра, словно не услышав его слов. – Это замечательное научное течение, призванное помочь Америке достичь ее высшего потенциала. Это направление человеческой эволюции. Ведь каждый фермер знает, что основной принцип получения лучшего потомства – это правильное разведение. – Медсестра будто воображала себя на школьном уроке. – Если вы станете скрещивать посредственных животных, то и потомство у них будет посредственным. Вы должны будете поддерживать чистоту наследственности, соблюдать родословные, если хотите получить лучших животных. То же самое и с людьми. Какую цену платит Америка, когда рождаются дефективные люди? Недоразвитые, дегенераты, сумасшедшие, калеки и слабоумные. В низших классах в семьях рождаются преступники. Каждой расе присущи особые дефекты. Многие агитаторы выступают за то, что нестабильность в обществе вызвана влиянием инородного элемента и смешением рас, утерей исконно американской культуры. Евгеника направлена на то, чтобы исправить недочеты нашего общества.
– Пойдем отсюда, – шепнул Джерихо на ухо Эви, но медсестра не унималась.
– Представьте себе новую Америку, у населения которой не существует физических и социальных пороков. Не останется болезней. Не будет войн. Не станет преступлений и бедности. Повсюду воцарится мир, поскольку люди с высшим сознанием смогут продумать и принять свои различия. Истинная демократия! Люди рождаются неравными, но могут стать ими! Человечество должно идти дальше, становиться еще лучше! И все с помощью небольших поправок. – Медсестра улыбнулась им. – Уверены, что не хотите пройти осмотр? Это не займет много времени, и у нас есть вкусное печенье!
– Мы в этом не заинтересованы, – сухо ответил Джерихо и почти бегом бросился наружу.
– Джерихо! Джерихо, не так быстро, пожалуйста, – пропыхтела Эви. Она вышла из палатки, следуя за ним. Он шагал стремительными, отрывистыми шагами, и Эви с трудом за ним поспевала. – Что такое? В чем дело?
