Повесть о шестилетней девочке Гюро и ее маме. О том, как в поисках работы мама устраивается дворником в новом pайoне большого города с его социальными контрастами.
В поезде Гюро сидела тихо как мышка. В голове у неё теснились всякие мысли. Она думала сразу о многом: и о странном сегодняшнем дне, и о том, что мелькало за окном вагона, и о маме, у которой в глазах стояли слёзы, оттого что ей не хотелось уезжать. Правда, мама говорила, что это от простуды, но Гюро всё поняла: просто мама не хочет, чтобы Гюро знала, что она плачет.
Да, Гюро прекрасно поняла маму.
- Надень шарф, а то ещё больше простудишься, - сказала она.
Мама улыбнулась и буркнула: "Угу". Она видела, что Гюро понимает, что она только делает вид, будто простужена, потому что не хочет огорчать Гюро своими слезами.
Гюро и самой было невесело и тоже не хотелось, чтобы это было заметно. Она сидела и вспоминала всех, с кем простилась сегодня утром, в том числе и красный автобус, который привёз их на станцию. Автобус был последний, кому она сегодня сказала: "До свидания". Он привёз их на станцию, развернулся и поехал домой, только уже без них.
Вскоре к перрону подошёл поезд, и Гюро с мамой стали искать свободные места. Им посчастливилось найти два местечка у окна. Они сидели друг против друга и могли сколько угодно смотреть в окно. Постепенно мысли Гюро переключились на то, что она видела за окном. Вон стоит один дом, рядом - другой, и во всех домах живут люди. Интересно, как они выглядят? За домами начинались заснеженные поля. Потом поля сменил лес, и, наверно, в лесу стоял лось.
Только бы он не вздумал выйти на рельсы, ведь он может попасть под поезд. Но вот лес кончился, и поезд остановился у новой станции. На платформе было много людей, они все собирались куда-то ехать. Может, кто-нибудь сядет и в их купе? Когда папа Гюро был болен, он однажды сказал:
- Вообще-то, Гюро, всем людям на земле следовало бы познакомиться друг с другом. Жаль только, что это трудно сделать.
- Тогда бы им пришлось всё время ездить и говорить друг другу: "Здравствуй, вот мы и познакомились!" или "Здравствуй, теперь мы с тобой знакомы!" - сказала Гюро.
- Да, им пришлось бы ездить из страны в страну, и у них больше ни на что не осталось бы времени. Но если ты как следует познакомишься с самой собой, тебе будет легче понять и другого человека. И получится, будто ты немножко знакома со всеми людьми.
Гюро считала, что уже неплохо познакомилась с самой собой, и сейчас ей не терпелось, чтобы кто-нибудь сел рядом с ними. Но пассажиры спешили мимо, пока наконец какая-то важная дама в сопровождении молоденькой девушки и маленького мальчика не остановилась у их купе.
- Здесь свободно? - спросила она.
- Да, пожалуйста, - ответила мама. - Сейчас я уберу сумку.
Новые пассажиры уселись и замолчали. Взрослые смотрели в окно, но мальчик смотрел только на Гюро. Гюро тоже смотрела на него, они глядели друг другу прямо в глаза.
Вдруг мальчик скорчил рожу. Конечно, ему гораздо больше хотелось бы попрыгать с Гюро, может быть, даже потолкать её немножко, побегать наперегонки. Мало ли есть способов познакомиться друг с другом! Это только взрослые торжественно раскланиваются и говорят: "Разрешите представиться, моя фамилия такая-то…"
Мальчик продолжал корчить рожи, и если тебе хочется знать, как он выглядел, опусти уголки рта, будто собираешься заплакать, сощурь глаза и сморщи всё лицо, чтобы оно было похоже на печёное яблоко.
Мальчик проделывал это очень быстро. Гюро слегка улыбнулась. Вообще-то ей было сейчас не до улыбок: она должна показать этому мальчику, что умеет корчить рожи ещё почище, чем он. Её мама, сидевшая рядом с мальчиком, не видела его кривляний, зато Гюро была хорошо видна ей.
Мама возмутилась.
- Гюро, как ты себя ведёшь! Сию же минуту перестань! - воскликнула она.
Гюро строго взглянула на маму - та ей помешала сделать очень смешную рожу. Правда, Гюро тут же забыла о маме; засунув в рот большие пальцы, она оттянула книзу уголки губ. Она знала, что выглядит сейчас очень не привлекательно, - не зря она много раз проделывала это перед зеркалом.
- Гюро, прекрати! - сказала мама.
Словно очнувшись, Гюро опять взглянула на маму.
Оттого что в купе сидели чужие люди, мама стала непохожа сама на себя. Лицо у неё было суровое и голос звучал строго.
Разве так разговаривают друг с другом настоящие друзья? А ведь перед отъездом, когда им обеим было грустно оттого, что с ними больше нет папы и что им приходится навсегда покинуть свой маленький домик у шоссе, мама сама сказала, что они должны быть друзьями.
"Настоящие друзья всегда помогают друг другу", - сказала она в тот вечер.
Гюро, точно мешок, сползла со скамейки на пол; Внизу неприятно пахло трубами, обогревавшими вагон, и пол был заляпан грязью от мокрых башмаков и сапог, которые прошли здесь за день. Неожиданно кто-то плюхнулся на пол рядом с Гюро. Это был мальчик. Он толкнул её, и она в ответ толкнула его.
И тут же на полу зашевелились все ноги. Несмотря на то что проход между скамейками и столиком был очень узкий, мальчик был поднят и водворён на прежнее место. Потом от окна двинулись мамины сапоги, и высоко над Гюро раздался её голос:
- Прошу прощения за беспокойство, но здесь так тесно, я только подниму её.
Мама Подняла Гюро и весьма решительно посадила на место. Мать мальчика сунула ему в руку сдобную булочку.
- Я предупреждала тебя, что ты поедешь с нами, только если будешь хорошо себя вести.
Мама вернулась в свой уголок и снова стала смотреть в окно. Гюро тоже повернулась к окну, но видела она плохо - глаза ей застлали слёзы. Из-за них казалось, будто от деревьев исходят сверкающие лучи. К тому же у неё потекло из носа. Гюро украдкой вытерла нос. Когда её слёзы высохли, она повернулась к незнакомой даме.
- Моя мама ни капельки не простужена! - сказала она.
Дама удивилась.
- Вот и хорошо, - сказала она, - а то сейчас все болеют гриппом.
Мама на секунду растерялась.
- Боюсь, Гюро, что теперь ты простудилась, - сказала она и улыбнулась. - Может, хочешь бутерброд с яйцом?
Гюро отвернулась к окну, подумала секунду и подняла на маму глаза.
- Мы квиты, - сказала мама.
Она произнесла это самым обычным голосом, и Гюро поняла: мама знает, что они обе вели себя не совсем так, как подобает добрым друзьям.
- Хочу, - сказала она, глядя на бутерброд.
Ей и в самом деле захотелось есть, и от этого стало весело.
Так же весело ей становилось, когда папа называл её жеребёночком, потому что она любила бегать. Больше всего на свете Гюро любила быстро бегать, так быстро, что казалось, будто не бежишь, а летишь. "Жеребёночек Гюро, быстрый как ветер", - говорил папа, и Гюро очень нравилось, когда он так называл её. Но это бывало редко, чаще всего он звал её просто "доченькой", а когда ей хотелось спать, он называл её "соней". А ещё папа звал её "порохом" - это когда она сердилась, и если она сердилась долго, он говорил, что она "злючка-колючка".
- Вкусно, Гюро? - спросила мама.
- Ага, - ответила Гюро, - давай и мальчику дадим бутерброд.
- Спасибо, ему достаточно булочки, - сказала дама. - И поскольку вы обе простужены, ему лучше воздержаться от вашего бутерброда.
Гюро кивнула с серьёзным видом, а мама, чтобы скрыть улыбку, прижала платок к губам. Но Гюро видела, как над платком смеются её глаза.
Наконец мама справилась со своим смехом.
- Вы едете до Осло? - спросила она даму.
Так, благодаря детям, простуде и бутерброду, наконец познакомились и взрослые.
- Да, мы провожаем нашу сестричку, - сказала дама. - Она будет работать в городе на фабрике. К счастью, нам удалось снять для неё комнатку у наших знакомых. Тяжело отпускать дочь из дома, тем более что в городе человека подстерегает столько опасностей. Я её предупредила, чтобы онз никогда не разговаривала с незнакомыми людьми и не носила с собой сумочку с деньгами. Говорят, в городе много воришек…
- Мама, не надо, - перебила её дочь.
- Нужно ко всему относиться разумно, как в большом городе, так и в маленьком, - заметила мама Гюро. - Одним в Осло нравится, другим там не по душе. Но ведь и провинция нравится не всем. Вся разница в том, что в большом городе больше народу, но зато и больше возможностей.
- Вы, наверно, живёте в городе и ездили куда-нибудь в гости? - поинтересовалась дама.
- Нет, мы жили в маленьком посёлке, а теперь переезжаем в город, - ответила мама. - Пока я не найду работу и жильё, нам придётся жить в пансионате.
- Это очень неудобно, особенно если ты не одна, - сказала дама и взглянула на Гюро.
- Ничего, всё уладится, - сказала мама. - Конечно, первое время нам придётся трудно. Когда-то у меня в Осло были друзья, но теперь они уехали, и я там никого не знаю.
