– А я так не думаю, – огрызнулся Мейсон.
– В этом деле, разумеется, первенство за полицией, мистер Мейсон. Вам, как юристу, надо бы это знать.
– Конечно, я это знаю. Если вы хотите ее арестовать, то валяйте, арестовывайте. А я пойду с вами и тут же потребую, чтобы ее доставили к ближайшему судье и был установлен залог…
– В случаях убийств под залог не выпускают.
– Вы обвиняете ее в убийстве?
– Пока нет. Нет, если только вы меня не вынудите.
Мейсон встретил его взгляд.
– Хорошо. Я вас вынуждаю.
Шериф задумался.
Три помощника как один двинулись к Мейсону.
Шериф Элмор жестом остановил их:
– Все в порядке, ребята. Эта новая улика подтверждает, что стреляла женщина, которая была в машине. Думаю, нам надо вернуться и поговорить еще с мисс Карлоттой.
Миссис Эдриан вскочила и направилась к двери.
– Минуту, – позвал шериф, – вернитесь, миссис Эдриан. Вы останетесь здесь.
– Вы не можете меня заставить. Я имею право идти туда, куда…
– Сколько раз вам повторять? Я стараюсь сделать так, чтобы вы не высовывались. Вы бросаетесь предупреждать вашу дочь, и это будет худшее, что вы можете сделать. Это будет выглядеть так, будто вы сами считаете ее виновной, а… Боже мой, миссис Эдриан, дайте же мне передышку. Я пытаюсь выложить карты на стол. Если вы можете объяснить мне эти факты, то объясните, и сделайте это сейчас.
– Я считаю, вы полностью правы, шериф, – мягко сказал Мейсон. – Думаю, вы ведете себя справедливо, и я думаю, что миссис Эдриан сможет все объяснить в свое время.
– Это время уже пришло.
Мейсон покачал головой:
– Нет, пока миссис Эдриан находится в таком состоянии…
– Я не заметил, чтобы ей было совсем плохо. В общем, что касается меня, я хотел бы сейчас же поговорить с мисс Карлоттой.
Шериф сделал знак помощникам, и все вышли из дому.
Белл Эдриан нервно сжала кулаки, прижав их к побелевшим губам.
Мейсон обождал, когда дверь закроется, затем спокойно подошел к телефону, спросив у миссис Эдриан:
– Какой у вас номер телефона?
– Два-четыре-восемь. Боже мой, это Карлотта убила его!
Мейсон заказал номер через телефонную станцию, затем сказал:
– Карлотта? Это Перри Мейсон, адвокат. Сейчас к вам направляется шериф и несет револьвер, найденный футах в тридцати от брошенной вами машины… Да, да… А теперь слушайте. У нас нет времени на обсуждение. Просто скажите шерифу, что отказываетесь делать какие-либо заявления до тех пор, пока не проконсультируетесь со своим адвокатом; что кто-то пытается повесить на вас убийство и что вы ничего не скажете, пока не узнаете, кто это.
Не важно, что произойдет; не важно, какие побудительные мотивы они попытаются вам внушить; не важно, чем они будут запугивать, – не говорите ни слова… У меня нет времени это обсуждать, Карлотта. Ваша мать здесь, и я говорю и от ее имени.
И он повесил трубку.
– Теперь, – обратился он к миссис Эдриан, – я хочу знать, зачем вы ходили в коттедж Кашинга и когда…
Она взглянула ему в глаза и сказала со спокойной решимостью:
– Я не ходила и не знаю, кто ходил. Это была не Карлотта. Там могут быть следы на инее, но они также покрыты инеем. Им и за тысячу лет не узнать, чьи это следы.
– Они не ваши?
– Нет, не мои и не Карлотты… А сейчас, мистер Мейсон, давайте с вами договоримся вот о чем. Если они найдут неопровержимые улики против Карлотты, я подскажу ей легкий выход. Тогда я… как это называется – возьму всю ответственность на себя.
– В этом случае вас могут признать виновной в убийстве первой степени, в то время как ваша дочь, если докажет, что защищала свою честь, может быть оправдана.
– А потом всю жизнь нести это клеймо, – сказала миссис Эдриан.
– Конечно. Но что она будет чувствовать, когда люди будут указывать на нее со словами: «Это ее мать казнили за убийство…»
– Прекратите! – воскликнула Белл Эдриан.
– Я просто хотел показать вам, что «легкого выхода» не существует. Поверьте мне, его нет.
Пол Дрейк, выглядевший утомленным, голодным и немного раздраженным, вышел из такси, уплатил водителю и поднялся по ступеням дома Мейсона.
Адвокат открыл дверь:
– Хэлло, Пол. Ты показал действительно хорошее время.
– Я даже не побрился, – сказал Дрейк, – и помираю с голоду. Что тут у тебя есть перекусить и где бритва?
– А где твои люди?
– В городе, завтракают в ресторане. Я сказал им, что позвоню и дам инструкции. А сам бросился сюда посмотреть, что тебе нужно.
– Отлично. Бритва в ванной комнате.
– Так в чем дело?
– Брейся, а я расскажу. Что тебе на завтрак?
– Всего, да побольше.
– Яйца?
– Три.
– Бекон?
– Кусков шесть.
– Тосты?
– Пять-шесть.
– Кофе?
– Целый чайник.
– Сок?
– Давай.
– Я соберу завтрак, пока ты бреешься.
– Делла Стрит уже здесь? – спросил Дрейк.
– Еще нет.
– Она приедет с минуты на минуту. Она сказала, что выедет поздно вечером, переночует где-нибудь по дороге и будет здесь утром пораньше.
– Она молодец. Можно будет сразу ее задействовать.
– Она говорила, что ты, по идее, должен отдыхать, но готова была держать пари, что ты не удержишься, – заметил Дрейк, ухмыляясь.
Он включил бритву и провел ею по щеке, в то время как Мейсон поставил чайник с кофе, разбил яйца на сковороду, положил хлеб в тостер, открыл банку апельсинового сока.
Между тем Дрейк выключил бритву, умылся холодной водой с мылом и протер лицо лосьоном.
– Черт возьми, вкусно пахнет!
– Когда твои люди смогут приступить к работе?
Дрейк взглянул на часы:
– Дай им еще минут десять. Ребята должны поесть.
Мейсон заметил:
– У меня для них особая работа, и я хочу, чтобы она была сделана быстро.
– Так в чем дело? Они готовы приступить сразу же…
Мейсон, кладя бекон на яичницу, сказал:
– Позвони им в ресторан, Пол. Пусть возьмут карандаш и бумагу, выйдут и перепишут все автомобильные номера, какие увидят. Пусть разобьют город на квадраты и весь прочешут. Как позавтракаешь, мы с тобой тоже подключимся.
– А зачем? – спросил Дрейк.
– Я должен работать втемную. Мне нужна информация, много информации, и мне нужны номера, тоже много.
– Много номеров? – переспросил Дрейк, отпивая фруктовый сок. – У тебя их будут тысячи. Боже, ведь сегодня воскресенье, катание на лыжах. Здесь будет полным-полно народу. У тебя будет больше номеров, чем ты сможешь просмотреть.
– Это мне и надо.
– Зачем они тебе, если ты не сможешь их просмотреть?
– Нужны.
– Хорошо. Теперь расскажи мне, что за дело.
Мейсон осторожно поднял яичницу со сковородки, положил ее на теплую тарелку, помазал маслом тосты Пола.
– Это уже на что-то похоже, – улыбнулся Пол Дрейк. – Ты себе не представляешь, как это будет вкусно. Ты позавтракал, надеюсь, и тебе пора уже скоро готовиться к обеду.
– Я позавтракал полчаса назад. Сейчас я занят делом об убийстве, и это самое запутанное убийство, с каким мне приходилось сталкиваться.
– Выкладывай.
– Речь идет о матери и дочери. Честно говоря, мне кажется, мать считает, что это ее дочь убила парня.
– Действительно она убила?
– Не знаю. Если так, то она чертовски хорошая актриса.
– Ты имеешь в виду, что она прикидывается невиновной?
– Нет. Очевидно, она одержима идеей, что убийство совершила ее мать. Вот какой спектакль она, быть может, разыграет.
– А что показывают улики?
– Практически ничего. Как раз сейчас шериф ищет какого-нибудь эксперта по баллистике, чтобы проверить револьвер, который нашли. Пять патронов в обойме, одна стреляная гильза. Девятьсот девяносто девять шансов из тысячи, Пол, что это тот самый револьвер.
– Где его нашли?
– Как раз недалеко от автомобиля, которым управляла дочь, когда покинула место преступления.
– Есть доказательства, что она была на месте преступления?
– Да, есть.
– Похоже на дело, которое, едва открыв, можно закрывать.
– Есть доказательства, что она была на месте преступления, но неизвестно, когда она там была.
Дрейк уселся за кухонный стол, посвятив все свое внимание еде, некоторое время ничего не говорил, а затем произнес с набитым ртом:
– Это все, что связывает дочь с убийством?
– Это часть улик.
– Боже праведный, ты хочешь сказать, есть еще улики?
Мейсон кивнул.
– А что мать? Как она замешана?
– Следы на инее. Они показывают, что и дочь и мать выходили из дому и были на месте преступления, возможно, в момент его совершения.
– А дочь что говорит?
– Мать дает дочери алиби. Дочь в это время спала и не может поэтому обеспечить алиби матери. Эту историю они обе и рассказывают.
– Если они лгут, не думаешь ли ты, что они придумали бы все таким образом, чтобы алиби было у обеих?
– Возможно, что так, если бы они поняли, как важно иметь алиби на момент совершения убийства. Как только по заявлению матери было установлено, что дочь спокойно находилась дома, она, очевидно, решила, что все, что нужно было сделать, сделано.
