Пожимая протянутую руку, Мейсон внимательно посмотрел на него.
– Мисс Стрит, – поправил он хозяина номера.
– О, пардон. Входите же, пожалуйста. Заранее прошу извинить за состояние комнаты. Я не ожидал гостей, поэтому у меня беспорядок. Мисс Стрит, садитесь вот сюда, это на редкость удобное кресло. Я только уберу с него газеты и журналы.
Голос был приятный, хорошо поставленный и весьма выразительный. Но черные глаза мистера Ван Ньюиса выражали беспокойство. Видимо, именно это он и старался скрыть голосом. Каждое произнесенное им слово было полно доброжелательности.
Он принялся наводить порядок в помещении, передвигаясь с кошачьей грацией и легкостью.
С ноткой иронии Мейсон осведомился:
– Вы проявляете такое гостеприимство ко всем своим посетителям? А если мы продаем книги или собираем пожертвования на благотворительные цели?
Ван Ньюис добродушно улыбнулся:
– Ну и что, если это и так, мистер Мейсон? Вы пришли повидаться со мной, не считаясь ни со временем, ни с усталостью. Не сомневаюсь, что это вызвано важной причиной. Естественно, я обязан отнестись к вам с особым вниманием. Я сам тружусь в сфере торговли и не устаю повторять, что любой человек имеет право на уважительное к себе отношение.
– Что ж, весьма похвально, иного не скажешь. Так вы не догадываетесь, кто я такой? – спросил адвокат.
– Нет.
– Я адвокат.
– Мейсон… Мейсон… Не Перри ли Мейсон?
– Совершенно верно.
– Разумеется, я слышал о вас, мистер Мейсон. Дафна рассказывала мне о вашем визите.
– Дафна? – приподнял брови Мейсон.
– Миссис Милфилд.
– Ах да! Именно из-за нее я и нанес вам этот визит.
– В самом деле?
– Вы ее хорошо знаете?
– Да.
– А также ее мужа?
– Да, конечно.
– Тогда скажите, почему она раздумала лететь в Сан-Франциско в пятницу?
Выражение глаз и лица Ван Ньюиса не изменилось, но голос все же его подвел.
– Я крайне сожалею об этом, – пробормотал он смущенно. – Я не представлял, что кому-то об этом известно.
– Могу ли я попросить у вас объяснения?
– Боюсь, что это абсолютно никак не связано со всем остальным, чем интересуетесь вы, мистер Мейсон.
– Иными словами, вы хотите сказать, что это не мое дело?
– Нет-нет, ничего подобного! Пожалуйста, не истолкуйте мое замечание неправильно, мистер Мейсон… Я… я просто считаю, что не имею права знакомить вас с попутными деталями, как я бы их назвал.
– Почему?
– Прежде всего потому, что задет персональный элемент. Именно я ездил в аэропорт и заставил Дафну вернуться. Ну и потом, это косвенно затрагивает моего друга, я совершенно не уверен, разрешил бы он мне говорить об этом, если бы остался в живых. Ну, а так… теперь уж он не может дать мне такого разрешения!
– Вы имеете в виду Фреда Милфилда?
– Да.
– Так это связано с ним?
– Ну, это домашняя проблема.
– Послушайте, Ван Ньюис. Я не собираюсь ходить вокруг да около. Полиция расследует убийство. Они не оставят ни одного камешка неперевернутым. Я расследую то же самое убийство и могу точно сказать, что сделаю то же самое.
– Могу я поинтересоваться, откуда вам известно о том, что происходило в аэропорту? – хмуро спросил Ван Ньюис.
– Я же вам сказал: я расследую убийство Милфилда и придерживаюсь мнения, что скрываемая поездка может быть с этим связана.
– Никакой связи не существует!
– Я предпочитаю сам судить об этом.
– Вы мне так и не сказали: откуда у вас такие сведения?
– Я не обязан вам этого говорить.
– Извините, я не могу согласиться.
– Черт побери, я изо всех сил стараюсь договориться с вами обо всем по-хорошему, а вы вынуждаете меня прибегнуть к более жестким методам. Поймите, если вы не предоставите мне удовлетворительного объяснения, мне придется отправиться в полицию и поручить им допросить вас.
– Почему?
– Потому что я представляю тех людей, которые заинтересованы в том, чтобы загадка гибели Фреда Милфилда была разрешена.
– Я сам в этом заинтересован. Если бы это хоть в какой-то мере касалось убийства, я бы сразу все выложил.
– В любом случае прошу вас ответить, а я уж решу, существует ли связь или нет.
Ван Ньюис посмотрел на Деллу Стрит, скрестил ноги, тут же их снова выпрямил, достал из кармана серебряный портсигар и спросил девушку:
– Курите?
– Спасибо, – ответила она, беря сигарету. Мейсон тоже потянулся к портсигару.
Все трое закурили.
– Уловка с сигаретами, – заметил Мейсон, – дала вам необходимое время, чтобы собраться с мыслями, не так ли?
– Время-то она мне дала, – проворчал Ван Ньюис, – но не подсказала, как следует поступить…
– Ну что же, подумайте еще! – предложил Мейсон, откидываясь на спинку стула.
– Ол райт, – махнул рукой Ван Ньюис. – Скажите, вам что-нибудь известно о Дафне?
– Абсолютно ничего.
– Она со странностями… очень эмоционально неуравновешенная особа.
– А точнее?
– У нее случаются – как бы это выразиться? – эмоциональные капризы, что ли!
– Уж не хотите ли вы сообщить мне в деликатной форме, что она весьма ветреная особа?
– Нет-нет, ничего подобного! Знаете, я бы, пожалуй, окрестил ее «эмоциональной цыганкой».
– Я не уверен, что понимаю, что такое «эмоциональная цыганка».
– Ну, она подвержена сокрушительным взрывам чувств. К счастью, такие приступы у нее быстро проходят. Они краткие, но с ними бывает трудно справиться.
– Иными словами, она в кого-то влюбляется?
– Да… на короткое время.
– И последний приступ был недавно?
– Да.
– Роман с вами?
– Со мной? – Ван Ньюис рассмеялся. – Нет. Я слишком хорошо ее знаю, а она меня. Я всего лишь плечо, на котором она рыдает, и ничем иным не хочу быть. Нет, ее объектом стал какой-то парень из Сан-Франциско. Она оставила Фреду записку, какие принято в подобных обстоятельствах писать мужьям, и уже совсем было собралась удрать в Сан-Франциско к своему возлюбленному, потом получить от Фреда развод или решать дело как-то иначе, как его больше устраивало. Это же Дафна! Уж коли она споткнулась, то жди всяких глупостей. На полдороге она ни за что не остановится.
– Вы говорите о ней так, как будто это для нее привычное дело.
– Нет, тут дело не в привычке, мне трудно это объяснить, мистер Мейсон.
– Заметно.
– Дафна относится к тем женщинам, которые должны быть постоянно в кого-то безумно влюблены.
– У нее же есть муж.
– Ну, ну, мистер Мейсон! Вы реалист или же ничего не понимаете в женщинах! Брак – это деловая связь, так сказать, повседневное состояние. Дафне все это давно прискучило. Она должна быть влюбленной, причем до беспамятства, а быть влюбленной в собственного мужа триста шестьдесят пять дней в году очень трудно.
– Да вы ее защищаете, как я погляжу?
– Я просто хочу объяснить вам положение вещей.
– Ол райт, верю вам на слово. Она – «эмоциональная цыганка». И по зову крови она отправилась в Сан-Франциско. Что вы предприняли?
– Остановил ее.
– Почему?
– Потому что знал, что она будет гораздо больше страдать, если уедет, чем если останется.
– Вы перехватили ее в аэропорту и убедили вернуться?
– Правильно.
– И она поехала назад в Лос-Анджелес вместе с вами? Что вы тут сделали?
– Поговорил с ней. Объяснил ей, какую непростительную глупость она собирается совершить.
– Как она поступила?
– Ну, сначала расплакалась, но в конце концов согласилась со мной и даже назвала настоящим другом.
– Когда все это было?
– Сразу после того, как я уехал из аэропорта.
– Вы отвезли ее домой?
– Да.
– Сколько времени на это ушло?
– Минут двадцать-тридцать.
– Как долго вы находились у нее дома?
– С полчаса. Возможно, три четверти часа.
– Каким образом вы узнали, что отыщете ее в аэропорту?
– Помогла чистая случайность.
– «Чистые случайности» – это мое самое любимое блюдо! Обожаю всякие странности, аномалии, случайности… – заявил совершенно серьезно Мейсон.
– У нас с Фредом имелись совершенно определенные обязанности. Мы как бы поделили работу.
– Вы хотите сказать, что работали вместе с Милфилдом в этой так называемой Скиннер-Хиллзской овцеводческой или каракулевой компании?
– В известном смысле да. Только мое участие было скорее косвенным.
– Как прикажете это понимать?
– Ну, я работал – мои интересы не совпадали с интересами… Ол райт, остановимся на этом. Некоторые деловые подробности я не могу обсуждать.
– Вы имеете в виду, что вы работали по нефтяной программе и…
– Прошу вас, мистер Мейсон, не вкладывайте мне слова в рот, не подсказывайте, что мне говорить. Единственное, что я могу сообщить, – это то, что я был связан с Фредом. Он попросил меня сходить к нему домой и забрать портфель с бумагами. Объяснил, где его найти, на случай, если Дафны не будет дома.
– В котором это было часу? – спросил Мейсон.
– Примерно в полдень или чуть позже.
