6
Эта плотно укатанная дорога вела в приднепровские хутора. Ближе всего отсюда лежали Сухая Калина, Грушеватка и Запорожец, а дальше через густой лес тропы вели в Васильевку. Было там и много дачных поселков. Причем дорога только на начальном участке грунтовая, а дальше она превращалась в отличное шоссе без единой выбоины. В крайнем случае, я могла добраться до Васильевки, а оттуда снова попасть на трассу, там тоже имелось прямое сообщение. Это был шанс, тем более что я кое–что об этих местах знала.
В моем окружении считалось хорошим тоном журить меня за разнотемье в творчестве, за многожанровость и разбрасывание, за то, что я хватаюсь то за научно–популярные книги, то за фантастику, то пишу детективы с элементами женского романа или наоборот. Может быть. Только, оказывается, не все однозначно плохо в таком моем размахе. Вот сейчас была ранняя весна, а накануне зимы, поздней осенью, я решила собрать сведения по скифским курганам. И коль на них казаки устраивали сторожевые башни, то и по казацким фортификационным сооружениям заодно. Мне нужен был этот материал для продолжения книги «Наследство от Данаи». Ну, можно было и без этого обойтись, но тогда пришлось бы выдумывать какие–то несусветные коллизии в сюжете, а я не любила этого. Всегда приятно, когда читатель узнает в твоей книге знакомые места или видит правдивые исторические факты. Я стремилась не разочаровывать людей, я же для них работаю, фактически они и являются моими заказчиками. Короче, собрала я своих родственников школьного возраста, взяла фотоаппарат, карту с метками исторических памятников и поехала в эти края.
В итоге я обзавелась парой хороших знакомых из тутошних жителей, несколькими закадычными друзьями из дачников и четким знанием местных архитектурно–строительных артефактов. И вот теперь я решила этим воспользоваться, если удастся.
Пока «хаммер» сориентировался, пока разворачивался да выруливал на проселок, так я скрылась за горизонтом. Я не надеялась, что мне удастся легко избавиться от него, отнюдь, — я теперь понимала, с кем имею дело. Поэтому спешила расположиться на месте для нанесения удара, нечего церемониться с убийцами. Это ж невозможная жизнь настала: подкупают правосудие, стращают и запугивают судей и выходят сухими из воды. Кто–то же должен оказывать им сопротивление. Кто, как не автор будущего бестселлера «Искусство сопротивления»? А папа мой любил повторять, что преступный мир надо уничтожать его же руками. Не знаю, что бы он сказал конкретно по этому случаю, но я кое–что придумала.
Пользуясь возникшей передышкой, я снова позвонила мужу.
— Только не тяни время, скажи, что ты узнал о «хаммере»? — заторопилась я, перебивая возможные вопросы с его стороны.
— Ты была права. Его угнали, в том дворе полно милиции. А ты где?
— А что говорит охрана? Кто, кстати, утром дежурил?
— Да твой же бывший завлаб, хоть ты и не любишь о нем вспоминать, — Георгий так и не понял, что мне не нравилось в словосочетании «твой бывший завлаб», но я все уточнения оставила на потом. — Он исчез куда–то. Его везде ищут.
— Так найди в моей записной книге его домашний телефон и позвони. Может, он дома.
— Позвонил уже, — хмуро ответил муж, обижаясь, что я не отвечаю на его вопросы. — Нет его дома. Сын утверждает, что он на работе.
— Где это? — не сразу врубилась я.
— Ну, у этих людей, что его наняли, — ответил муж. — А ты где?
— Я в Славгороде, — соврала я.
— А я звонил маме, она говорит, что тебя там нет.
— Я не успела к ней заехать, сейчас тусуюсь с одноклассниками. Слушай, запиши вот что и отнеси владельцу «хаммера».
Я продиктовала мужу новые номера, прицепленные на украденную машину, рассказала, что ее бока украсили картинами, и сказала, где можно искать угонщиков.
— Да, и скажи, что сторож, возможно, убит, — затарахтела я, предвосхищая расспросы. — Труп могли спрятать в кустах около самарского моста или на старой свалке, в том ее конце, что ближе к Илларионово. Там должны остаться следы от машины.
— Откуда ты это знаешь?
— Да есть тут свидетели, они и рассказали. Ой, меня зовут. Я дома тебе обо всем расскажу, — пообещала я и свернула разговор.
Откуда только во мне нашлось столько хладнокровия? Я успела продумать всю цепочку будущих действий и занять нужную позицию. Это был старый шалаш, в котором когда–то укрывались от жары и дождя сторожа на бахче. Он стоял под одиноко растущей у края дороги вишней, прячась в ее свисающей до земли кроне. Вход в шалаш был устроен со стороны поля и с подъездных путей не просматривался. Поэтому мне пришлось съехать с дороги, проехать по полю и зарулить в шалаш как в гараж. Хорошо, что поле это, оставленное под пар, успело покрыться травой. Она проглотила следы от машины. Сделан шалаш был из камыша, поэтому со временем и камыш, и несущие конструкции из реек почернели и практически превратились в труху.
Конечно, это было классное укрытие, меня там вряд ли нашли бы преследователи. Может, стоило отсидеться, а потом позвать на помощь мужа? А он взял бы подкрепление из милиции… И так спастись. Но, как и эти незадачливые угонщики, так и я вошла в раж и уже не хотела допускать мысли, что мое спасение будет временным. Потом этим уродам дадут по пару лет, они выйдут на волю и найдут меня, чтобы сказать спасибо за ценные свидетельства в суде. Зачем мне это надо?
Но привлекательность этого укрытия не ограничивалась надежностью в силу своей неординарности. Гораздо привлекательнее для моей задумки был обрыв, находящийся напротив шалаша по другую сторону дороги. Это был отрог длинной балки, образовавшийся, скорее всего, когда тут шли бои за Днепр, — след от мощного взрыва размыло, и он соединился со старой балкой. Обрыв имел метров десять высоты, каменные склоны, кое–где поросшие дерезой, и усыпанное булыжниками дно.
Как раз я увидела приближающегося к месту баталии «хаммера», и тут зазвонил мобильник.
— Ты где? — снова спросил муж.
— Ну чего ты дергаешься? — нетерпеливо оборвала его я.
— Я волнуюсь, мне кажется, тут не все так просто, как ты говоришь. Где ты? — допытывался он.
— На похоронах. Георгий, я у гроба. Хватит, мне неудобно говорить.
— Да понял я, понял, — донеслось из трубки, когда я ее отключала.
Я приготовилась, даже завела мотор и застыла на изготовке. Как только «хаммер» поравнялся с шалашом, я вовсю утопила педаль газа и бросила свою машину вперед, жахнув голубчиков по первому классу. Трудно представить, как это выглядело со стороны, но, думаю, немного походило на взрыв. Тут было все: и рев берущего с нуля космическую скорость мотора, и треск разрываемых камышей, и щепки от стоек, и вихрь, и неожиданность. Кое–что значила и махина, вдруг вывалившая на них из ниоткуда. «Хаммер» панически вильнул влево и угодил в пропасть. А я ловким, точно выверенным движением руки ушла в правый поворот и выровняла машину в нескольких метрах от шалаша, на секунду остановив ее.
У них ведь могло быть оружие. Эти соображения удержали меня от того, чтобы приблизиться к краю обрыва и посмотреть на результат своей атаки. Вместо этого я даже не вышла из машины, а потихоньку поехала дальше по полого спускающейся к Днепру дороге. Правда, она огибала обрыв по дуге, и метров через десять мне открылась картина на его дне. Первые минуты после падения я не застала, а увидела лишь, что машина с вывалившимися с одной стороны дверцами и измятыми боками стоит на колесах, и в нее запрыгивают четверо дебелых мужиков. Они снова устремились в погоню за мной, и я поняла, что помятый кузов не сказался на ходовых качествах «хаммера». Ах, как жаль, что не удалось покончить с моими преследователями с первого раза!
Мне пришлось снова набирать скорость, чтобы успеть приготовиться к следующей атаке до того, как меня догонят. Я миновала Сухую Калину, на подъезде к которой так славно встретила угонщиков, и, не доезжая Грушеватки, свернула в дачный поселок «Отрадное». Благо, теперь дорога виляла между домами и заброшенными колхозными постройками, один ее поворот прятался за другим, и, находясь на расстоянии пятидесяти метров, можно было не видеть друг друга. Я махнула охраннику рукой, дескать, свои приехали, и быстро набрала на замке въездных ворот известный мне код. Слава Богу, он с осени не изменился. Охранник понимающе кивнул в ответ и даже не покинул своего места. Конечно, видя такую шикарную машину, как моя «инфинити», глупо и смешно выражать сомнение в ее праве заезжать сюда.
Я уверенно проехала вдоль западного ряда домов и остановилась у одного из дворов. Тут снова проделала манипуляции с замками на воротах и наконец спряталась под летний навес из густого виноградника. Мне предстояло многое сделать, но я была уверенна, что успею.
* * *Эту дачу я заприметила осенью. Дело в том, что дорога, ведущая в Грушеватку, проходила аккурат вдоль забора дачного поселка, охватывая его дугой градусов в тридцать. Затем она отклонялась и вела далее на юг. Примыкая к дачам, дорога тесно умещалась между самим забором и краем обрыва, того самого, что начинался напротив шалаша. Другой дороги в Грушеватку и дальше на хутора не было. Дача моего знакомого выходила своим тылом как раз к обрыву. Я обратила на нее внимание по нескольким причинам. Во–первых, хозяин этой дачи, чтобы укрепить подступы к своим владениям, уложил на крутом откосе с внешней стороны забора огромные валуны, не закрепив их подпорками. Эти каменюки удерживались на месте довольно шатко и в любой момент могли свалиться на дорогу и просто перекрыть ее. Правда, их отчасти удерживал кустарник, растущий тут же, а при необходимости, если они все же оказались бы на дороге, их легко можно было столкнуть в обрыв. Но кому это надо, свергать камни вниз? Соблюдение правил техники безопасности еще никто не отменял. А во–вторых, я заприметила на откосе замаскированную кустарником сливную трубу, а под ней — чугунную решетку. Труба имела внушительные размеры, и я поняла, что это слив огромного бассейна.
