Саре казалось, что сделать такую попытку может только очень храбрый мужчина. Она представила собеседнице доктора Жерара, который только что вышел из отеля.
– Разумеется, ваше имя мне знакомо, – сказала леди Уэстхолм, пожимая ему руку. – На днях в Париже я беседовала с профессором Шантеро. В последнее время я неоднократно поднимала вопрос о лечении неимущих душевнобольных. Может быть, подождем внутри, пока нам предоставят лучший автомобиль?
Маленькая невзрачная леди средних лет, с жидкими седыми волосами, притулившаяся поблизости, оказалась мисс Амабел Прайс, четвертым членом группы. Она также вошла в отель, явно стараясь держаться поближе к леди Уэстхолм.
– У вас есть профессия, мисс Кинг?
– Я только что получила степень бакалавра медицины.
– Превосходно, – снисходительно одобрила леди Уэстхолм. – Помяните мои слова – все будущие достижения останутся за женщинами.
Впервые стыдясь своего пола, Сара последовала за леди Уэстхолм к стульям.
Пока они ждали, леди Уэстхолм сообщила им, что отказалась от приглашения погостить у верховного комиссара[21] во время пребывания в Иерусалиме.
– Не желаю, чтобы меня стесняли официальные лица. Мне хочется самой вникнуть во все.
– Во что именно? – поинтересовалась Сара, впрочем, не удостоенная ответа.
Леди Уэстхолм объяснила, что специально остановилась в отеле «Соломон», дабы ей не препятствовали, и добавила, что сделала несколько предложений администратору по поводу улучшения содержания отеля.
– Мой девиз – эффективность! – заявила она. Похоже, так оно и было.
Через четверть часа прибыл большой комфортабельный автомобиль, и после советов леди Уэстхолм, как лучше разместить багаж, группа отправилась в путь.
Первая остановка была у Мертвого моря. Далее последовал ленч в Иерихоне[22], после которого леди Уэстхолм, вооружившись Бедекером[23], пошла с мисс Прайс, доктором и толстым драгоманом на экскурсию по старому городу. Сара осталась в саду отеля.
У нее побаливала голова, и ей хотелось побыть одной. Сару одолевала глубокая депрессия, причину которой было трудно объяснить. Внезапно она потеряла интерес к экскурсиям, а компаньоны ей наскучили. В этот момент Сара жалела, что поехала в Петру. Поездка обойдется дорого и вряд ли доставит ей удовольствие. Гулкий голос леди Уэстхолм, бесконечное щебетание мисс Прайс, постоянные жалобы драгомана на сионистов действовали ей на нервы. В довершение всего Сару почти так же раздражала улыбка доктора Жерара, словно свидетельствующая о том, что он читает все ее мысли.
Сару интересовало, где сейчас Бойнтоны – возможно, они отправились в Сирию и сейчас в Баальбеке[24] или Дамаске. Она думала о том, что делает Реймонд. Странно, как четко ей представлялось его лицо, на котором отражались то пылкость, то робость, то нервное напряжение…
Проклятье! К чему думать о людях, которых она, вероятно, никогда больше не увидит? Что заставило ее вчера подойти к старой леди и наговорить кучу вздора? Должно быть, ее слышали и другие. Кажется, леди Уэстхолм находилась неподалеку. Сара попыталась вспомнить, что именно сказала. Должно быть, это звучало нелепо и истерично. Господи, какой же дурой она себя выставила! Но вина была не ее, а старой миссис Бойнтон. В ней было нечто, заставляющее терять чувство меры.
Вошел доктор Жерар и плюхнулся на стул, вытирая вспотевший лоб.
– Фу! Эту женщину следовало бы отравить! – заявил он.
Сара вздрогнула.
– Миссис Бойнтон?
– При чем тут миссис Бойнтон? Нет, я говорил о леди Уэстхолм. Мне кажется невероятным, что она много лет замужем и муж до сих пор ее не прикончил. Из какого теста он сделан?
Сара засмеялась:
– Из такого, из какого делают любителей охоты и рыбной ловли.
– Психологически это звучит убедительно. Он удовлетворяет свою жажду убийства на так называемых низших созданиях.
– По-моему, он очень гордится деятельностью жены.
– Потому что эта деятельность вынуждает ее проводить много времени вне дома? – предположил француз. – Его можно понять… Вы сейчас упомянули миссис Бойнтон? Несомненно, ее тоже было бы неплохо отравить. Простейшее решение всех семейных проблем! Фактически то же самое нужно проделать со всеми женщинами, которые становятся старыми и безобразными. – Он скорчил выразительную гримасу.
– Ох уж эти французы! – смеясь, воскликнула Сара. – Для вас нет никакой пользы от женщины, если она не молода и не привлекательна.
Жерар пожал плечами:
– Мы просто более честные. Ведь англичане не уступают в метро и поездах место некрасивым женщинам, верно?
– Как печальна жизнь, – вздохнула Сара.
– Ну, у вас нет причин вздыхать, мадемуазель.
– Я сегодня не в духе.
– Естественно.
– О чем вы?
– Вы бы легко нашли причину, если бы честно попробовали разобраться в вашем состоянии.
– Думаю, меня угнетают наши попутчицы, – сказала Сара. – Это ужасно, но я ненавижу женщин! Когда женщины глупы и беспомощны, как мисс Прайс, они приводят меня в ярость, а когда они энергичны и деловиты, как леди Уэстхолм, то раздражают еще сильнее.
– То, что эта пара вас раздражает, вполне понятно. Леди Уэстхолм точно соответствует жизни, которую ведет, и потому счастлива и довольна судьбой. Мисс Прайс долгие годы работала воспитательницей и неожиданно получила маленькое наследство, которое помогло ей осуществить давнюю мечту о путешествиях. Пока что путешествие оправдывает ее ожидания. Ну а вы не смогли заполучить то, что хотели, и, естественно, возмущены существованием тех, кто преуспел в жизни больше вас.
– Очевидно, вы правы, – мрачно признала Сара. – Вы просто читаете мои мысли. Я пытаюсь обмануть себя, а вы мне не позволяете.
В этот момент вернулись остальные. Гид казался наиболее усталым из всех троих. По пути в Амман он не сообщил почти никакой информации и даже не упоминал о евреях, за что все были ему глубоко признательны. Его страстные и многословные жалобы на их пороки всем действовали на нервы.
Теперь дорога, извиваясь среди кустов олеандра, усыпанных розовыми цветами, свернула на восток от Иордана.
В Амман путешественники прибыли во второй половине дня и после краткого осмотра греко-римского театра рано легли спать. Завтра рано утром им предстояла долгая поездка через пустыню в Маан[25].
Выехали в начале девятого. В автомобиле царило молчание. День был жарким, и к полудню, когда они остановились для ленча на природе, духота стала невыносимой. Пребывание в замкнутом пространстве с тремя другими человеческими существами раздражало каждого.
Леди Уэстхолм и доктор Жерар затеяли спор о Лиге Наций. Леди была ярой ее сторонницей, а француз, напротив, отпускал на ее счет ядовитые замечания. От позиции Лиги в отношении Абиссинии и Испании они перешли к пограничному конфликту в Литве, о котором Сара никогда не слышала, а от него – к деятельности по подавлению наркобизнеса.
– Вы должны признать, что проведена колоссальная работа! – настаивала леди Уэстхолм.
Доктор Жерар пожал плечами:
– Возможно. И за колоссальные деньги.
– Но дело крайне серьезное. Благодаря закону об опасных наркотических веществах… – И спор разгорелся с новой силой.
– Так интересно путешествовать с леди Уэстхолм! – прочирикала мисс Прайс.
– Да неужели? – ядовито отозвалась Сара, но мисс Прайс не заметила сарказма и продолжала радостно щебетать:
– Я часто видела ее имя в газетах. Прекрасно, что женщины могут заниматься политикой и отстаивать свои интересы. Я всегда рада, когда женщина чего-то добивается.
– Почему? – свирепо осведомилась Сара.
Мисс Прайс застыла с открытым ртом.
– Ну… – растерянно пролепетала она, – просто приятно, что женщины тоже на что-то способны.
– Я не согласна, – возразила Сара. – Приятно, когда любой человек может осуществить что-то достойное. И не важно, мужчина это или женщина.
– Ну конечно, если смотреть на это с такой точки зрения… – Мисс Прайс выглядела слегка обиженной, и Сара добавила более мягко:
– Простите, но я ненавижу эту дифференциацию полов. «Современная девушка обладает сугубо деловым отношением к жизни» и тому подобное. Все это выдумки! Некоторые девушки деловые, а некоторые – нет. Точно так же некоторые мужчины сентиментальны и тупоголовы, а некоторые обладают ясным и логичным умом. Существуют разные типы интеллекта, а пол имеет значение только в сексуальных вопросах.
Покраснев при слове «сексуальный», мисс Прайс переменила тему.
– Жаль, что здесь совсем нет тени, – пробормотала она. – Хотя пустыня чудесна, не так ли?
Сара кивнула.
Пустыня действительно чудесна, думала она. Люди не тревожат ее своими утомительными дрязгами… Здесь забываешь о личных проблемах. Сара чувствовала, что наконец освободилась от Бойнтонов – освободилась от странного желания вмешаться в жизнь людей, чьи орбиты даже отдаленно не соприкасались с ее собственной. Пустыня дарует мир и покой…
