Д.: Объяснитесь, господин Лерё.
Л.: Почему вы не задали вопросы тем, кого я вам назвал? Повидайте господина Родольфа и господина Леона.
Д.: Почему их?
Л.: Откуда мне знать? (пожимает плечами) Это были ее друзья, и она неплохо проводила с ними время. Они оба очень хорошо ее знали.
Д.: Что вы подразумеваете под словами «очень хорошо знали»?
Л.: Кто хочет понять, тот поймет. Мадам Бовари и месье Родольф вдвоем уезжали верхом на долгие прогулки по лесу. Однажды после обеда, около трех часов я видел, как мадам Бовари выходила из гостиницы «Булонь» в Руане. Она держала месье Леона Дюпюи за руку.
Д.: За руку? Или под руку?
Л.: За руку.
Д.: Когда вы говорили последний раз?
Л.: С кем? С Леоном?
Д.: Нет, с мадам Бовари.
Л.: Ну, в тот же день, когда она приняла яд. Она зашла утром в лавку, после того как прочитала объявление о продаже ее дома, вывешенное на рынке. Она потребовала немедленно прекратить преследования, но я сказал ей, что уже слишком поздно: дело запущено, сумма слишком велика, и мне нужны три тысячи франков незамедлительно. «Где же я их найду?» — сказала она. «В вашем возрасте и с вашими внешними данными для вас нет ничего невозможного», — ответил я, делая ей комплимент — не более того, поверьте. Она едва не влепила мне пощечину, после чего, кажется, отправилась к господину Родольфу в замок Юшет.
Д.: Почему к господину Родольфу? Говорят, он не виделся с ней два года.
Л.: А куда бы вы хотели, чтоб она пошла? Этот человек — да еще, пожалуй, нотариус Гильомен, — единственный в Ионвиле, кто мог бы дать ей денег. Он должен был это для нее сделать. Его преемник, господин Леон, не имеет ни характера, ни состояния. Он вообще ни на что не годится.
Д.: Чувствуете ли вы себя ответственным за смерть мадам Бовари?
Л.: Ах, месье, вы не знаете этот тип женщин: она покончила бы с собой в любом случае! Ответственными являются ее муж, не способный оправдать надежды, и двое других, которые заставили ее мечтать… Туалеты, купленные, чтобы им понравиться, подарки им, гостиница, которую она снимала для встреч с ними!.. Но кто пришел ей на помощь, когда она была несчастна и нуждалась в деньгах? Я, папаша Лерё! Потому что, если бы не папаша Лерё со своими деньгами, все произошло бы еще раньше, а не сейчас… И знаете, что самое глупое? В глубине души мне нравилась эта девочка — как мне случалось ее называть. Если бы она захотела, мы бы наверняка все устроили! Но мадам побрезговала мною. Как же! Женщина из высокого общества, принцесса! Она предпочла покончить с собой.
Д.: Имеется ли у вас мышьяк?
Л.: Тьфу! Зачем он мне?
Д.: Не знаю. От крыс или для лечения.
Л.: Воображаете, что я ее убил или помог свести счеты с жизнью? Господа, тех, кто вам должен деньги, не убивают, а, наоборот, молятся, чтобы они жили как можно дольше и смогли выплатить все долги! Нет, у меня нет мышьяка. Чтобы избавиться от крыс (и даже от женщин) я предпочитаю использовать ловушки.
(Посещение помещений г-на Лерё действительно не позволило обнаружить следов мышьяка.)
8. ТРЕТЬЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО Г-НА ЛЕРЁ
(Дознаватели выходили из лавки. Г-н Лерё бежал за ними, чтобы догнать.)
Л.: Погодите, я только что вспомнил о двух вещах, которые, возможно, заинтересуют следствие, хотя я сам не считаю это особенно важным.
Д.: Говорите.
Л.: Сначала вот что: знаете ли вы, что Эмма Бовари была не первой женой господина Бовари? Он уже был однажды женат. После окончания медицинской школы (где, завершив три класса лицея с простым экзаменом по грамматике, он должен был довольствоваться статусом врача без диплома), он женился на довольно некрасивой вдове намного старше себя. Сорок пять лет, но шесть тысяч ливров ренты! О вдове Дюбюк господин Бовари-отец — да упокой, Господи, его душу! — имел обыкновение говорить, что «это кляча, упряжь которой не стоит даже ее шкуры». Господин Шарль Бовари лечил некоего папашу Руо от вывиха и влюбился в его дочь Эмму. Ей было гораздо легче его соблазнить, чем ему признаться в своей любви — вы понимаете, что я хочу сказать. Кстати, представьте себе, некоторое время спустя благодаря ниспосланному провидением случаю вдова Дюбюк внезапно скончалась!
Д.: И что?
Л.: И ничего. Однако говорят, до смерти своей первой жены Бовари уже имел связь с Эммой, которой в то время было семнадцать-восемнадцать лет! И что Эмма, подкладывая себе под юбки полотенца, убедила Шарля, будто беременна, и именно по этой причине он женился на ней после кончины вдовы Дюбюк! Что вы об этом скажете? Живя со своей первой женой, этот безобидный с виду Шарль путался с молоденькой и смазливой Эммой… Возможно, это происходило не без поощрения со стороны папаши Руо, желавшего выдать замуж свою дочь, у которой слишком богатая натура.
Д.: Вы дьявол, господин Лерё!
Л.: О нет! Я смотрю вокруг себя, вот и все. Благодаря разным занятиям, которыми мне приходилось зарабатывать на жизнь, я всегда испытывал интерес к женщинам и их маленьким причудам.
Д.: Каким занятиям, господин Лерё?
Л.: Ну вот, торговал модными новинками, кружевами, дамскими туалетами, а кроме того, был банкиром одно время.
Д.: Кто вам сообщил сведения о браке господина Бовари и смерти его первой жены? Как вы об этом узнали?
Л.: Я вам скажу об этом позже, и только если это будет действительно необходимо.
Д: Зачем было рассказывать эту историю? Что вы хотели этим добиться?
Л.: Ничего. Когда-то я частенько бывал в полиции, и встречал там хороших людей. Я знаю, что вам нужны факты, потому и сообщил те сведения, которыми располагаю. Мадам Бовари была красивой женщиной, месье, даже очень красивой. Уж поверьте мне, у красивых женщин есть и другие заботы помимо денег!
Д.: Мы еще увидимся, господин Лерё.
Л.: Очень надеюсь.
9. Г-Н БИНЕ, СБОРЩИК НАЛОГОВ, МЭТР ГИЛЬОМЕН, НОТАРИУС ИОНВИЛЯ
Ниже подписавшиеся заявляют, что в день, предшествующий ее смерти, мадам Бовари хотела увидеться с обоими, чтобы занять у них денег.
Г-н Бине заявляет, что около часа пополудни принял мадам Бовари в своем бюро на несколько минут и сказал ей, что у него нет трех тысяч франков.
Мэтр Гильомен обедал, когда мадам Бовари подошла к ограде дома и попросила вызвать его. Он был очень удивлен этим визитом и велел своим слугам передать ей, что занят.
10. Г-Н ИВЕР, КУЧЕР ДИЛИЖАНСА
Г-н Ивер не знает ничего. Он много раз возил мадам Бовари в Руан и возвращал обратно, но даже не догадывался, что она там делала. Хотя мадам Бовари оставалась в городе на два-три дня, она ездила всегда с небольшим багажом: простым саквояжем или дамской сумкой. Он никогда не видел, чтобы ее кто-нибудь сопровождал — за исключением одного раза, когда она была с г-ном Омэ. Однако тот сказал, что встретил ее случайно.
Последний раз я возил мадам Бовари в Руан и обратно как раз незадолго до ее смерти, 22 марта. Она была одна. Мадам казалась очень возбужденной, но не говорила ничего особенного. Впрочем, не в ее обыкновении было разговаривать с людьми.
11. Г-Н ЛЕОН ДЮПЮИ, ПЕРВЫЙ КЛЕРК НОТАРИУСА, ПРОЖИВАЮЩИЙ В РУАНЕ
Я специально приехал в Ионвиль. Не был здесь уже несколько месяцев. Меня зовут Леон Дюпюи, мне двадцать четыре года. В настоящее время я являюсь первым клерком у мэтра Борденава в Руане (Нижняя Сена). До этого долго работал у мэтра Гильомена в Ионвиле. Я знал мадам Бовари несколько лет, с самого дня их приезда. Я увидел, что мы с ней похожи: две благородные души, страдающие от вульгарности общества, уставшие от тех условий, в которых судьба заставляет нас жить, достойные более счастливой участи.
Муж Эммы славный парень, однако без намека на какое бы то ни было благородство. Что касается меня, то положение клерка и отсутствие состояния серьезно ограничивали меня. Мы с Эммой открыли, что оба мечтаем о музыке, поэзии, духовном просторе, красоте, в то время как вокруг царит пошлость. Нет ничего удивительного в том, что мы с ней полюбили друг друга.
Но тут я должен сделать уточнение. Наши чувства поначалу имели необычную природу. Мы не испытывали никакой необходимости в физической близости. Только потом, когда я переехал из Ионвиля в Pyaн, а господин Родольф, злоупотребив слабостью чувств Эммы, совратил и бесстыдно бросил ее, у нас возникла связь в полном смысле этого слова.
