Ознакомительная версия.
— Знаю, дорогой мистер Клемент, что мы хотели бы все видеть в определенном свете. Но ведь приходится соглашаться с фактами, каковы бы они ни были, правда? А мне кажется, что факты никак нельзя подогнать под ваше объяснение. Прислуга ясно показала, что мистер Реддинг пробыл в доме минуту-две, а этого, конечно, недостаточно для такой ссоры, как вы себе представили. Кроме того, как я поняла, полковнику выстрелили в голову, когда он писал записку, — по крайней мере, так говорит моя служанка.
— Совершенно верно, — сказала Гризельда. — Очевидно, он писал записку, чтобы сообщить, что он больше не может ждать. Записка была помечена временем «6:20», а часы упали и остановились в 6:22, это ужасно странно, мы с Леном ничего не можем понять!
Она пояснила, что часы у нас всегда поставлены на четверть часа вперед.
— Интересно, — заметила мисс Марпл. — Очень, очень интересно. Но записка, на мой взгляд, куда интереснее. Я бы сказала…
Она замолчала и оглянулась. За окном стояла Летиция Протеро. Она вошла, слегка кивнув и пробормотав себе под нос: «Доброе утро».
Потом она упала в кресло и сказала несколько более оживленно, чем это было у нее в обычае:
— Говорят, они арестовали Лоуренса.
— Да, — сказала Гризельда. — Мы все в полном шоке.
— А я никогда всерьез не верила, что кто-то убьет отца, — сказала Летиция. Она явно гордилась тем, что не проявляет ни горя, ни вообще намека на какие-то человеческие чувства. — Конечно, руки чесались у многих. Иногда я сама была готова его прикончить.
— Хочешь чего-нибудь выпить или поесть, Летиция? — спросила Гризельда.
— Нет, спасибо. Я забрела просто так — поискать свой беретик, такой смешной, маленький, желтенький. Мне казалось, я забыла его вчера в кабинете.
— Значит, там он и лежит, — сказала Гризельда. — Мэри никогда и ничего не убирает.
— Пойду поищу, — сказала Летиция, пытаясь подняться. — Простоте, что причиняю лишнее беспокойство, но мне совершенно нечего надеть на голову — все растеряла.
— Боюсь, что сейчас вам туда не попасть, — сказал я. — Инспектор Слак запер кабинет на ключ.
— Вот зануда! А через окно туда пролезть нельзя?
— Нет, к сожалению. Заперто изнутри. Однако, Летиция, мне кажется, при сложившихся обстоятельствах вам желтый берет не так уж и нужен.
— Вы имеете в виду траур и все прочее? И не подумаю надевать траур. По-моему, жутко допотопный обычай. Какая досада, что Лоуренсу так не повезло. Ужасно досадно.
Она встала и не двигалась с места, рассеянно хмурясь.
— Наверно, это из-за меня и купального костюма. Такая глупость, сил нет.
Гризельда открыла было рот, чтобы что-то сказать, но по какой-то необъяснимой причине промолчала.
Странная улыбка тронула губы Летиции.
— Пожалуй, — сказала она как бы себе самой, очень тихо, — пойду домой и скажу Анне, что Лоуренса арестовали.
И она вышла. Гризельда обернулась к мисс Марпл.
— Почему вы наступили мне на ногу?
Старая дама улыбнулась.
— Мне показалось, что вы собираетесь что-то сказать, душечка. Знаете, подчас гораздо лучше наблюдать, как все развивается само собой. Можете мне поверить, это дитя совсем не так уж витает в облаках, как старается показать. У нее в голове есть четкий замысел, и ведет она себя соответственно.
Мэри громко постучала в дверь и тут же влетела в столовую.
— Что такое? — спросила Гризельда. — И, Мэри, запомните, пожалуйста, что стучать не надо. Я вам сто раз говорила.
— Мало ли, может, вы заняты, — отпарировала Мэри. — Полковник Мельчетт. Хочет видеть хозяина.
Полковник Мельчетт — начальник полиции в нашем графстве. Я встал не мешкая.
— Я думала, не годится оставлять его в холле, и пустила его в гостиную, — сообщила Мэри. — Со стола убрать?
— Нет еще, — сказала Гризельда. — Я позвоню.
Она снова обернулась к мисс Марпл, а я вышел из комнаты.
Полковник Мельчетт — живой маленький человечек, и у него странная привычка внезапно и неожиданно фыркать носом.
— Доброе утро, викарий, — сказал он. — Пренеприятное дело, а? Бедняга Протеро. Не подумайте, что он мне нравился. Вовсе нет. По правде говоря, никто его не любил. Да и для вас куча неприятностей, верно? Надеюсь, ваша хозяюшка держится молодцом?
Я сказал, что Гризельда приняла все, как должно.
— Вот и ладно. Когда такое случается в твоем кабинете, радости мало. Реддинг меня удивил, доложу я вам, — позволить себе такое в чужом доме! Совершенно не подумал о чувствах других людей!
Меня вдруг охватило непреодолимое желание расхохотаться, но полковник Мельчетт, как видно, не находил ничего смешного в том, что убийца обязан щадить чувства окружающих, и я сдержался.
— Честно скажу, меня порядком удивило известие, что этот малый просто взял да и явился с повинной, — продолжал полковник Мельчетт, плюхаясь в кресло.
— А как это было? Когда?
— Вчера вечером. Часов около десяти. Влетает, бросает на стол пистолет и заявляет: «Вот и я. Я это сделал». Без околичностей.
— А как он объясняет содеянное?
— Да никак. Конечно, мы его предупредили о даче ложных показаний. А он смеется, и все тут. Говорит, зашел сюда повидаться с вами. Видит полковника. Они повздорили, и он его пристрелил. О чем был спор, не говорит. Слушайте, Клемент, — это останется между нами — вы об этом хоть что-нибудь знаете? До меня доходили слухи, что его выставили из дома, и прочее в этом роде. Что у них там — дочку он соблазнил, или еще что? Мы не хотим втягивать в это дело девушку, пока возможно, ради ее и общего блага. Весь сыр-бор из-за этого загорелся?
— Нет, — сказал я. — Можете поверить мне на слово, дело отнюдь не в этом, но в настоящее время я больше ничего не могу сказать.
Он кивнул и вскочил.
— Рад это слышать. А то люди бог весть что болтают. Слишком много бабья в наших местах. Ну, мне пора. Надо повидать Хэйдока. Его куда-то вызвали, но он должен вернуться. Признаюсь по чести, жалко мне этого Реддинга. Всегда считал его славным малым. Может, они придумают ему какие-то оправдания. Последствия войны, контузия, что-нибудь в этом роде. Особенно если не откопают какой-нибудь подходящий мотив для преступления. Ну, я пошел. Хотите со мной?
Я сказал, что пойду с удовольствием, и мы вышли вдвоем.
Хэйдок живет в соседнем доме. Слуга сказал, что доктор только сейчас вернулся, и провел нас в столовую. Хэйдок сидел за столом, а перед ним аппетитно пускала парок яичница с беконом. Он приветливо кивнул нам.
— Простите, но пришлось ехать. Роды принимал. Почти всю ночь провозился с вашим делом. Достал для вас пулю.
Он толкнул по столу в нашу сторону маленькую коробочку. Мельчетт рассмотрел пулю.
— Ноль двадцать пять?
Хэйдок кивнул.
— Технические подробности попридержу до расследования, — сказал он. — Вам нужно знать только одно: смерть была практически мгновенной. Этот молодой идиот сказал, ради чего он это сделал? Кстати, меня поразило, что ни одна живая душа не слышала выстрела.
— Да, — сказал Мельчетт. — Удивительно.
— Окно кухни выходит на другую сторону, — объяснил я. — Когда закрыты все двери — и в кабинете, и в буфетной, и в кухне, вряд ли что-нибудь можно услышать, а наша служанка была одна в доме.
— Гм-м… — сказал Мельчетт. — Все равно, странно это. Интересно, не слышала ли чего старушка — как ее звать — а, мисс Марпл. Окно в кабинете было открыто.
— Возможно, она и слышала, — сказал Хэйдок.
— Не думаю, — сказал я. — Она только что у нас была и ничего об этом не сказала, а я уверен, что она упомянула бы о том, что слышала.
— А может, она и слышала, да не придала этому значения — подумала, что у машины выхлоп не в порядке.
Я заметил, что в это утро Хэйдок был настроен куда более добродушно и жизнерадостно, чем вчера. Он был похож на человека, который изо всех сил старается скрыть обуревающую его радость.
— А что, если там был глушитель? — добавил он. — Не исключено. Тогда никто ничего бы и не услышал.
Мельчетт отрицательно покачал головой.
— Слак ничего такого не нашел, потом спросил Реддинга напрямик, Реддинг поначалу вообще не мог взять в толк, о чем речь, а когда понял, категорически заявил, что ничем таким не пользовался. Я думаю, можно ему поверить на слово.
— Да, конечно. Бедняга.
— Юный идиот, черт бы его побрал! — взорвался полковник Мельчетт. — Прошу прощенья, Клемент. Но ведь иначе его не назовешь. Как-то не моту думать о нем как об убийце.
— Мотив какой? — спросил Хэйдок, одним глотком допивая кофе и вставая из-за стола.
— Он говорит, что они поссорились, он вспылил и не помнит, как застрелил полковника.
— Хочет вытянуть на непреднамеренное убийство, э? — Доктор потряс головой. — Ничего не выйдет. Он подкрался сзади, когда старик писал письмо, и выстрелил ему в затылок. Ссорой тут и не пахнет.
— Да у них и времени на ссору не было, — вмешался я, припомнив слова мисс Марпл. — Подкрасться, застрелить полковника, переставить часы назад на 6:20 и убраться подобру-поздорову, да у него едва хватило бы времени на все это. Я никогда не забуду, какое у него было лицо, когда я встретил его за калиткой, и как он сказал: «Вы его увидите, даю слово. О! Вы его увидите!» Уже одно это должно было разбудить мои подозрения относительно событий, разыгравшихся за несколько минут до нашей встречи.
Ознакомительная версия.
