— Абсолютно не возражаю.
Он взглянул на Лоррен Роббинс. Лоррен произнесла:
— Поднимите правую руку, мистер Лэм.
Я поднял правую руку.
— Вы торжественно клянетесь, что записанное в только что подписанных вами свидетельских показаниях соответствует истине? Да поможет вам Бог!
— Клянусь.
В левой руке она держала наготове нотариальную печать, одну из тех карманных никелированных штуковин, которую, выезжая на вызов, можно сунуть в кошелек.
Подвинув к себе документ, Лоррен в том месте, где было напечатано: «Подписано под присягой в моем присутствии октября пятого дня», поставила свою подпись — на месте государственного нотариуса, оттиснула печать и вручила документ Холгейту.
Взглянув на бумагу, Холгейт кивнул, встал из-за стола и протянул мне руку для пожатия, давая понять, что разговор окончен.
— Большое вам спасибо, мистер Лэм. Как замечательно, что граждане готовы добровольно сообщать о дорожных происшествиях, свидетелями которых они были. Лоррен отвезет вас обратно в отель, если только вы не хотите посмотреть наши участки. В таком случае она готова пройти с вами и…
— Как-нибудь в другой раз, — прервал я его. — Как вам сказать… в данный момент я не расположен делать инвестиции. Нет свободных капиталов.
Он сочувственно пощелкал языком:
— Плохо. Правда, так всегда бывает. Сколько раз появляется возможность сделать вложения в абсолютно надежное дело, а свободных денег под рукой не оказывается. Мы бы взяли совсем небольшой аванс, мистер Лэм, и…
Я решительно затряс головой.
— О'кей, о'кей. Не настаиваю. Просто я хотел из чувства признательности предложить вам прибыльную сделку и, конечно, на законных основаниях. Лоррен, отвези его, пожалуйста, в отель… Да, одну минутку, Дональд. Кажется, на свидетельских показаниях нет вашего адреса.
— Он имеется в книге регистрации отеля, — сказал я.
— Все-таки дайте его мне, я запишу прямо на этих показаниях. Где вас можно найти?
Я дал ему адрес в Сан-Франциско.
Холгейт вышел из-за стола, положил мне на левое плечо большую сильную руку и, сжав мою правую руку, горячо затряс ее.
— Спасибо, Дональд. Огромное спасибо. Если заинтересуетесь недвижимостью, я в любое время к вашим услугам. Знаете, что я сделаю? Я не буду подсказывать вам, какой участок лучше, а просто придержу самый лучший, так что если надумаете обзавестись собственным домом… скажем, в ближайший месяц, просто дайте мне знать.
— Давайте внесем ясность, мистер Холгейт, — напомнил я ему. — Авария произошла по вашей вине.
— Я это знаю. Вина — на мне, — согласился он. — Виноват я. Надеюсь, бедная девушка не сильно пострадала.
— Я тоже надеюсь. Красивая девушка.
— У вас глаз наметанный, не так ли, Дональд?
Глядя на Лоррен, я подтвердил:
— Не спорю.
Холгейт рассмеялся и велел:
— Лоррен, отвези его в отель.
Она с улыбкой спросила:
— Готовы, мистер Лэм?
— Готов, — ответил я.
Мы подошли к автомобилю. Я направился к левой дверце, чтобы открыть перед ней, но Лоррен, распахнув правую дверцу, прыгнула на сиденье и проскользнула на водительское место.
Я уселся рядом, захлопнул дверцу. Она стройной ножкой выжала газ, и мы выехали на полукружье подъездной дорожки.
— Как вам понравился мистер Холгейт?
— Очень.
— Замечательный человек. С ним так хорошо работать.
— А как мистер Мэкстон? — спросил я.
Полусекундное молчание можно было объяснить тем, что она подъезжала к перекрестку. А может быть, еще чем?
— Он тоже.
— Вы, должно быть, довольны работой.
— Очень довольна.
— Вам она действительно нравится?
— Не то слово.
— Нравится все время быть в действии?
— Действовать, значит, жить, — горячо откликнулась она. — Безделье — смерть. Губит рутина. Я люблю разнообразие жизни. Чтобы каждый день, каждую минуту возникало что-нибудь новое, чтобы я могла показать себя как личность, проявить инициативу, использовать свой ум.
— Думаю, у тебя получается, — заметил я.
— Спасибо, Дональд. Тебе кто-нибудь говорил, что ты чертовски славный парень?
— Холгейт говорил, — ответил я. — Но думаю, что ему страшно хотелось продать мне земельный участок.
Лоррен от души расхохоталась:
— Дональд, ты говоришь ужасные вещи! Долго ли еще будешь в городе?
— Не знаю.
— Кого-нибудь здесь знаешь?
— Мало кого.
— Мужчин, женщин?
— И тех, и других.
— Ладно, — подбодрила она меня, — не скучай!
— Не буду, — сказал я.
— Рада, что не будешь, — поглядев на меня, улыбнулась Лоррен. — Но если что… можешь всегда позвонить мне. Мой номер телефона есть в справочнике.
— Будешь предлагать мне участок?
— Возможно, — засмеялась она.
Пару минут она молчала, потом, подъезжая к отелю, с улыбкой добавила:
— А вообще-то, Дональд, я много чего могла бы предложить.
Лоррен порывисто протянула мне руку, одарила быстрой улыбкой и, глядя перед собой, стала ждать, когда захлопнется дверца автомобиля.
Убедившись, что дверца закрыта, она мельком взглянула в боковое зеркальце и стремительно врезалась в поток машин.
Портье сообщил, что мне никто не звонил. Сказав, что я немного пройдусь по городу, я вышел из отеля и направился к находившейся в двух кварталах стоянке такси.
Доехал до супермаркета. Там я забрал оставленный мной автомобиль, вернулся на нем в отель, припарковался, а потом до темноты слонялся по улицам.
По всей видимости, никто не проявлял ко мне ни малейшего интереса. Ни разу не появился и тот долговязый. Всем было на меня наплевать. И никаких сообщений.
Незадолго до того как стемнело, я позвонил Дорис Эшли.
Телефон не отвечал.
Из телефонной кабины я позвонил домой Элси Бранд:
— Привет, Элси. Как делишки?
— Дональд…
— Что не так?
— Названивает какой-то человек и разговаривает… как вам сказать, угрожающе.
— Угрожать — дело несложное, — заметил я. — Что ему надо?
— Да насчет аварии, которую вы видели. И, похоже, он очень… словом, чем-то обеспокоен.
— Да ну? И часто звонит?
— За последний час трижды. Господи, я не знала, что говорить. Сказала, что не знаю, чтобы кто-нибудь давал мой номер телефона, но что у меня гостит брат, который должен вот-вот прийти.
— Скоро буду, — сказал я. — Не дергайся.
— Дональд, это что-нибудь… опасное?
— Откуда я знаю?
— Я ужасно боюсь.
— Не надо. Еду.
— Когда вы будете?
— В течение часа.
— О, Дональд, я так… Будьте осторожнее, ладно?
— Странно, — заметил я. — Обычно ты просишь меня вести себя прилично. А теперь говоришь — осторожнее.
В трубке раздался нервный смешок:
— Приготовить что-нибудь на ужин?
— Неплохая мысль, — поддержал я. — Это создаст домашний уют.
— Чего бы вы хотели?
— Шампанского и бифштекс из вырезки.
— Я — скромная служащая.
— Это, — заявил я, — в счет служебных расходов.
— Будет сделано: шампанское и бифштекс из вырезки, — отрапортовала она. — Как предпочитаете — куском?
— Куском.
— С кровью?
— С кровью.
— С картофелем?
— Печеным. Но не слишком хлопочи. Никаких салатов и десертов. Только бифштекс, печеный картофель, шампанское и, может быть, баночка зеленого горошка.
Мясо поджарю сам, когда приеду. Когда эта птичка снова защебечет, постарайся узнать, как его зовут. Скажешь, что я задерживаюсь, но обещал быть дома через час и что мы собираемся поужинать. Пускай приезжает часа через полтора, тогда и поговорим.
— Вы уверены, что успеете приехать до него, Дональд?
— Буду, — заверил я. — Покупай мясо и шампанское. Обязательно сохрани чеки — отдам Берте в качестве оправдательного документа.
— Вот уж она будет рвать и метать! — обрадовалась Элси.
— Ей только на пользу, — хмыкнул я. — Жди. Еду. — И я повесил трубку.
Транспортный поток был чуть меньше, чем я ожидал, поэтому я добрался за сорок пять минут.
У Элси шампанское уже стояло на льду, две отменных отбивных оставалось только бросить на решетку.
В духовке пеклась картошка. Была открыта банка зеленого горошка, нарезан и намазан маслом французский хлеб — оставалось его только поджарить. Не забыли и про баночку протертого чеснока.
— Ну прямо как дома! — похвалил я.
Она хотела что-то сказать, осеклась и залилась краской, видно, из-за того, что чуть было не ляпнула.
— Чеки есть? — спросил я.
Элси протянула их мне.
— Звонил наш знакомый?
— Как только я положила трубку после разговора с вами.
— Сказала ему, чтобы приезжал?
— Сказала.
— Что он?
— Сказал, что будет. Просил передать вам, то есть брату, чтобы без дураков и говорил только правду.
