Агата Кристи
Случай с итальянским вельможей
У нас с Пуаро было много друзей и знакомых, с которыми сложились довольно непринужденные отношения. Среди них можно назвать и доктора Хокера, нашего соседа, врача по профессии. Доктор, очень общительный человек, имел обыкновение заглядывать к нам по вечерам, чтобы поговорить с Пуаро, удивительные способности которого вызывали у него искреннее восхищение. Нужно отметить, что благодаря открытому характеру врача нам было известно, что он вообще неравнодушен к талантливым профессионалам, далеким от его специальности.
Однажды в начале июня он появился у нас примерно в половине девятого вечера и затеял серьезную дискуссию на «веселую» тему: о том, что заметно возросло число жертв, умерших в результате отравления мышьяком. Примерно через полчаса после прихода доктора дверь нашей гостиной вдруг распахнулась, и в комнату влетела встревоженная дама.
— О доктор, требуют вас! Какой-то ужасный голос. Я просто не в себе, я так разволновалась.
В нашей посетительнице я узнал мисс Райдер, экономку доктора Хокера. Он был холост и жил в старом мрачном доме в нескольких кварталах от нас. Обычно спокойная, уравновешенная, мисс Райдер была почти в невменяемом состоянии.
— Что это за ужасный голос? Кого вы имеете в виду и что вообще произошло?
— Ах, доктор, зазвонил телефон. Я сняла трубку… и услышала чей-то голос. «Помогите, — говорили в трубке. — Доктор… помогите. Они убили меня!» Голос постепенно замирал. «Кто это говорит?» Мне ответили шепотом: «Фоскатинэ» — или что-то в этом роде. «Риджентс-Корт»[1].
— Граф Фоскатини! — воскликнул доктор. — Он снимает квартиру на Риджентс-Корт. Я должен немедленно ехать. Что там могло случиться?
— Это ваш пациент? — спросил Пуаро.
— Недели три тому назад я посетил его в связи с легким недомоганием. Он итальянец, но английским владеет в совершенстве. Что ж, я вынужден пожелать вам доброй ночи, мосье Пуаро. Но если…
Он смущенно умолк.
— Я уловил вашу мысль, — улыбнулся Пуаро. — Рад буду сопровождать вас. Гастингс, спуститесь и попытайтесь поймать такси.
Когда время особенно поджимает, все такси как будто проваливаются сквозь землю. В конце концов мне все-таки удалось найти машину, и мы покатили в сторону Риджентс-Корт. Это был новый многоэтажный дом, выстроенный сразу же за Сент-Джейнсвуд-роуд.
В вестибюле не было ни души. Доктор яростно жал на кнопку вызова лифта и, когда тот спустился, резко скомандовал служителю в униформе:
— Квартира одиннадцать. Граф Фоскатини. Как я понял, там что-то случилось.
Лифтер удивленно взглянул на него:
— Впервые слышу. Мистер Грейвз — слуга графа Фоскатини, ушел примерно полчаса тому назад и ничего не сообщил.
— Граф в квартире один?
— Нет, сэр. Он пригласил двух джентльменов с ним пообедать.
— Как они выглядят? — нетерпеливо спросил я.
— Я их не видел, сэр. Но как я понял, они иностранцы.
Когда мы поднялись на третий этаж, лифтер толкнул железную дверь, и мы вышли на лестничную площадку. Квартира № 11 находилась прямо перед нами.
Доктор позвонил. Ответа не последовало. Доктор снова и снова нажимал на кнопку. Мы слышали, как в квартире надрывается звонок, однако там никто не подавал никаких признаков жизни.
— Дело серьезное, — пробормотал доктор и обратился к лифтеру: — К этой двери есть запасной ключ?
— Есть. Внизу у портье.
— Принесите его. И знаете, что я думаю, пора послать за полицией.
Пуаро энергично закивал, подтверждая необходимость этой меры.
Лифтер вскоре возвратился. Вместе с ним прибыл владелец дома.
— Джентльмены, что все это значит?
— Я получил по телефону сообщение от графа Фоскатини о том, что на него совершено нападение, и он в тяжелом состоянии. Надеюсь, вы понимаете, что мы не можем терять ни минуты. Если мы уже не опоздали…
Домовладелец достал ключ, и все вошли в квартиру. Сначала мы попали в гостиную. Из нее в следующую комнату вела слегка приоткрытая дверь. Владелец дома указал на нее:
— Столовая.
Доктор Хокер направился к двери. Мы за ним. Когда я вошел в комнату, то невольно ахнул. Круглый стол в центре столовой был накрыт — здесь, видимо, только совсем недавно пили кофе; три стула отодвинуты, словно сидевшие на них только что встали из-за стола. В углу же, справа от камина, стоял большой письменный стол, а за ним сидел человек. Правая рука его лежала на телефонном аппарате и все еще сжимала трубку, а сам он лежал лицом на столе, поверженный страшным ударом по затылку. Орудие убийства долго искать не пришлось: мраморная статуэтка лежала там, где ее в спешке обронили, основание статуэтки было запачкано кровью.
Доктор осматривал графа не более минуты.
— Он мертв. Скончался почти мгновенно. Поражаюсь, как это он вообще смог позвонить.
По просьбе домовладельца мы осмотрели квартиру, но результат можно было предвидеть заранее. Вряд ли убийцам пришло бы в голову прятаться здесь, все, что им оставалось, — это как можно скорее скрыться.
Мы возвратились в столовую. Пуаро в осмотре квартиры участия не принял. Я застал его за тщательным осмотром обеденного стола и присоединился к нему. Стол был из прекрасно отполированного красного дерева. Центр его украшала ваза с розами; на сверкающей поверхности были разложены кружевные салфетки. Стояло еще блюдо с фруктами, однако десертными тарелками никто так и не воспользовался. Здесь же были три чашки с остатками недопитого кофе — из двух пили черный кофе, из одной — кофе с молоком. Все трое пили портвейн: наполовину опорожненный графин стоял рядом с тарелкой, располагавшейся посередине. Один из обедавших мужчин курил сигару, двое других — сигареты. На столе стоял раскрытый черепаховый ящик для сигар, инкрустированный серебром, с сигаретами и сигарами. Все эти факты я отметил для себя, но одновременно вынужден был констатировать, что они не проливают ни капли света на происшедшую трагедию. Меня удивило столь пристальное внимание Пуаро к предметам, стоящим на столе. Я спросил, что он, собственно говоря, высматривает.
— Mon ami, — ответил он, — вы не учитываете главного. Я пытаюсь высмотреть то, что не должен был бы увидеть.
— Что же это?
— Ошибку, пусть самую незначительную. Разумеется, со стороны убийцы.
Он быстро прошел в небольшую кухоньку, примыкающую к столовой, осмотрел ее внимательно и покачал головой.
— Мосье, — обратился он к домовладельцу, — объясните мне, пожалуйста, вашу систему подачи пищи в квартиры.
Домовладелец подошел к небольшому окошку в стене.
— Здесь, — объяснил он, — специальный подъемник, который движется к верхнему этажу, где размещаются кухни. Вы передаете по телефону заказ, и блюда на подъемнике спускаются к вам. Этим же путем грязная посуда отправляется обратно. Понимаете, никаких лишних хлопот с уборкой, и одновременно жильцы избавлены от утомительной необходимости ежедневно спускаться в ресторан.
Пуаро кивнул и тут же задал вопрос:
— Значит, тарелки и блюда, которые использовались здесь сегодня вечером, сейчас находятся наверху в кухне. Вы позволите мне наведаться туда?
— Да, конечно! Робертс, лифтер, проводит вас и даст необходимые пояснения. Однако боюсь, что вы там не найдете для себя ничего полезного. Там скапливаются сотни тарелок и блюд, и все это складывается на один стол.
Тем не менее Пуаро свое намерение не изменил, и мы все вместе отправились в кухонные комнаты и опросили человека, принявшего заказ из квартиры № 11.
— Заказывали на троих, — пояснил он. — Суп жюльен, филе из морского языка по-нормандски, говяжьи биточки и рисовое суфле. В какое время? Было примерно около восьми. Нет, боюсь, что к настоящему моменту все тарелки и блюда уже вымыты. К несчастью. Полагаю, вас интересуют отпечатки пальцев?
— Не совсем так, — с загадочной улыбкой ответил Пуаро. — Меня больше интересовал аппетит графа Фоскатини. Отведал ли он каждое блюдо?
— Да, но я, конечно, не могу вам сообщить, сколько чего он съел. Все тарелки были грязные, а блюда пустые — вот что я могу вам сказать. Исключение составило рисовое суфле: большая часть его осталась нетронутой.
— Ага! — отметил Пуаро, и было видно, что этот факт ему далеко не безразличен.
Когда мы снова спускались в квартиру, он тихо произнес:
— Мы имеем дело с очень предусмотрительным человеком.
— Вы имеете в виду убийцу или графа Фоскатини?
— Граф был безусловно аккуратнейшим джентльменом. После того как он воззвал о помощи и известил о своей приближающейся кончине, он не забыл положить на место телефонную трубку.
Я пристально посмотрел на Пуаро. Его последние слова и недавние расспросы подсказали мне, что у него на уме.
— Вы подозреваете отравление? — выдохнул я. — Значит, удар по голове был сделан для отвода глаз?
