Я вернулся в столовую и пересказал все это Вульфу, который не стал бы прерывать еду ради телефонного звонка, и услышал в ответ невнятное «удовлетворительно».
Следующее волнение было вызвано двумя часами позже визитом вдовы погибшего.
Вульф поднялся в теплицу вместе с Эльмой, чтобы продемонстрировать ей свои орхидеи. Не подумайте, что он сколько-нибудь оттаял, просто вбил себе в голову, что девушка задалась целью очаровать меня, так что чем меньше времени мы будем проводить с ней наедине, тем лучше.
Раздался телефонный звонок, я взял трубку и произнес обычные слова:
– Офис Ниро Вульфа. Говорит Арчи Гудвин.
– Я хочу поговорить с Эльмой Вассоз.
Надменный женский голос.
– Ваше имя, пожалуйста?
– Ах так?.. Она на месте?
– Не в этой комнате, но я могу ее пригласить к телефону. Если не возражаете, назовите себя.
– Совсем не возражаю. Джоан Эшби. Можете ее не разыскивать. Если вы Арчи Гудвин, могу сообщить и вам, что я только что разговаривала с этим адвокатом Паркером, он сообщил мне, что Эльма Вассоз находится в доме Ниро Вульфа. Адвокату я сразу же заявила, что коли она вздумала востребовать с меня через суд миллион долларов, на здоровье, пусть себе. И решила сказать ей лично то же самое. Паркер изъявил желание вести переговоры через моего поверенного, но у меня такового не имеется. Чем бы я стала платить поверенному? Передайте Эльме Вассоз, что если ей удастся содрать с других по миллиону, я буду ей искренне признательна, коли она покроет из этих денег часть долга моего супруга, после чего мне, возможно, что-то останется на хлеб насущный. Мне бы хотелось посмотреть на нее, чтобы видеть одну из тех, кто его разорил!
– А почему бы и нет, миссис Эшби? Приезжайте, Бога ради. Вы сейчас дома? Наш адрес…
– Адрес Ниро Вульфа я знаю, но не поеду. Когда я сегодня выбралась из толпы репортеров и фотографов, ожидавших меня на тротуаре, можно было подумать, что я – это Тейлор. Да, мне бы хотелось ее увидеть, но не настолько, чтобы рисковать вновь столкнуться с этой наглой сворой! Просто передайте ей, что на то, что она получит от меня, ей бы даже не удалось приобрести билет для проезда в метро. Если это она пожелает…
– Она бы тоже хотела с вами повстречаться.
– Сильно сомневаюсь.
– Но это действительно так, только вчера она об этом говорила. Почему бы мне не подвезти ее к вам? Мы сможем быть у вас через двадцать минут. Вы потеряли мужа, а она отца. Знакомство вам обеим пойдет на пользу.
– Разумеется. Поплачем в объятиях друг друга. Приезжайте, но захватите собственные носовые платки. Я в этих целях пользуюсь бумажными салфетками.
Она повесила трубку.
Я позвонил по внутреннему телефону в оранжерею и доложил об этом разговоре Ниро Вульфу.
Тот заворчал:
– Возможно, она сочиняет в отношении долгов. Специально обманывает. Но не исключено, что этот тип действительно все проматывал. Я немедленно посылаю мисс Вассоз вниз. Только не вздумай привозить сюда эту неприятную особу.
– Но вы же сами хотели их всех видеть?
– Только не ее, разве что это станет совершенно необходимым по ходу расследования. Фи… Разберись на месте в положении вещей, твой здравый смысл в сочетании с опытом помогут тебе раскусить эту птицу.
Когда Эльма спустилась вниз по лестнице, не пожелав воспользоваться лифтом, я уже был одет в пальто и шляпу. Мне показалось необходимым предупредить ее о том, что предстоящее свидание может оказаться весьма неприятным, судя по характеру только что состоявшегося телефонного разговора. Эльма ответила, что поскольку я выдержал, то и она выдержит. Позднее, уже сидя в такси, я подробно пересказал ей нашу беседу и услышал в ответ:
– Безусловно, все это звучит отвратительно, но если он ей, и правда, ничего не оставил, кроме долгов… Впрочем, нам-то это безразлично, не так ли, ведь на самом деле мы не рассчитываем что-либо от них получить…
Дом на Восточной Тридцать седьмой улице находился между Парком и Лексингтоном. Если на мосту и дежурили какие-то журналисты, их не было видно. Но вообще-то рабочий день подходил к концу, стрелки приближались к пяти.
Мы вошли в вестибюль, я нажал на кнопку звонка рядом с фамилией Эшби и услышал голос, осведомившийся, кто это. Я сообщил решетке наши имена, раздался щелчок, я отворил дверь, и мы вошли.
Внутренний холл был тесный, но отделан в соответствии с требованиями моды. Лифт действовал механически. Я нажал на кнопку третьего этажа, кабина взлетела вверх, мы вышли и сразу же увидели вдову, прислонившуюся к косяку распахнутой двери.
– Двойные поминки, – сказал она равнодушно, – я только что об этом раздумывала…
И уставилась на нас немигающими глазами в ожидании, когда мы подойдем.
– И еще я думала о другом. Моему мужу нравились слова, часто употребляющиеся в рекламе: «Поезжайте сейчас, расплатитесь позже» и подумала – «убейте сейчас, расплатитесь позже». Мне это нравится. Надеюсь, что вам тоже.
Говоря все это, она продолжала стоять в прежней позе, не шевелясь.
Уже по телефону было ясно, что она была дамочкой с характером и что еще покажет себя во всей красе. Вообще-то она была великолепным экземпляром «секс-бомбы» с огромными черными глазами, довольно крупным ртом с полными губами, но сейчас это все как-то отступило на задний план.
Эльма хотела было протянуть ей руку, но передумала.
Я произнес, чеканя слова:
– Миссис Эшби – мисс Вассоз. Я – Арчи Гудвин. Можно войти?
– Вы явились для меня сюрпризов, – заговорила Джоан, обращаясь к Эльме, – вы такая маленькая. Не юная, а миниатюрная. Ему всегда нравились рослые женщины, вроде меня. Но, очевидно, он сделал исключение… И у вас хватило наглости предъявить мне иск на миллион долларов, когда это мне следовало потребовать от вас возместить все то, что он на вас потратил. Преподнес ли он вам золотой цветок с жемчужиной посредине? Вы его не надели. Одна такая брошь в дженгоновском футляре лежала на столе у него, когда я зашла туда утром. В тот самый день, когда его убили, «убейте сейчас, расплатитесь позже». Мне это определенно нравится. Хотелось бы, чтобы и вам тоже.
Она махнула рукой:
– Спасибо за то, что вы приехали, огромное спасибо. Мне просто было необходимо на вас взглянуть. Как-то не верится, что вы такая миниатюрная.
Я улыбнулся широко, по-дружески:
– Относительно того золотого цветка с жемчужиной посредине, миссис Эшби, который вы видели на письменном столе вашего мужа утром в понедельник. Вы же не ожидали, что мисс Вассоз наденет его, не правда ли?
– Ту брошь – нет, конечно. Они ее забрали. Полиция. Я специально им сказала, что видела ее в кабинете, и они подтвердили, что она у них.
Ее глаза с видимым усилием повернулись к Эльме.
– Не сомневаюсь, что вы получили такую же брошь еще до этого. Или другую. Это его пассии получали. Восемь тысяч у Дженгона, а некоторые даже дороже.
Эльма разжала губы, намереваясь что-то сказать, но я опередил ее:
– Полагаю, ваш муж был у себя в кабинете, когда вы приходили туда утром в понедельник, миссис Эшби? Кстати, в котором часу это было?
– В десять утра.
Она мне подмигнула.
– Вы на самом деле детектив.
И ткнула в меня пальцем:
– Отвечайте, да или нет.
– Да, но я не полицейский.
– Знаю. Знаю, Ниро Вульф. Послушайте, я твердо помню, что говорила и что подписывала. В то утро я пришла туда ровно в десять часов, постучала в дверь. Он ее открыл, я вошла внутрь, он дал мне сорок долларов, и я отправилась в обувной магазин и купила на эти деньги туфли, потому что нам давно отказали в кредите.
Она выпрямилась, по привычке слегка покачивая бедрами, дотянулась рукой до края двери, попятилась назад и захлопнула ее перед нашими носами, больше ничего не добавив.
Я мог бы подставить ногу, чтобы это предотвратить, но не стал себя утруждать. В том состоянии, в котором она находилась, требовалось нечто больше, нежели мой здравый смысл в сочетании с опытом, чтобы в ней разобраться. К тому же я получил куда более ценную информацию, чем мог ожидать, о том, что в понедельник утром миссис Эшби побывала в кабинете мужа и что полиции об этом было известно. Разумеется, они это проверили, и если продавец, подбиравший ей туфли, подтвердил указанное ею время, она исключалась из списка подозреваемых. Возможно.
Я провел Эльму к лифту.
В такси Эльма ничего не говорила, пока оно не остановилось на Пятой авеню перед красным светом. Тут она повернула ко мне голову и выдохнула:
– Все это так противно!
Я кивнул:
– Да-а, я предупреждал, что это будет тяжким испытанием, но мне надо было на нее взглянуть. Это «убейте сейчас, расплатитесь позже» – о'кэй, но сейчас весь вопрос в том, кто будет платить.
– Это она его убила?
– Пасс. Она уверяет, что он не оставил ей ничего, кроме долгов.
