Эту дачу я заприметила осенью. Дело в том, что дорога, ведущая в Грушеватку, проходила аккурат вдоль забора дачного поселка, охватывая его дугой градусов в тридцать. Затем она отклонялась и вела далее на юг. Примыкая к дачам, дорога тесно умещалась между самим забором и краем обрыва, того самого, что начинался напротив шалаша. Другой дороги в Грушеватку и дальше на хутора не было. Дача моего знакомого выходила своим тылом как раз к обрыву. Я обратила на нее внимание по нескольким причинам. Во–первых, хозяин этой дачи, чтобы укрепить подступы к своим владениям, уложил на крутом откосе с внешней стороны забора огромные валуны, не закрепив их подпорками. Эти каменюки удерживались на месте довольно шатко и в любой момент могли свалиться на дорогу и просто перекрыть ее. Правда, их отчасти удерживал кустарник, растущий тут же, а при необходимости, если они все же оказались бы на дороге, их легко можно было столкнуть в обрыв. Но кому это надо, свергать камни вниз? Соблюдение правил техники безопасности еще никто не отменял. А во–вторых, я заприметила на откосе замаскированную кустарником сливную трубу, а под ней — чугунную решетку. Труба имела внушительные размеры, и я поняла, что это слив огромного бассейна.
Так оно и оказалось, когда я заявилась к хозяину дачи с вопросом, кто ему разрешил подвергать опасности участок дороги общего пользования. Мы познакомились.
— Камни укреплю, не сомневайтесь, — бил себя в грудь Архип Терентьевич. — А слив не успел закончить, колено никак не сделают, чтобы завести трубу в решетку. Зато ж сливает в одну минуту, — обрадовался он придуманной конструкции слива. — Вжик — и нет в бассейне воды, напускай чистой.
— Так вы же дорогу размоете!
— Да под ней уже давно труба проложена, а сверху асфальт укатан, вы же видели! — успокаивал меня он. — Я как весной набрал воды в бассейн, так и не сливаю все лето. Вот доделаю слив, тогда буду менять чаще.
Архип Терентьевич оказался электриком таксомоторного парка. Человек практически без дополнительных возможностей, если иметь в виду что–то в смысле взять и утащить домой. Он очень возгордился, когда я представилась ему автором многих известных книг, и вообще оказался человеком непосредственным и приветливым. Мы потом еще несколько раз туда приезжали, познакомились с его женой. Вот так и оказалось, что он нам разрешил бывать на даче даже в их отсутствие, назвал коды всех замков и дал запасные ключи от домика.
— Приезжайте, пишите здесь книги, — приглашал он. — А нам приятно будет.
— Мы эти ключи специально для вас сделали, — ворковала и его жена. — Нам даже спокойнее, если дача не будет пустовать. Мы оба работаем, некогда отдыхать.
— А дети?
— Дети тоже заняты. Эх, прошли веселые времена, — взгрустнула она о молодости.
— Если надумаем приехать, то обязательно накануне согласуем с вами, — сказала я, принимая ключи.
Взять–то ключи мы взяли, но ни разу предоставленными возможностями не воспользовались. Но добро не бывает зряшным, и вот сейчас оно должно было мне помочь.
* * *Мелькнуть перед «хаммером» своим боком, чтобы вернее заманить в очередную ловушку, здесь никак не представлялось возможным. Но он и так должен был проехать именно сюда, больше ему деваться некуда, разве что воротиться назад. А вдруг и оставит моих преследователей азарт и они уберутся восвояси, то далеко не уйдут, учитывая еще раз измененный вид машины, теперь уже по моей воле. Но лучше было бы покончить с опасными ублюдками раз и навсегда, пока масть идет.
Меня можно было упрекнуть в однотипности используемых приемов, но так могли сделать только те, кто не побывал в моей шкуре. А я не теряла надежды выиграть бой, пусть и без лишнего креатива. Лишь бы прок был.
Для успеха задуманного надо было удостовериться, что Архип Терентьевич успел наполнить бассейн водой. Я теряла время, делая крюк туда, но без воды эффект был бы совсем не тот, даже могло ничего не получиться. Однако, к счастью, вода в бассейне уже была. Я удовлетворенно хмыкнула и рванула к забору, прихватив по дороге жердь, которой подпиралась ветка яблони. Это чтобы камни с места сворачивать, если вода не столкнет.
И снова меня остановил звонок телефона.
— Мы уже на трассе, — вскричал мой муж, чтобы не дать мне слова вставить. — Где тебя искать?
— На даче у Архипа Терентьевича, — покорно сообщила я.
— Держишься? — спросил мой догадливый и предприимчивый муж.
— Спряталась, — начала я строить из себя овечку.
— Еще несколько минут, и мы будем рядом.
— Ага.
Как же, надо мне очень, чтобы вы были рядом! Это раньше, когда я, как ежик в тумане, не знала, как уйти от преследования, и когда преступники атаковали меня на трассе, я бы обрадовалась. А теперь пусть они радуются, если их от меня избавят. Я осторожно просунула жердь в щель забора и колупнула один из камней, он зашевелился. Я проделала то же самое с другим камнем и получила тот же результат. Приготовив с десяток валунов к отправке в обрыв, я решила, что хватит.
Наконец измятая машина с перекошенными от злости пастями драконов появилась на виду. Она уже умерила прыть и ехала с нормальной скоростью, что было не совсем мне на руку. Но и на том спасибо, что пожаловали. Я, укрывшись за кустами, хладнокровно подождала, пока они поравнялись со мной, и дернула за шнур, предварительно привязанный к рычагу, открывающему сливной клапан в бассейне. И вода, как и обещал Архип Терентьевич, горным потоком обрушилась на дорогу, увлекая за собой камни. Эх, немного кустарничек помешал, не дал камням всем сразу сорваться с места да дружно гробануть гадов. Но хоть и не с той силой, что мне хотелось, но «хаммер» все–таки полетел в обрыв, а по дороге его добивали катящиеся следом валуны.
Добивали да не добили. Я прислушалась и, не услышав положенного по законам физики взрыва — высота не та, прыгнула назад. И здесь я оказалась перед выбором: ехать к месту третьей схватки и там не на шутку рисковать головой или гнать на Васильевку через почти нетронутый лес и на ходу выдумывать еще что–то более радикальное, чем примитивное бегство. Как и любой удачливый игрок, ощущающий успех за ближайшим поворотом, я выбрала кратчайший путь к победе — первый. О мере риска не думала — торопилась покончить с негодяями до появления здесь моего мужа.
А раз так, то надо было срочно линять отсюда, чтобы, опередив преступников, заманить их в еще одну ловушку. Там вообще ничего готовить не требовалось, достаточно было выполнить филигранный маневр на машине.
«Хаммер» и на этот раз не потерял способности двигаться. Я его заметила метров за двадцать от себя, когда он вывалился из–за последнего на этой дороге поворота. Теперь он опять ехал смелее, то ли от отчаяния, то ли от того, что слева больше не было обрыва, который отодвинулся дальше, повернув на юг. Даже те дверцы, что болтались после первого их кувырка, теперь были прикрыты.
Я разогналась во всю мощь, удирая по прямому участку пути и вместе с тем подпуская преследователей поближе, всячески демонстрируя свой страх и неуверенность. Они не отставали. Впереди меня ждал резкий поворот, за которым открывался чудесный вид, отодвигающий горизонты в неимоверную даль и плещущий в глаза необъятной синевой открытого пространства. А далеко внизу ревел Днепр, преодолевающий где–то под поверхностью волн овеянный легендами Ненаситец.
Конечно, это был уже не тот могучий и непреодолимый порог, с которым соревновались в силе и ловкости запорожские лоцманы. После возведения Днепрогэса порог присмирел и даже спрятал зубы, но тихо воду не пропускал, все равно урчал и выражал недовольство. В любую погоду над ним стоял непрерывный гул затрудненного у берегов течения, и по–прежнему гремели камни, но теперь это были небольшие осколки, скопившиеся под водой в подошвенных впадинах и расщелинах.
Пожалуй, только я при моей любознательности помнила, что когда–то на этом месте располагалась маленькая смотровая площадка, откуда туристам показывали высокий и скалистый берег в районе затопления самого известного и грозного днепровского порога. Эти виды часто фотографировали в разное время года, и без этих фотографий не обходился ни один учебник по истории Днепра, ни одна книга по казачеству. Теперь тут все поросло травой и ничем не напоминало времена, славные для нашего края.
Знала я также и то, что слева смотровой площадки был резкий спуск, а далее, почти под самой смотровой площадкой, — зев пещеры. Собственно, это была не пещера, а остаток древнего подземного лаза, через который из укрепления, расположенного выше, запорожцы убегали на свои лодии, когда силы нападавшего противника превышали возможности их обороны. Ведь Грушеватка была вотчиной многих заслуженных казаков и хорошо охранялась от неприятеля. Со временем подземный ход завалило землей, а его отрог с выходом на берег Днепра остался. Его оформили как пещеру и тоже демонстрировали туристам.
