Джон Карр - Убийства в замке Баустринг

В библиотеке замка и поныне стоят высокие напольные часы, о которых посетителям непременно рассказывают, что они сделаны в Германии и в свое время их круглый циферблат поворачивался всякий раз, когда раздавался затейливый трезвон. Но однажды ночью, около двух лет назад, циферблат перестал поворачиваться, а музыкальный механизм трезвонить: часы не только отметили время насильственной смерти лорда Рейла, но в каком-то смысле как бы продолжали пристально следить за событиями в замке, что и явилось причиной того, что они теперь не ходят. Если вы относитесь к числу избранных посетителей, вам могут даже показать на циферблате пулевые отверстия, хотя следов крови давным-давно и в помине нет.

Генри Стайн, обладатель титула баронов Рейл, лично купил эти часы, вполне современную вещь, хотя он, человек со странностями, не отличался особой любовью к современным вещам. Более того, он их терпеть не мог.

В свое время лорд Рейл наследовал в Восточной Англии Баустринг — один из немногочисленных уединенных замков XV века, которые волею Провидения не превратились в руины и не подверглись перестройке во времена Тюдоров.

Палисад Баустринга повторяет своими очертаниями туго натянутую тетиву лука, а мощный донжон — главная башня, служившая в отдаленные времена жилищем и оплотом защиты, — придает суровый, грозный облик замку, расположенному на морском берегу и представляющему собой в этом краю нечто редкостное.

Если бы лорду Рейлу позволили гнуть свою линию, он бы оставил освещение и санитарные коммуникации величественного сооружения в таком же первозданном состоянии, как его стены, башни, переходы, аркады и укрепленную центральную часть. Всякие новшества он не жаловал, всем своим сердцем и, возможно, душой он был предан своей коллекции средневекового оружия и рыцарских доспехов. Его тщеславие было, конечно, удовлетворено: нигде в мире не было частной коллекции великолепней. Но для того чтобы Оружейный зал Баустринга мог сверкнуть своими раритетами, там необходимо было электрическое освещение. Однако лорд Рейл старался включать электрический свет как можно реже и отбивал охоту пользоваться им у своих гостей. Он полагал, что одной маленькой лампочки вполне достаточно, и бродил по огромному сумеречному Оружейному залу, примыкавшему к библиотеке, со свечой. В библиотеке свечи горели в латунных подсвечниках на каминной полке. Короче говоря, эта чудаковатость лорда Рейла стоила его светлости жизни.

Одно крыло замка было личным владением лорда Рейла. Обычно он, в белом балахоне, торопливой походкой, с зорким взглядом и вздорным нравом, выходил из Большого зала в коридор и, миновав гостиную с одной стороны и музыкальный салон — с другой, шагал, не останавливаясь до тех пор, пока не подходил к библиотеке. Он мог, не задерживаясь и там, наспех схватить какую-либо книгу с одного из высоких стеллажей, потому что спешил в свой Оружейный зал. Огромная дверь захлопывалась за ним. Сквозняком могло задуть свечи на каминной полке. После этого в библиотеке слышалось только тиканье часов и шум каскада воды за окнами.

Случилось так, что во второй половине дня, 10 сентября 1931 года, двое джентльменов сидели в вагоне первого класса поезда, следовавшего по маршруту Лондон—Чаринг-Кросс—Олдбридж—графство Суффолк и говорили о лорде Рейле. Вернее, один из них говорил, а второй пытался поверить в существование столь фантастической личности.

Сэр Джордж Анструдер все время как бы оправдывался, и его крупное красное лицо выглядело хмурым. Наклонившись вперед, он слегка постукивал большим пальцем по ладони. Доктор наук Майкл Тэрлейн сидел с полузакрытыми глазами, поглаживая седоватый клинышек бороды, и время от времени поглядывал в окно, любуясь сельским пейзажем, весьма красочным в Англии ранней осенью. Солнце катилось к горизонту. Стук колес нагонял дремоту.

Сэр Джордж, страдающий одышкой, перевел дыхание.

— Я везу тебя к Рейлу, — сказал он, — не на свой, а на твой страх и риск. Не упрекай меня, если сочтешь, что он не в своем уме. Но Баустринг — это совсем другое дело… — Похоже, сэр Джордж волновался все больше, он то и дело скрещивал руки на груди и старался поймать взгляд Тэрлейна. — Конечно, развлечений здесь мало, но, если захочешь поиграть в гольф, есть прекрасная возможность в Олдбридже…

— Я не собираюсь играть в гольф, — сказал Тэрлейн, глядя в окно. — У меня годичный отпуск для научной работы, и мне не до светских развлечений. Кроме того, я знаю Олдбридж. Я был там однажды во время летних каникул, когда преподавал в Кембридже.

Джордж Анструдер кивнул в своей неспешной и добродушной манере. Сдвинув шляпу на затылок большой лысой головы, он широко улыбнулся. Директор Британского музея, читающий лекции в колледже Магдалины Кембриджского университета, сэр Джордж был не столько похож на ученого, сколько на какого-нибудь интеллектуала бармена.

— Ох, ну да! — кивнул он. — Все время забываю об этом и о том, что ты — американец. Не знаю, влияние ли это Гарварда, поскольку ничего не знаю о Гарварде, но ты, на мой взгляд, не отличаешься коммуникабельностью, что весьма ценят у нас в Кембридже.

— Катись ко всем чертям! — огрызнулся Тэрлейн. — Я уже достаточно стар, чтобы обижаться на твой выпад. Послушай, Джордж, — он запнулся, — ты знаешь меня много лет и все чего-то опасаешься. Кто я, по-твоему?

— Профессор английской литературы, — сказал Джордж, — в Гарварде.

— То-то и оно! А какие удовольствия у меня были в жизни? — вскипел Тэрлейн. — Никаких! Разве у меня было детство? А теперь годы ушли. Понадобился этот отпускной год, чтобы я понял, насколько я стар. И разве у меня были в жизни какие-либо происшествия?

— Ого! — воскликнул Анструдер. — Это что-то новенькое. — Он помолчал. — Ладно, шутки в сторону. Что ты, старина Майкл, имеешь в виду под «происшествиями»? Что-либо ошеломительное, из ряда вон? Какую-нибудь раскосую авантюристку в сибирских соболях? К примеру, входит она к нам в купе и шепчет: «Шесть бриллиантов… Северная башня… В полночь. Остерегайтесь Орлова!» Ну а потом…

Тэрлейн слегка ударил в ладоши и выпалил:

— Да, именно нечто подобное, о чем вспоминаешь всю жизнь.

Лязгнули колеса поезда. Накатили промозглые сумерки.

— Интересно, — протянул сэр Джордж. — Любопытно, как бы ты себя повел, если бы с тобой и в самом деле случилось подобное? Впрочем, никто из нас не знает, что сделает в следующую минуту. Но вот что я тебе скажу… — Сэр Джордж запнулся. — Я позвал тебя с собой вовсе не с целью показать Баустринг. Я считаю тебя человеком рассудительным, здравомыслящим. Дело в том… возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что рано или поздно нечто безрассудное, неблагопристойное и зловещее может там произойти. Словом, я предупреждаю тебя…

Размышляя об этом впоследствии, Тэрлейн вспомнил, как странно дрогнул голос его друга. Между тем поезд затормозил, подъехав к железнодорожному вокзалу Олдбриджа. Тэрлейн не переставая думал о том, что сообщил ему Джордж Анструдер. Он с любопытством всматривался в него, когда они выходили из вагона. На платформе было безлюдно. Пахло морем. На молочном бидоне сидел с мрачным видом какой-то молодой человек в длинном просторном пальто из грубошерстного сукна и смотрел на них. Его лицо слегка оживилось, когда он узнал сэра Джорджа, который в своем широком твидовом пальто и шляпе с пером не мог не привлечь внимания.

— Привет! — сказал молодой человек. — Сэр, я рад, что вы приехали. Никак не думал, что вы приедете вовремя. Никогда не жду никого вовремя. У меня здесь двуколка.

Он с улыбкой пожал протянутую руку. Сэр Джордж сказал:

— Фрэнсис, это тот самый гость, о котором я предупреждал. Доктор Тэрлейн. Майкл, а это — Фрэнсис Стайн, достопочтенный сынок пэра.

Молодой человек повернулся. У него были тонкие светлые усики, такие же хилые, как и сам он, неяркий румянец, приветливая улыбка, кривившая рот, и на удивление какие-то выцветшие светло-голубые глаза под набрякшими веками, однако его рукопожатие оказалось крепким.

— Пока никакой охоты, — с огорчением заметил он, взглянув на небо. — Сезон начнется через пару недель, думаю… Скажу вам, сэр, это здорово, что вы приехали с сэром Джорджем. Он всегда разнообразит нашу жизнь, придумывает всякие игры. К примеру, если бы не игра «ну-ка, найди», нам, право слово, нечем было бы заняться. У нас в замке в прятки играть — самое оно! А когда кто-то из нас прячет где-то условленный предмет — обыщешься.

Сэр Джордж снял бросающуюся в глаза шляпу.

— Вздор! — сказал он. — Не сочиняй! Есть же книги, в конце концов…

— Да ну их! — произнес Фрэнсис мрачно. — Одно и то же, ничего захватывающего. Скучища! Привет, Мастерc! — добавил он, обращаясь к высокому мужчине, который суетился с багажом. — Загрузи все это в двуколку, ладно? Джентльмены, не возражаете, если мы пройдемся до двуколки пешком? Прекрасно! Так о чем я говорил?