Да, Бовари сразу показал мне письмо, в котором его жена сообщала, что намерена покончить с собой. Он достал его из секретера своей жены, где она хранила свою переписку. Я помню, что письмо было адресовано ему, оно было запечатано, и он сломал печать. Судя по тому, что он мне прочитал, письмо начиналось такими словами: «Никого не вините…» Она сказала, что приняла мышьяк, и мы начали искать противоядие от этой отравы в медицинском словаре, который, к счастью, имелся в доме.
Нет, сам я этого письма не читал. Прочел его только господин Бовари. Что с письмом стало, я не имею понятия. Должно быть, господин Бовари куда-то его дел — спросите его об этом. Моя жена тоже не видела письмо, ее не было, когда он мне его читал.
Дабы защитить свою репутацию, я прошу вас как можно скорее проверить наличие одного фунта мышьяка в моей аптеке и снять с меня подозрения.
Господину Омэ было обещано, что его просьба будет удовлетворена.
Прочитано и подписано:
г-н Омэ, аптекарь первого класса
(Мадам Омэ подтверждает показания своего мужа. Что касается ее самой, она не видела письма мадам Бовари. Однако господин Бовари и ее муж почти сразу же сказали ей о нем.)
6. Г-Н РОДОЛЬФ БУЛАНЖЕ, ВЛАДЕЛЕЦ ИМЕНИЯ ЮШЕТ, РАНТЬЕ
Предварительное замечание. Поскольку от слуг господина Буланже был получен ответ, что хозяин вообще отсутствует в имении Юшет, дознаватели явились к нему без предупреждения, чтобы он не мог избежать встречи.
Юшет не является замком в истинном смысле этого слова, это скорее большое имение, расположенное в получасе ходьбы к западу от Ионвиля — если следовать по течению реки Риёль, а затем подняться по тропинке к дороге в Руан. Чтобы подойти к зданию, надо сначала пройти через хозяйственный двор. За входной дверью прямая лестница ведет в апартаменты господина Родольфа.
Господин Родольф — мужчина тридцати пяти — сорока лет, красивый, высокий, усы тщательно подстрижены, говорит искренне. Он сидел в зале своего имения Юшет под огромной головой оленя — его собственного охотничьего трофея. На нем было домашнее платье из красного бархата, накинутое на вышитую ночную сорочку. Господин Родольф не прервал своего завтрака, чтобы, надо отметить, любезно принять дознавателей. На столе, расположенном рядом с погасшим камином, находилась початая бутылка марочного коньяка, несколько стаканов, номер журнала «Иллюстрация»,[12] большая турецкая трубка, пепельница, доверху наполненная пеплом от сигар, а также несколько игральных карт, оставленных, вероятно, накануне.
Его спросили, разрешает ли он вести запись, на что он любезно согласился.
Дознаватель (Д.): Господин Буланже, можете ли вы уточнить для нас ваш гражданский статус?
Буланже (Б.): Родольф Буланже, тридцать четыре года, холост, владелец-рантье этого имения Юшет, относящегося к Ионвиль-лʼАббэи (Нижняя Сена).
Д.: Когда вы встретились с мадам Бовари в первый раз?
Б.: Черт возьми, вы прямо с места в карьер! Примерно четыре года назад, на сельскохозяйственной ярмарке департамента. Еще раньше я познакомился с ее мужем, господином Шарлем Бовари, когда обращался к нему по поводу лечения одного из моих слуг по имени Жирар, который служит у меня кучером.
Д.: Какова была истинная природа ваших отношений с мадам Бовари?
Б.: К чему скрывать? Очень скоро мы стали любовниками. Эта женщина меня привлекала. Когда женщина меня привлекает, мне хочется, чтобы она сразу же стала моей. Это сильнее меня. Эмма была несчастна. Ее муж простоват, и она больше не могла его выносить. Со мной ей было хорошо, я раскрыл ей ее собственную натуру. Она считала себя мечтательной и романтичной, а на самом деле ее чувственность просто никто не разбудил. Понимаете меня? Со мной она получала то, что искала. Мы вместе ездили верхом, встречались в лесу. Я открыл ей глаза на глупость ее мужа, на пошлую пом-пезность Омэ и жеманные излияния господина Леона.
Д.: Господина Леона?
Б.: Ну да, Леона Дюпюи, клерка нотариуса Гильомена. Когда я встретил Эмму, они были влюблены друг в друга уже целый год, но этот болван так и не перешел к действиям! В конце концов он вступил с ней в физическую близость только тогда, когда она начала меня утомлять и я от нее отделался. Мог ли он получить наследство? Возможно, в этом все и дело.
Д.: Когда вы видели мадам Бовари в последний раз?
Б.: Почти два года назад. Мы порвали, и я ее избегал.
Д.: Ей были очень необходимы деньги. Вы, как кажется, их имеете. Почему она не пришла к вам просить помощи?
Б.: Я же вам говорю, что она не приходила сюда два года. Ни по этому поводу, ни по какому-либо другому.
Д.: Она должна была значительную сумму господину Лерё. Дали бы вы ей эти деньги?
Б.: Вы шутите? Во-первых, у меня нет в наличии денег, которыми я мог бы немедленно распорядиться. Понадобилось бы продавать ценности, закладывать землю. Во-вторых, не представляю себя отдающим деньги одной из бывших любовниц, чтобы она заплатила не знаю сколько тысяч франков за всякую ерунду Лерё, да к тому же без ведома собственного мужа… И вообще я не думаю, что у Эммы возникла бы мысль обращаться ко мне. От меня она хотела любви, а не денег. Какой у нее был характер, если бы вы знали! У нас с ней были приятные и даже страстные моменты. Я сохранил по отношению к ней в некотором роде дружеские чувства, хотя для меня что кончено, то кончено.
Д.: Что вы думаете о причине ее смерти?
Б.: Классический способ: она покончила с собой. Что делать в жизни с таким мужем, как у нее, и таким любовником, как этот гордец Леон?.. Векселя Лерё ничего не изменили бы в этом деле.
Д.: Имеется ли у вас мышьяк?
Б.: Нет. Зачем мне мышьяк? Чтобы избавляться от надоевших любовниц? Я их просто выставляю за дверь — это гораздо проще!
Д.: Возможно, в этом деле вы могли бы ей помочь…
Б.: Конечно, может быть. Бедная Эмма! Она часто говорила мне, что хотела бы жить в Париже — там она была бы прекрасной любовницей. Она также умоляла меня свозить ее в Италию. Но вы представляете, какие это хлопоты, какие расходы!.. Да, это было бы полной глупостью!
Д.: Хотите что-нибудь добавить к вашим показаниям?
Б.: Нет. Я могу показать вам письма, довольно страстные, которые она мне писала. Они здесь, на комоде, среди других, в этой старой коробке от реймсского печенья. Но вряд ли из них вы узнаете больше.
Д.: Мы вернемся, господин Буланже.
Б.: В любое удобное для вас время. Ездите ли вы верхом, господин Делевуа? А ваш помощник ездит? Я бы с удовольствием предоставил вам лошадь, пока вы здесь находитесь.
Д.: Мой помощник Реми и в самом деле немного ездит верхом.
Б.: Тогда лошадь из Юшет в его распоряжении. Я велю своему конюху завтра привести ее на постоялый двор.
(Конец беседы. Беглый осмотр помещений с последующим кратким опросом слуг не позволил обнаружить следов мышьяка. Зато мы отметили, что в корзинке на столе, находящемся напротив камина, лежит веер с буквами «Э. Б.» Он изготовлен фабрикантом Рене Лапотром из Руана. На наш вопрос господин Буланже ответил, что мадам Бовари забыла этот веер у него еще давно, во времена их связи, и с тех пор он его хранит.)
7. ПОВТОРНЫЙ ДОПРОС Г-НА ЛЕРЁ
(Желая получить новые сведения от г-на Лерё, торговца модными новинками в Ионвиле, мы вернулись в его лавку. Беседа протекала следующим образом.)
Дознаватель (Д.): Господин Лерё, мы вернулись к вам, поскольку по мере продвижения нашего расследования становится очевидным, что вы можете оказать нам огромную помощь, поскольку мадам Бовари покончила с собой в большой степени из-за денежных затруднений.
Лерё (Л.): Ах так? Однако, по моим наблюдениям, такая молодая и красивая женщина, как она, очень редко доходит до самоубийства из-за денежных затруднений. Она всегда имела возможность достать деньги. Не думаете ли вы, что у нее, скорее, были иные причины для разочарования?
Д.: Объяснитесь, господин Лерё.
Л.: Почему вы не задали вопросы тем, кого я вам назвал? Повидайте господина Родольфа и господина Леона.
Д.: Почему их?
Л.: Откуда мне знать? (пожимает плечами) Это были ее друзья, и она неплохо проводила с ними время. Они оба очень хорошо ее знали.
Д.: Что вы подразумеваете под словами «очень хорошо знали»?
Л.: Кто хочет понять, тот поймет. Мадам Бовари и месье Родольф вдвоем уезжали верхом на долгие прогулки по лесу. Однажды после обеда, около трех часов я видел, как мадам Бовари выходила из гостиницы «Булонь» в Руане. Она держала месье Леона Дюпюи за руку.
