Джозеф Джи Питкерн невольно сделал шаг вперед и замер. Сибил села прямо. Все напряглись.
— Такие факты, — продолжал Вулф тоном школьного учителя, — едва ли дойдут законным путем до судебных заседателей, разбирающих дело об убийстве мисс Лауэр, но станут добычей неофициальных исследователей. Они будут интересны обществу. Ему небезразлично знать, ощущает ли мисс Флоренс Хефферман какие-либо последствия от жестокого удушения и полностью ли исчезли следы на ее шее. Людям захочется увидеть в газетах ее фотографии. Они захотят…
— Жирная грязная свинья! — завизжала Сибил.
Вулф укоризненно покачал головой:
— Дело не во мне, мисс Питкерн. Это неизбежная грязь любого убийства.
— Боже мой, — прорычал Питкерн. Он дрожал от бешенства и с трудом сдерживался. — Жаль, что я не пристрелил вас днем, как жаль!..
— Упущенною не воротишь, — сказал Вулф. — Примиритесь. Все ваши секреты станут достоянием гласности. Когда у мисс Хефферман кончатся выданные вами деньги, она легко найдет издателя, который пожелает печатать по частям ее биографию. Возможности безграничны. Газеты, конечно, не пройдут мимо способности вашей дочери устраивать ссоры и студенческого непостоянства сына. Он ушел из нескольких колледжей кряду из-за несогласия с учебной программой или…
Настроение Дональда сменилось мгновенно. Он вскочил с кресла, в котором устроился, казалось, надолго, и бросился на Вулфа. Я шагнул вперед, Дональд наткнулся на меня, отскочил и замахнулся, целя мне в челюсть. С этим надо было кончать как можно скорее. Я не стал ничего выдумывать, а просто отбил его кулак вниз левой, а правой сильно ударил пистолетом по почкам. Он зашатался, согнулся и сел на пол. Я отвернулся и стал фиксировать взглядом остальных: кто знает, на что они способны в такие мгновения.
— Прекратите! — раздался голос словно бы ниоткуда. — Остановитесь.
Все обернулись. В дальнем конце гостиной из-за штор, закрывавших арочный проход, вышла женщина. Она немного постояла, как бы собираясь с духом, а потом стала приближаться мелкими осторожными шажками. Сибил вскрикнула и рванулась ей навстречу. Питкерн-старший подошел тоже. Они вместе подхватили женщину под руки и заговорили — одна умоляюще, другой сердито. Они пытались остановить ее, вернуть в постель, но не тут-то было. Женщина упрямо стремилась в гостиную, ведя своих провожатых за собой, пока не остановилась подле сына, скорчившегося на полу. Она с жалостью посмотрела на него, затем перевела взгляд на меня:
— Ему очень больно?
— Терпимо, — ответил я. — Через день-другой все пройдет.
Дональд поднял голову и произнес:
— Все в порядке, мама. Но ты же слышала, что…
— Да, я слышала все.
— Иди наверх, — приказал ей Питкерн, но она не обратила на его слова никакого внимания.
Внешне миссис Питкерн не представляла собой ничего особенного. Маленького роста, полноватая, лицо круглое, невзрачное, плечи излишне отведены назад — возможно, вследствие травмы спины… Но что-то в ней было такое, особенно в голосе, что шло из глубины, от сердца.
— Я слишком долго стояла на ногах, — сказала она.
Сибил хотела подвести ее к дивану, но она выбрала стул. После того как ей помогли сесть, она повернулась к Вулфу. Дональд к тому времени обрел силы и встал на ноги. Он подошел к ней, погладил по плечу и сказал:
— Со мной все в порядке, мама.
Она не отреагировала на нежность сына и продолжала смотреть на Вулфа.
— Так вы Ниро Вулф, — произнесла она наконец.
— Да, — признался он. — А вы миссис Питкерн?
— Да, конечно. Я наслышана о вас, мистер Вулф, вы очень популярны. При иных обстоятельствах я была бы весьма польщена встречей с вами. Я стояла за теми занавесками и слышала все, что здесь было сказано. Я полностью согласна с вами, хотя, разумеется, вы лучше меня разбираетесь в уголовных расследованиях. Я представляю, что нам всем придется пережить, если начнется это безжалостное расследование. Поэтому моим естественным желанием будет сделать все возможное, чтобы предотвратить его. У меня есть собственные деньги, кроме состояния мужа, и мне кажется разумным нанять кого-нибудь, кто защитит нас от ужасной перспективы, описанной вами. И лучше вас никто этого не сделает. Я готова заплатить вам пятьдесят тысяч долларов. Половина будет выплачена…
— Бел, я предупреждаю тебя… — начал было Джозеф Питкерн и тут же замолчал.
— Я слушаю, — спокойно ответила она и, не дождавшись продолжения, вернулась к Вулфу. — Смешно было бы делать вид, что для нас это невыгодная сделка. Как вы верно заметили, у каждого есть прошлое. Наше несчастье в том, что это ужасное преступление совершилось в нашем доме и сделает нас объектом пристального внимания. Половина названной суммы будет выплачена немедленно, оставшаяся часть — когда… Впрочем, это мы обговорим потом.
«Вот это мне больше нравится, — подумал я, — уже есть выбор: сесть в тюрьму или взять пятьдесят тысяч».
Вулф мрачно смотрел на миссис Питкерн.
— Вы сказали, что все слышали, так я понял?
— Да.
— В таком случае вы не уловили главного. Единственная причина моего присутствия здесь в том, что я убежден: мистер Красицкий не убивал мисс Лауэр. Каким же образом я смогу защитить одновременно его и вас? Нет, извините, мадам. Верно, я явился сюда, чтобы шантажировать вас, но не ради денег. Я назвал свои условия: разрешение остаться здесь с мистером Гудвином для расследования частным порядком — вместо того чтобы вернуться в свою контору и затеять скандал. Мое пребывание будет по возможности кратким, я не хочу и не могу оставаться вне собственного дома дольше, чем того требуется. Мои требования к вам будут вполне умеренными. Я только тогда смогу вести расследование, когда буду получать ответы на вопросы — в пределах, как я сказал, разумного.
— Мерзкий неподкупный шантажист! — горестно проговорила со своего дивана Сибил.
— Ограничим ваше короткое пребывание завтрашним полднем, — предложил Дональд.
— Нет, — твердо заявил Вулф. — Я не могу назвать конкретный час. Но я не меньше вас заинтересован, чтобы оно было как можно короче.
— Если хотите, я могу увеличить сумму, — не унималась миссис Питкерн, — значительно увеличить. Я готова удвоить ее.
Она была упряма, как всякая женщина, и явно готова тряхнуть мошной.
— Нет, мадам. Как я сегодня уже сказал мистеру Гудвину, мною движет единственная и четко определенная задача. Я не вернулся к ужину к себе домой. Я прошел через метель ночью по незнакомой пересеченной местности. Я проник к вам, угрожая оружием. Теперь я намерен быть здесь столько, сколько сочту нужным, или… Вы знаете альтернативу.
Миссис Питкерн обвела взглядом мужа, сына и дочь и тихо сказала:
— Я пыталась…
Джозеф Питкерн в первый раз за весь вечер присел и резко произнес:
— Спрашивайте.
— Отлично, — Вулф глубоко вздохнул. — Прошу позвать мистера и миссис Имбри. Мне понадобятся в этом доме все.
После нескольких минут, после того как стало известно, что нас оставят ночевать, меня точила одна забота. По предварительному плану Вулфу следовало сразу, как только он накинет на них уздечку, выманить всех на кухню, якобы для того, чтобы они показали, где миссис Имбри хранила коробочку с морфийными таблетками. С появлением миссис Питкерн это стало, по-моему, проблематичным. Какой смысл заставлять женщину с ушибом спины вставать и тащиться в кухню только для того, чтобы ткнуть в нужное место на полке? Ведь в распоряжении Вулфа еще трое, способных сделать это без ущерба для здоровья. А с приходом супругов Имбри количество увеличилось до пяти.
Супруги были заспанны, напуганы и не проявили к нам никакого интереса. На миссис Имбри было нечто вроде халата, а мистер Имбри напялил ливрею дворецкого. Я отметил, что в грязном комбинезоне он мне нравился больше.
Как только приглашенные присоединились к нам, Вулф захотел увидеть место, где миссис Имбри хранила коробочку с таблетками. При этом он поднялся и попросил всех пойти с ним. Сделано это было таким тоном, что можно было предположить, будто исключительно по выражению их лиц он укажет похитителя лекарства, усыпившего Дини Лауэр.
Готовность обитателей дома Питкернов исполнить предложение Вулфа показала, что я плохо знаю психологию и напрасно волновался. Видимо, для них это было облегчением, что такое неприятное и страшное расследование начинается так обыденно просто. Никто не вступился за миссис Питкерн, только Сибил спросила, нужно ли ей тоже идти на кухню.
Когда все нестройно двинулись к выходу из гостиной, все еще босой Вулф задержался и сказал мне:
— Арчи, ты не положишь мои носки подсушиться поближе к радиатору? Можешь отжать их сначала в оранжерее.
Я взял носки и, как только все вышли, бросился в оранжерею, оставив дверь в гостиную открытой. В знакомом месте приподнял брезент:
