— В конце концов, я не ошибся, ожидая чего-то причудливого, — заявил вечером Эллери. Спокойный и благодушный, он примостился на краю письменного стола в кабинете, почесывая брюхо обсидианового идола.
Купер, мисс Мерривел и Гэлланты уставились на него. Они пребывали в последней стадии нервного напряжения. Снова дом раскачивался, как на волнах, драконы шевелились на ветру, а самурай ожил и наблюдал за происходящим. Темное небо за окном покрывали еще более темные тучи; луна еще не взошла из-за моря.
После звонка шефу полиции Эллери удалился из дома Кагивы и вернулся туда вечером, в сопровождении нескольких крепких молчаливых мужчин, которые, однако, не вошли с ним в дом и не стали обращаться к Гэлланту, секретарю, сиделке и слугам, а тут же исчезли, растворившись во мраке. Через окно кабинета с моря доносились странные шорохи и лязг, но никто не осмеливался подняться и посмотреть, в чем дело.
— «Что это был за мир, как тяжко его бремя, если те, кого разлучила смерть, больше не могут встретиться?»[12] — заговорил Эллери. — Трогательная мысль. И подходящая к данному случаю. Сегодня вечером, друзья мои, мы встретимся со смертью, и, что еще более странно, бремя упадет с наших плеч, как предсказывал Саути.
Все смотрели на него, разинув рот. В ночи снаружи продолжались шорохи и лязганье — иногда издалека доносился крик.
Эллери зажег сигарету.
— Я обнаружил, — продолжал он, глубоко затянувшись, — что в очередной раз допустил ошибку. Утром я говорил вам, что наиболее вероятной причиной кражи дверного стопора было его содержимое. Но я был не прав. Брюхо дракона не намеревались вспарывать.
— А как же пятьдесят тысяч долларов?.. — начала мисс Мерривел.
— Что происходит, мистер Квин?! — воскликнул Билл Гэллант. — Что делают эти люди снаружи? Что это за звуки? Объясните нам…
— Логика, — промолвил Эллери, — имеет тенденцию ускользать из рук, как мыльный камень, мистер Гэллант. Это произошло со мной сегодня. Я заявил, что стопор не могли украсть ради него самого. Но я снова ошибся. В стопоре могло быть нечто ценное, помимо стоимости в долларах и центах, сентиментальной привязанности к нему или же его символического значения. Это возможность его практического применения.
— Что? — удивленно переспросил Купер. — Вы имеете в виду, что кто-то украл его, чтобы воспользоваться им как дверным стопором?
— Конечно, это абсурд. Но его можно использовать и в еще одном качестве. Какие свойства этого куска резного камня могут пригодиться? Каковы его физические признаки? Состав и вес. Это камень весом в сорок четыре фунта.
Гэллант, словно нехотя, поднялся и подошел к окну. Остальные последовали за ним, подгоняемые страхом и любопытством. Эллери спокойно наблюдал за ними.
Луна наконец поднялась из-за горизонта. Сцена внизу походила на сине-черную движущуюся гравюру. Большая лодка стояла на якоре в нескольких ярдах от задней стены дома Кагивы. В ней находились люди и какой-то аппарат. Один из сидящих в лодке склонился над бортом, глядя в воду. Внезапно по водной поверхности прошла рябь, и над ней появилась человеческая голова, жадно глотающая воздух. Ее полуобнаженный обладатель влез в лодку и что-то сказал. Аппарат заскрипел, и веревка, появившись из воды, стала наматываться на маленький ворот.
— Для чего же, — послышался позади столпившихся у окна голос Эллери, — могли украсть предмет, являвшийся камнем весом в сорок четыре фунта? Рассматривая вопрос в таком аспекте, мы получаем ясный ответ. Человек исчез таинственным и непостижимым образом — больной и беззащитный богатый старик. Исчез также тяжелый камень. А позади его дома — море. Сложите вместе один, два и три, и вы получите…
С лодки донесся хриплый крик. Из воды появилась мокрая темная масса, висящая на конце веревки. Когда находку втащили в лодку, при серебристом свете луны стало видно, что она состоит из трех частей. Одной из них был чемодан. Другой — маленький прямоугольный камень, украшенный резьбой. А третьей — обнаженный труп маленького старика с темноватой кожей и раскосыми глазами.
— И вы получите, — продолжал Эллери, соскользнув с края стола и приставив дуло пистолета к застывшей спине Билла Гэлланта, — убийцу Дзито Кагивы!
Торжествующие крики сидящих в лодке отзывались в кабинете бессмысленными возгласами. Билл Гэллант, не шевелясь и не оборачиваясь, промолвил безжизненным голосом:
— Вы хитрый дьявол. Как же вы об этом догадались?
Злобный рот мисс Летиции открылся и закрылся вновь, не издав ни звука.
— Я догадался, — ответил Эллери, не убирая пистолета, — так как знал, что дверной стопор не был полым, а представлял собой кусок цельного камня.
— Вы не могли этого знать. Вы никогда его не видели. Ваша догадка абсолютно случайна. Кроме того, вы говорили…
— Уже вторично вы обвиняете меня в догадках, — обиженным тоном произнес Эллери. — Но уверяю вас, мистер Гэллант, что это несправедливо. Зная, что стопор был цельным, я понял, что вы солгали, утверждая, будто видели собственными глазами, как Кагива отвинтил дракона, показывая вам тайник и деньги в нем. Тогда я спросил себя, почему такой очаровательный, но явно обеспокоенный джентльмен лжет. И мне стало очевидно, что вы что-то скрываете и уверены, что стопор никогда не найдут, а ваша ложь останется нераскрытой.
Воды пролива успокаивались под луной.
— Но чтобы быть уверенным, что стопор не найдут, вы должны были знать, где он находится. А если вы это знали, то, значит, были тем человеком, который избавился от него после того, как ударил по голове мисс Мерривел и украл стопор из этой комнаты, шаркая ботинками по толстому ворсу ковра и невольно издавая звуки «ползущего дракона». Но человек, избавившийся от дверного стопора, избавился также от трупа маленького безобидного Дзито Кагивы — иными словами, был его убийцей. Будьте же справедливым, мой дорогой Гэллант, — это не совсем догадка.
— Я не могу в это поверить, мистер Гэллант, — с трудом вымолвила мисс Мерривел. — Почему вы совершили это… эту ужасную…
— Думаю, я в состоянии это объяснить, — вздохнул Эллери. — Когда я понял, что история о тайнике в стопоре — ложь, мне стало ясно, что Гэллант с самого начала планировал поведать эту изобретательную выдумку. Почему? Причиной могло быть стремление скрыть подлинный мотив кражи резного камня как простого грузила для мертвого тела, наводя на ложный след его использования в качестве хранилища крупной суммы денег. Но почему он солгал о пятидесяти тысячах долларов? Не потому ли, мистер Гэллант, что вы заимствовали эту сумму из деловых сбережений вашего отчима и, зная, что открытие недостачи неминуемо, изобрели вымышленного вора, прошлой ночью укравшего деньги, которые в действительности украли вы, возможно растратив их уже несколько месяцев назад?
Билл Гэллант молчал.
— Итак, вы подстроили целую серию событий, — продолжал Эллери. — Ночью вы придали постельному белью старого джентльмена такой вид, как будто под ним лежит человеческая фигура. Стремясь представить все так, словно это сделал сам мистер Кагива, вы бросили часть его одежды в один из его чемоданов, как если бы он решил бежать из дома. Фактически вы организовали дело таким образом, как будто мистер Кагива, чей бизнес пошатнулся, я уверен, благодаря вашим растратам, навсегда скрылся из западного мира на таинственном Востоке, откуда некогда прибыл, вместе с остатками своего состояния. При таких обстоятельствах не стали бы подозревать убийство и разыскивать труп, а вы были бы избавлены от последствий расследования крупной кражи. Вы ведь знали, что, как все достойные и мягкие люди, ваш отчим, ничего для вас не жалевший, простил бы вам все, кроме бесчестья. Если бы мистер Кагива открыл ваше преступление, вы потеряли бы все.
Но Билл Гэллант ничего не ответил на эти безжалостные слова. Он все еще смотрел в окно, за которым больше ничего не было видно, кроме воды. Лодка, камень, чемодан, труп и люди исчезли.
Эллери кивнул, глядя на его неподвижную спину с печальным удовлетворением.
— И наследство… — пробормотал Купер. — Конечно, ведь он был наследником… Умно, ничего не скажешь…
— Нет, глупо, — мягко возразил Эллери. — Все преступление глупо.
— Я все же думаю, вы просто догадались о том, что стопор сделан из цельного камня, — тем же безжизненным голосом заговорил Гэллант, словно ведя вежливую дискуссию.
Однако Эллери не попался на эту удочку. Он крепче сжал пистолет, понимая, что открытое окно и вода могут выглядеть заманчиво для отчаявшегося человека, которому даже смерть кажется спасением.
— Нет-нет, — запротестовал Эллери. — Пожалуйста, воздайте должное противнику. Для меня все оставалось непонятным, пока я, уже уходя, не подумал о том факте, что стопор изготовлен из мыльного камня. Я знал, что это тяжелый минерал, а так как предмет имел почти безупречно прямоугольную форму, то, следовательно, был доступен для элементарных вычислений. Было очевидно, что я могу проверить точность вашего заявления, будто стопор полый. Поэтому я вернулся и попросил энциклопедический словарь. Однажды я уже справлялся в нем о весе распространенных минералов. Я поискал там вес мыльного камня и нашел его.
