— Просто я думаю, что пытаюсь дать вам почувствовать себя свободно.
— В этом случае вам лучше совсем не касаться моего мужа.
— Извините.
— Да нет, ничего.
— Скользкая тема? — предположил Резник.
— Болото.
— О-о!
Мария продолжала смотреть на него. Галстук с красными и синими диагональными полосами не скрывал верхнюю пуговицу рубашки, которая держалась на одной ниточке другого цвета.
— Вероятно, нам следует сменить тему, — вздохнул Резник.
— Пожалуй.
— Вы сказали, что дом арендован, он не ваш.
— У нас годичная аренда. Кажется, семья, которой он принадлежит, сейчас в Канаде.
— Но страховка ваша.
— Мы поставили свои подписи на страховом документе.
— Насколько я помню по вашей переписи, речь идет о больших деньгах. Некоторые драгоценности оцениваются в крупную сумму. Очень крупную.
— Гарольд связался со страховой компанией после того, как мы въехали сюда. Они прислали специалиста, чтобы убедиться, что дом в порядке. Я полагаю, он был удовлетворен.
— Отключенной системой сигнализации?
— Нас попросили, чтобы ее восстановили. — Взгляд Марии стал более жестким.
— Почему вы не сделали этого?
— Мы начали это делать. Приходил какой-то человек, но, как сказал Гарольд, он запросил слишком дорого. Мой муж связался с другим специалистом. Видимо, тот не приступал еще к работе.
— А человек, который приходил? Вы, случайно, не запомнили его имя?
Мария покачала головой и вновь оглядела Резника: на нем были красные с белым кроссовки и светлая кожаная куртка. Его дыхание напомнило ей старого коккер-спаниеля ее родителей.
— Может быть, ваш муж помнит?
— Возможно. А это важно?
Резник наморщил лоб.
— Кто знает?
Мария щелкнула зажигалкой. «Детективы в кино появляются в более интригующей упаковке. А этот слишком неухожен, чтобы показаться с ним на людях. Впрочем, он совсем неплохо выглядит как мужчина. Он высок, надо отдать ему должное». На какое-то мгновение холод пронзил ее живот; она мысленно вновь была в гостиной и наблюдала за Грабянским через стакан с виски, когда он стоял в спокойной позе в дверях, глядя на нее. Высокий сильный мужчина!
— Эти грабители, — снова заговорил Резник, меняя тему, — вы ничего больше не вспомнили о том, как они выглядели? Например, тот, которого вы увидели первым?
— Он был немного похож на вас, — не задумываясь ответила Мария.
— Но черный, — добавил Резник.
— Простите?..
— Похож на меня, но черный. Вы сказали офицеру…
— О да, конечно.
— Он был черным?
— Да.
— Они оба?
— Правильно.
— Никаких сомнений?
— Абсолютно.
— Но похож на меня? Один из них?
— Я полагаю…
— Вы так сказали.
— Ну…
— Вы сказали: похож…
— Да, я имела в виду… — Она неопределенно взмахнула рукой. — Его рост, вес, телосложение, вы знаете, он был…
— Он был моих габаритов… примерно?
— Совершенно верно.
— Шесть футов, немного больше?
Мария кивнула.
— Около девяноста килограммов?
— Я думаю так, если это…
— Крупный мужчина?
— Да, — подтвердила она, сжимая и разжимая руки. — Крупный.
Резник открыл свой блокнот.
— В описании, которое вы дали ранее полицейскому, вы заявили, что оба человека были среднего или маленького роста. Это ваши слова. Синие джинсы в обтяжку, кожаные куртки. — Он откинулся в кресле. — Не очень много здесь такого, что указывало бы на солидные габариты хотя бы одного из них. Не так ли, миссис Рой?
— Понимаете…
— Как вы объясните это?
«Ублюдок! — подумала она. — Ты подловил меня и доволен этим».
— Должно быть, я ошиблась.
— Сейчас или в прошлый раз?
— В прошлый раз.
— Вы уверены?
— Да.
— Самое время поправиться.
У Марии пересохло во рту, ей хотелось подойти к холодильнику и выпить сока, но она знала, что не сможет, не должна двигаться.
— Просто у меня было время подумать обо всем, что случилось. Теперь я уверена.
— Больше ничего не стало теперь более ясным? По прошествии времени?
— Не думаю. — Она медленно покачала головой.
— Ничего, например, относительно сейфа?
— Что именно?
— Вы не сказали им, что он находится там?
— Конечно, нет. Какой дурак?..
— Просто открыли его для них.
— Нет.
— Нет?
— Я назвала им комбинацию. Один из них открыл его.
— Тот, который был похож на меня, или другой?
— Я не помню.
— Подумайте, миссис Рой. Не торопитесь.
Она вдохнула:
— Это был другой.
— Тот, который не был похож на меня?
— Да.
— Щуплый?
— Да.
— И вы ничего не сказали, не сделали никакого намека, который мог бы дать им возможность понять, что в спальне есть сейф?
— Нет. Я же вам сказала.
— Думаю, так оно и есть.
— Я рассказала все это вашему полицейскому.
— С тех пор вы изменяли свое мнение.
— Не относительно этого.
— Хорошо, подойдем к этому с другой стороны. У вас не создалось впечатления, что грабители знали о сейфе, когда они вломились в дом? Не спешите с ответом.
Мария не торопилась.
— Я не уверена, — вымолвила она наконец.
— Они не направились прямо к нему?
— Нет. Я не знаю. Я не думаю, что это было так. Меня там не было. Я имею в виду, я не была с ними все время, с ними обоими.
— Не были, когда они нашли сейф?
— Нет. Совершенно верно.
Резник удивил ее, когда встал, взял свои чашку и блюдце и понес их к мойке. На какое-то мгновение Мария подумала, что он собирается вымыть их.
— Это все? — спросила она.
Он повернулся к ней. Она увидела в его глазах что-то безжалостное, чего в них не было, ни когда она впустила его в дом, ни когда готовила чай. Это появилось, когда он почувствовал, что уловил… уловил запах чего-то.
— Больше вы ничего не вспомнили?
— Думаю, что нет.
— Если позволите, — произнес Резник, направляясь к двери, — я попрошу кого-нибудь прийти сюда и просмотреть вместе с вами список похищенного. Просто чтобы не было ошибок. — Он помолчал немного, потом добавил: — Позже я переговорю с вашим мужем.
— С Гарольдом? Зачем это нужно? Его же здесь не было, когда…
Резник улыбнулся краями губ.
— Попытайтесь уговорить его сделать что-либо с системой сигнализации. Вы же не хотите подвергать себя риску во второй раз. В конце концов, — он повернул ручку двери, — предположим: а вдруг им придет в голову вернуться?
— Ты видел это?
Грабянский посмотрел на Грайса сверху вниз. Даже стоя на дубовом стуле, он был вынужден вытягивать шею, чтобы правильно пристроить бинокль.
Грайс стоял в центре комнаты с газетой в одной руке и бутербродом с беконом и коричневым соусом в другой.
— Ты еще не читал это?
Грабянский покачал головой.
— Вот эту информацию. Знаешь, сколько квартирных краж было совершено в прошлом году?
Грабянский этого не знал, то есть он точно знал о семнадцати, а что касается других, его познания были весьма туманны.
— Семьдесят три тысячи, — сообщил Грайс. — Семьдесят три.
Грабянский не знал, много это или нет, но цифра звучала солидно.
— Это меньше, чем в предыдущем году. Снижение на восемь процентов.
Грайс держал бутерброд во рту, пока расправлял газету. «Приветствуя это снижение, — читал он, — министр внутренних дел подчеркнул, что эффективные действия против преступлений требуют сотрудничества с полицией каждого сознательного гражданина».
Коричневый соус капал на газету.
— Наблюдение соседей друг за другом, — язвительно заметил Грабянский.
— Замки и запоры, — добавил Грайс.
— Системы сигнализации.
— Снижение на восемь процентов, в то время как, обрати на это внимание, нападения и мошенничество возросли до четырехсот двадцати в день. — Грайс покачал головой. — А посчитай, сколько это будет в год?
Грабянский занялся подсчетом в уме.
— Не принимая в расчет Рождества и праздничных дней, около ста пятидесяти тысяч.
— Правильно! — возбужденно воскликнул Грайс. — В два раза с хвостиком больше, чем квартирных краж. И, если это ничего не говорит тебе о положении, в которое поставила себя страна, я не знаю, что еще тебе нужно.
Кивнув головой, Грабянский вновь повернулся к окну.
Резник стоял у стола суперинтенданта, борясь со странным чувством, что, хотя Джека Скелтона и не было в комнате, он должен вытянуться по стойке смирно. Это, наверное, шло уже от внешнего вида Скелтона: всегда прямая спина, каждая седая волосинка тщательно зачесана, ботинки всегда блестят как зеркало. К этому следовало добавить образцовый порядок во всем, что его окружало: к пресс-папье склонялись три ручки — черная, синяя и красная, бумаги располагались в соответствующих отделениях с приложенными резолюциями, написанными его четким почерком, в центре стола — черная книга-календарь с красной лентой-закладкой на сегодняшнем дне. Из одинаковых серебряных рамок смотрели жена и дочь Скелтона с выражением полного удовлетворения от своих похожих причесок и почти одинаковых платьев.
