– Мне хотелось знать ваше мнение.
– Чтобы узнать мое мнение, не хватит целого дня. Его сыночек буквально не давал мне проходу, а когда я ему надоела, пристроил к папаше секретаршей. Тут же я узнаю, что он завел роман со Стефани. Спустя какое-то время отправился в Чикаго и женился на девчонке, которую едва знал. Оказывается, она проезжала мимо и завернула на его стоянку. Он продал ей автомобиль, а уж она сообразила, как с ним расплатиться, будьте уверены! Поверьте, не пройдет и полгода, как он сменит ее, словно машину, на другую манекенщицу. Этот человек сам не знает, чего ему надо… Ну все, пошли. Еще раз прошу извинить меня. Пожалуйста, уходите.
– У вас машина?
– Я возьму такси.
– Вы едете…
– В Голливуд, если вам так интересно.
– Нас внизу ждет такси. Вы можете доехать с нами до моей конторы. Вам как раз по пути, а оттуда поедете сами. Так будет дешевле.
Ева внимательно посмотрела на Мейсона.
– Черт возьми, очень любезно с вашей стороны. Хорошо. Пошли.
Все вышли на площадку. Она закрыла дверь, быстро прошла к лифту и почти бегом направилась к поджидавшему такси.
Вскоре они подъехали к конторе Мейсона. Такси остановилось, и Мейсон сказал водителю:
– Прибавьте к тому, что на счетчике, плату до Голливуда. Сколько это всего будет?
Тот прикинул в уме и назвал цифру.
– Вот, пожалуйста, сдачи не надо. – Мейсон протянул деньги. – Отвезите молодую леди, куда она скажет.
Таксист дотронулся пальцами до фуражки. Мейсон и Делла Стрит вышли из такси и едва ступили на тротуар, как перед ними вырос лейтенант Трэгг из городского отдела по расследованию убийств.
– Ну-ну. Вы, как я вижу, ранние пташки. Успели поймать червячков?
– О, лейтенант, все давно уже работают.
– Пожалуй… Но вы-то, мисс Стрит, уже были в конторе?
– Была.
– Вы оба какие-то неуловимые, ей-богу! Ну ладно, надо где-нибудь сесть и поговорить.
– О чем?
– Об убийстве. А что? Тема для разговора не хуже любой другой. Она, уверяю вас, окажется интересной для нас обоих.
Они молча прошли к лифту и поднялись в адвокатскую контору Мейсона, который достал ключ и открыл дверь. Потом указал Трэггу на кресло и предложил сигарету. Закурив, мужчины откинулись на спинки кресел. Мейсон бросил на Деллу многозначительный взгляд.
– Итак? – спросил он Трэгга.
– Джордж Кассельман, – ответил тот.
– Что с ним?
– Мертв.
– Как он умер?
– Убит выстрелом в упор из револьвера тридцать восьмого калибра.
– Когда?
– Вчера ночью.
– Где?
– В той самой квартире, в которой, насколько мне известно, вы встретились с ним около восьми вечера.
– Вот как? – удивился Мейсон. – Откуда у вас такие сведения?
– Профессиональная тайна, – ухмыльнулся Трэгг. – И я не собираюсь ею делиться ни с кем. Таким образом, вы не будете знать то, что известно мне. Следовательно, я располагаю определенными преимуществами, когда начну задавать свои вопросы.
– В случае, если я стану отклоняться от истины в своих ответах.
– Я допускаю такой случай. Нет, я, конечно, не утверждаю, что вы склонны говорить неправду, Мейсон, но вы умеете дьявольски хитро отвечать на вопросы, не сообщая ничего не существу. Короче говоря, вчера вы встречались с Кассельманом. Зачем он вам понадобился?
– У меня к нему было дело.
– Какое?
– Я встречался с ним по поручению моего клиента.
– Ну вот, начинается, – поморщился Трэгг. – Мне надо знать, о чем именно у вас шла речь.
– Вам прекрасно известно, что я всегда храню в тайне дела моих клиентов, – ответил Мейсон. – Это вопрос профессиональной этики.
– Очень удобная отговорка, когда дело касается убийства.
– Иногда, – согласился Мейсон.
Трэгг задумчиво посмотрел на него и произнес:
– У Кассельмана вчера вечером еще были встречи.
– Неужели?
– Не знаете с кем?
– Я только знаю, что к нему должны были прийти, то есть он кого-то ждал.
– Кто эти люди?
– Боюсь, что тут я ничем не смогу помочь вам, лейтенант.
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что сказал. Что не могу помочь вам ничем.
– Эту фразу можно понять двояко: либо ты ничего не знаешь, либо знаешь, но не хочешь говорить.
– Существует еще и третий вариант, – заметил Мейсон. – Показания с чужих слов, которые не принимаются в суде. Однозначно. Когда я говорю «не могу ничем помочь», это означает, что я располагаю показаниями с чужих слов, которые для полиции не могут быть полезны.
– Вы видите? – Трэгг обернулся к Делле Стрит. – Что я говорил? Вот обычный мейсоновский ответ. Сегодня утром, – продолжал Трэгг, снова поворачиваясь к Мейсону, – я собирался перехватить вас у клиентов. Не вышло. Мисс Стрит, как мне кажется, сработала эффективно. И все же, Мейсон, мы, полицейские, не такие уж тупые. После того, как вы не появились на работе утром, как обычно, а мисс Стрит исчезла, я остался и стал ждать. Подъехав в такси на работу, вы совершили большую ошибку, Перри. На вашем месте я бы вышел из машины за квартал от конторы и прошелся пешком до работы. Теперь же у меня есть номер этого такси. Стоит только позвонить диспетчеру, и таксист все расскажет. Мы тут же сопоставим это с тем, что известно нам, и, я думаю, узнаем много интересного.
– Безусловно. И спасибо за урок, Трэгг.
– Не за что, – ответил тот. – По вашему лицу не трудно было догадаться, что принялась ругать себя за эту ошибку, как только увидели меня. Хотя все равно вы не могли поступить иначе, поскольку эта блондинка в машине очень удивилась бы, если бы машина остановилась за квартал от вашей конторы. Кстати об этой блондинке. Кто она и почему не вышла с вами, а поехала дальше?
– Ее зовут Ева Эллиот. Проживает в «Монаднок», 317. Телефон: Пасифик 7—2481. Раньше работала секретаршей у Гомера Горацио Гарвина, одного из моих клиентов. Теперь направляется в Голливуд, где ей обещали роль. Хочет сделать карьеру в театре.
– Отлично, – сказал Трэгг. – Благодарю за информацию. Кое-что прояснилось.
– Что значит «прояснилось»?
– То, что эта история не имеет никакого отношения к убийству, иначе вы не стали бы о ней рассказывать. Так куда вы ездили на этом такси?
– Боюсь, что в данный момент я не вправе говорить на эту тему.
– Ясно, ясно. Значит, Ева Эллиот служила секретаршей у Гомера Гарвина?
– Правильно.
– А Гомер Гарвин ваш клиент?
– Да.
– Когда он последний раз обращался к вам за консультацией?
– Я веду все его юридические дела. Бывает, что целыми днями занимаюсь только им, потом месяцами о нем ничего не слыхать.
Трэгг снова повернулся к Делле Стрит.
– Вы только послушайте этого парня, мисс Стрит. Слушая его ответы, даже забываешь, о чем вначале спрашивал. Посудите сами. Разве я не спросил, когда к вашему шефу обращался Гарвин за консультацией в последний раз? Боюсь, что вам придется помочь мне выбраться из этого лабиринта слов, мисс Стрит.
– Так вышло, – сказал Мейсон, – что мне самому потребовалось связаться с Гарвином. Это было в понедельник после обеда, и я никак не могу выйти на него.
Трэгг обдумал слова адвоката, потом спросил:
– Вы попытались связаться с Гарвином в понедельник после обеда?
– Совершенно верно.
И до сих пор не вышли на него?
– Да.
– Может быть, истолкуем ваши слова следующим образом: вы не видели Гарвина с того момента, когда в понедельник он понадобился вам, и до настоящего времени?
Мейсон только ухмыльнулся и промолчал.
– С вами все время надо держать ухо востро, адвокат. Важно не то, что вы говорите, а то, чего не говорите. Между прочим, Гомер Гарвин вчера вечером встречался с Джорджем Кассельманом.
– Встречался с Кассельманом? – воскликнул Мейсон.
Трэгг кивнул и продолжал:
– А теперь я хочу задать вам вопрос личного характера.
– Какой именно?
– Вчера вечером вы были у Кассельмана, ждали у черного хода, посадили в машину молодую женщину и куда-то увезли ее. Так говорит свидетель. Правда, было уже темно, но тем не менее он узнал вас.
– В самом деле?
– А разве нельзя предположить такой вариант? Одна молодая женщина направляет револьвер в грудь Кассельману, спускает курок, а потом звонит вам и говорит: «О, мистер Мейсон, приезжайте немедленно, случилось ужасное!» Можно также предположить, что вы спрашиваете, что же случилось, а она отвечает, что они страшно разругались, что она решила припугнуть и вынула револьвер, что Кассельман набросился на нее, пытаясь отнять оружие, и что, отчаянно сопротивляясь, она случайно нажала курок, услышала страшный шум, и в следующую секунду Кассельман упал на пол. Кроме того, можно предположить, что при данных обстоятельствах вы рекомендовали ей не выходить из парадного, так как это было бы крайне неразумно, а воспользоваться служебным входом, к которому вы подъехали на своей машине, и помалкивать о том, что произошло.
Мейсон задумался над словами лейтенанта.
