— Пф! — перебил меня Вулф. — Эти стихи были написаны пятьдесят лет назад Йетсом. — Он ткнул пальцем на кучу ерунды на моем столе. — Ничего существенного нет?
Но я заметил нечто такое, на что он, по-видимому, не обратил внимания.
— Тем не менее, — возразил я, — это мне кое о чем напоминает.
Повернувшись спиной к сержанту Брюс, чтобы ей не было видно, я вынул из кармана обрывок бумаги, найденный мною среди мусора в кабинете Райдера и оказавшийся анонимным письмом, которое получил Шетук, развернул его и положил на стол перед Вулфом.
— Это уж никак не было написано Йетсом, по крайней мере, я так думаю. — И указал на сходство деталей на обоих листках: буква «с» была чуть ниже остальных, «э» наклонилась чуть вправо и кое-что еще. — Разумеется, это можно считать всего лишь интересным совпадением, но не обратить внимания нельзя.
— Да, это заслуживает интереса, — неохотно согласился Вулф.
Ему не понравилось, что я заметил это первым. Он достал из ящика лупу и принялся поочередно разглядывать оба текста. Пожав плечами, я вышел у него из-за спины и уселся за собственным столом. Если он считает, что Брюс слишком глупа, чтобы понять значение сходства обоих листков, время ему покажет. Но через минуту я понял, что он делает это намеренно. Он отложил лупу и одобрительно кивнул мне.
— Молодец, Арчи. Несомненно, это напечатано на одной и той же машинке.
— Премного вам обязан. — Я понял намек и приступил ко второму раунду. — Если у вас есть намерение заняться поисками, то лучше всего начать с портативной «Ундервуд», которую я видел у нее в квартире.
— Превосходная идея, — кивнул он. — Чем и объясняется та немалая сумма, которую она вам предложила. Что же ее интересует больше — чемодан или листок со стихами?
— Или ни то, ни другое? — подала голос сержант Брюс.
Мы оба поглядели на нее. Она ничуть не смотрелась взволнованной. Наоборот, даже слегка довольной.
— Ни то, ни другое? — повторил Вулф.
— Ни то, ни другое, — подтвердила она. — Прежде всего меня интересовали вы. Предложение, сделанное майору Гудвину, было всего лишь небольшим экспериментом, проверкой его лояльности к вам. Он ради шутки назвал сумму в миллион, но вам хорошо известно, что миллион долларов составляет лишь малую толику всех денег, вложенных или которые будут вложены в этот проект. И, разумеется, услуги, которые вы можете нам оказать, будут оплачены также частью общей суммы. А, возможно, и двумя частями.
Однажды вечером лет десять назад к нам в офис явился малый по фамилии Хэллоуелл с запирающейся на молнию парусиновой самкой, набитой сто пятьдесятью тысячами долларов в пятидесяти и стодолларовых купюрах, с помощью которых он намеревался устроить короткое замыкание тока напряжением в две тысячи вольт, от которого Вулф уговорил его отказаться, предложив ему присесть, но то был пустяк по сравнению с нынешней суммой. А поскольку сделка происходила втайне, нам не грозил и подоходный налог. За миллион долларов можно купить четыре миллиона бутылок лучшего пива.
Вулф, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла и пребывал в таком положении, несколько раз втягивая и вытягивая трубочкой губы. Я с безразличием уставился на лицо Брюс, размышляя над здравостью ее суждения о том, что Вулф стоит в сто раз больше, чем я
— Не думаю, — заявило это красивое невинное создание вполне уверенным тоном, — что вы будете тратить время на стереотипные действия. Догадка, высказанная майором Гудвином, оказалась верной: я перепечатала это стихотворение на своей портативной машинке, потому что оно мне понравилось. И полагаю… Не скажете ли мне, с чем вы его сравнивали?
— С письмом, полученным мистером Шетуком, — не открывая глаз, пробурчал Вулф.
— Да, — кивнула она — Оно было напечатано на той же машинке. И еще больше тридцати таких же писем, адресованных людям, занимающим видные должности. Как вы уже, несомненно, заметили, дело это чрезвычайно запутанное. Оно ведет наверх и вширь. В действительности оно никак не заслуживает вашего внимания, мистер Вулф, ибо это растрата вашего таланта на такие мелочи, как письмо мистеру Шетуку и чемодан полковника Райдера. Мы уже давно ожидаем подходящей минуты, чтобы поговорить с вами, а сейчас вы вынудили нас пойти на это собственными поисками чемодана. Мы сознаем, что договориться с вами довольно трудно. Необходимы обоюдные гарантии. Обязательства такого рода исключают пересмотр решения с обеих сторон. Мы готовы к обсуждению, когда вам будет угодно.
Глаза Вулфа превратились в щелочки.
— Мне нравится, что вы назвали чемодан мелочью, мисс Брюс. Но если это всего лишь ваш каприз… Думаю, мне бесполезно расспрашивать вас о нем или о письме.
— Пустая трата времени, — отозвалась она.
— Возможно, — не стал спорить он. — Но чемодан сейчас у меня, а вы признались, что именно он заставил вас раскрыть свои карты. Что же касается вашего предложения воспользоваться моими услугами, то здесь возникают почти непреодолимые трудности. К примеру, вы называете себя «мы», что мне не совсем понятно. Я мог бы обсудить такой вопрос только с вашими боссами, но каким образом они предстанут передо мной, рискуя тем, что как только мне станет известно, кто они, я их предам?
Она покачала головой, хмуро глядя на него.
— Вы не понимаете, мистер Вулф. Боссы, как вы их величаете, неподвластны риску оказаться преданными. Как я уже сказала, предложение поступит сверху. Но даже в этом случае мы обязаны действовать благоразумно, если не хотим…
Ее перебил телефонный звонок. Я снял трубку и получил извещение, что звонят из Вашингтона мистеру Ниро Вулфу. Я спросил кто именно, и спустя минуту мне сказали, что с ним будет говорить генерал Карпентер. Я попросил не вешать трубки, написал у себя в блокноте «ген. Карп.» и встал, чтобы показать Вулфу.
Взглянув, он повернул блокнот лицом вниз и учтиво обратился к Брюс:
— Мистер Гудвин проводит вас наверх и покажет вам орхидеи.
— Если это лейтенант Лоусон… — начала она.
— Пошли, — сказал ей я. — Может, вам удастся выпытать это у меня.
В оранжерее стояла жара. Я сразу вспотел и раскраснелся от подъема по лестнице. Появился Хорстман, и я объяснил, что показываю нашей гостье цветы. Я сказал ей, что в соседней комнате, где растения еще сидят в горшках, куда прохладней, но она ответила «нет», что ей хочется посмотреть на орхидеи в цвету, поэтому я предпочел называть орхидеи по латыни, нежели думать о представившейся мне возможности свернуть ей шею. Правда, я не постеснялся заявить, что сам куда с большим бы удовольствием провел время в той комнате, где прохладней, но не могу оставить ее одну, потому что она украдет несколько орхидей, чтобы дать кому-нибудь взятку. Она бросила на меня понимающий взгляд и издала уже знакомый мне звук, похожий не то на смешок, не то на бульканье, как будто ей действительно понравились мои слова.
Мы были уже в третьем помещении, где прорастали семена, когда я услышал телефонный звонок и поспешил снять трубку.
— Говорит Гудвин, — сказал я.
— Вели мисс Брюс спуститься ко мне, — распорядился Вулф.
— Вы хотите, чтобы я ее привел?
— Нет. Ты как армейский офицер дал клятву хранить тайны. Я человек штатский. А проблема может оказаться несколько деликатной. Лучше я поговорю с ней наедине.
Значит, ему не хотелось, чтобы я о чем-то знал. Значит, мне не разрешалось входить в кабинет. Я передал Брюс приглашение Вулфа, проводил ее до лестницы, и она спустилась к нему. Сам я направился к себе в комнату и, решив, что торговаться они не станут, разделся и влез под душ. Обычно в душе я люблю приводить в порядок свои мысли, но поскольку в этом случае мне предстояло занять место высоко на галерке, я не стал ни о чем раздумывать, а полюбовался своей мускулатурой и шерстью на груди. Я уже шнуровал ботинки, когда позвонил Фриц с сообщением, что ужин готов.
Спустившись вниз, я застал Вулфа в прихожей у двери в столовую. Он подождал, пока я подошел, а затем мы вместе сели за стол.
— Гостей не будет? — осведомился я. — А куда девался наш новоиспеченный босс?
— Мисс Брюс ушла, — коротко ответил он.
Вошел Фриц с подносом, на котором стоял глиняный горшок. Когда он снял с него крышку, пошел пар, и в комнате очень вкусно запахло. Вулф принюхался, откинулся на спинку стула и снова потянул носом.
— Говяжий желудок по-креольски, — объявил он, — без солонины и свинячьих ножек. Интересно, понравится ли тебе. — Он сунул в горшок ложку.
Мы начали ужин поздно, поэтому уже шло к десяти, когда мы, покончив с кофе, снова вошли в офис. Те вещи, что оставались разбросанными на моем столе, исчезли, вместе с ними исчезла и коробка. Была спрятана и карта России. Чемодан по-прежнему лежал на стуле. Получив от Вулфа указание спрятать чемодан куда-нибудь, я положил его в стенной шкаф, поскольку в сейф он не влезал. Вулф устроился у себя в кресле, откинувшись на спинку и соединив пальцы рук. «Тайный агент» Джона Роя Карлсона, которую он читал, лежала на его столе нетронутой. Я уселся на свое обычное место
