– Вы и с ней общались?
– Трижды. Раз накоротке, зато в двух других случаях между нами состоялись обстоятельные беседы. Она хотела, чтобы я добился для нее свидания с Хейзом, однако он был против. Она сообщила мне не так уж много подробностей, касающихся их с Питером отношений. А я не видел смысла на нее давить, поскольку все, что мне было нужно, я уже знал. Главным образом я выспрашивал ее насчет занятий покойного мужа, его окружения и вообще всего, что касается убитого. К тому времени мне уже стало ясно, что клиента оправдать не удастся, если я не найду ему подходящую замену. Вдова рассказала мне все, что могла, и не так уж мало, однако ее все время что-то сковывало. И я без труда догадался, что именно. Она считала, что ее мужа убил Питер. Она была так трогательна в этой своей уверенности, что без конца выспрашивала у меня подробности относительно оружия. Я видел, в каком направлении работает ее мысль. Она старалась убедить себя в том, что Питер совершил убийство, находясь в ослеплении страстью. Но если так, почему он вооружился заблаговременно? Я спросил, не могло ли оружие принадлежать ее покойному мужу и находиться в квартире, но она ответила, что подобное исключено. Когда я сказал, что Питер отрицает свою вину и что я ему верю, даже пояснил почему, она страшно удивилась. Я спросил у нее, находилась ли она на самом деле все время с друзьями в театре и не отлучалась ли куда-нибудь. Она ответила, что никуда не отлучалась, но я почувствовал, что думает она о Питере. Подозреваю, она пыталась решить, на самом ли деле я ему верю или же только притворяюсь. Что касается сведений относительно ее мужа, то я не располагал средствами, чтобы проверить все должным образом и…
Он замолчал, потому что вошел Фриц со своим обычным: «Обед на столе, сэр».
Вульф извлек из кресла массивную тушу.
– Мистер Фрейер, прошу вас разделить с нами трапезу. Пищи с лихвой хватит на всех. Цыплячья печень и грибы в белом вине. Рисовые оладьи. Фриц, еще один стул и прибор.
В тот же день, в четыре часа пополудни, я отправился на Восточную Пятьдесят вторую улицу, в дом 171, где у меня при содействии Фрейера было назначено свидание с миссис Моллой.
После обеда мы втроем вернулись в кабинет и начали с того, на чем закончили. Фрейер позвонил в свой офис и попросил, чтобы прислали дело, которое мы досконально переворошили.
К шести вечера я вызвал Сола Пензера, Фреда Даркина, Орри Кетера и Джонни Кимса. Эти четверо были нашей надежной опорой и все скопом обходились нам в сто шестьдесят долларов ежедневно, не считая мелких расходов. Продлись наша работенка месяц, и за их труд пришлось бы заплатить четыре тысячи восемьсот долларов. Так что Вульф весьма высоко ценил чувство собственного достоинства, коль скоро не постоял за расходами, решив не отказываться от дела.
Сведения, которые миссис Моллой сообщила Фрейеру относительно своего покойного мужа, не были использованы должным образом, и неудивительно. Ведь их разрабатывали клерк из конторы Фрейера и какой-то неповоротливый выскочка из сыскного агентства Хэрленда Айда. Разумеется, кое-что они нарыли.
Выяснили, в частности, что Моллой арендовал двухкомнатный офис на двадцатом этаже муравейника на Сорок шестой улице, неподалеку от Мэдисон-авеню, с табличкой на двери: МАЙКЛ М. МОЛЛОЙ. НЕДВИЖИМОСТЬ. Весь его штат состоял из секретарши и посыльного. Ренту он уплатил по январь включительно – весьма похвально с его стороны, если учесть, что первое января – выходной, а третьего он уже имел дыру в виске.
Если Моллой и оставил после себя завещание, то его не обнаружили.
Он хаживал на бокс и хоккей. А в последние полгода дважды или трижды в неделю водил ужинать в ресторан свою секретаршу Делию Брандт.
Этим и ограничивались успехи клерка и детектива.
Миссис Моллой была не слишком-то осведомлена о бизнесе мужа. В бытность ее секретаршей он главным образом обделывал свои дела вне офиса. Не слишком обширную корреспонденцию Моллой всегда распечатывал сам. За неделю Сельма печатала под его диктовку всего десять – двенадцать писем, из которых на деловые приходилось меньше половины. Основной ее обязанностью было отвечать на телефонные звонки и записывать сообщения в его отсутствие, отсутствовал же он б́ольшую часть дня.
Судя по всему, Моллоя интересовали исключительно участки земли, а также домовладения в сельской местности. Что же касается Большого Нью-Йорка, здесь он ни разу не участвовал в сделках по переоформлению недвижимости.
Вдова не имела никакого представления о доходах и активах покойного.
Что касается людей, у которых могли отыскаться мотивы для убийства Моллоя, то она назвала фамилии четырех его недоброжелателей. Ими интересовались, но это практически ничего не дало. Один из них был зол на Моллоя за то, что тот отказался платить по заранее оговоренным условиям пари. Да и претензии остальных оказалась не серьезнее.
Наш же субъект должен был не просто убить Моллоя, но еще и подстроить все таким образом, чтобы за это убийство к ответственности привлекли Питера Хейза. Ловкий парень работал, весьма ловкий!
Если бы кто-то подсел в такси, на котором я ехал в сторону центра, и предложил поставить десять к одному, что мы взялись за дело не с того конца, я бы никак на это предложение не отреагировал. Да, я люблю полагаться на удачу, но только не вслепую.
Дом 171 по Восточной Пятьдесят второй улице представлял собой старое здание, прежде не имевшее лифта, которое, как и соседние постройки, подверглось значительной реконструкции снаружи и внутри. Все они были выкрашены в элегантный серый цвет, оживляемый где желтой отделкой, а где синей и зеленой.
В вестибюле я нажал на самую верхнюю кнопку рядом с надписью: МОЛЛОЙ, снял с рычага трубку, прижал ее к уху и, дождавшись отклика, назвал себя. Замок щелкнул, я толкнул дверь, вошел, сел в лифт и надавил на кнопку с цифрой «пять». Выйдя из лифта, огляделся по сторонам, высматривая, с какой стороны находится лестница. В конце концов, я был детективом, который оказался на месте преступления.
Меня окликнули. Я обернулся – дама стояла на пороге своей квартиры.
Она была всего в восьми шагах от меня. Однако к тому моменту, как я очутился с ней рядом, во мне уже оформилось решение, которое с другими женщинами нередко зрело долгие часы и даже дни. Я решил, что не хочу владеть даже локоном с ее головы.
Почему? Просто мне хватило взгляда, дабы понять: завладев им, я неизбежно возжелаю всего прочего, а это было бы крайне нежелательно. И прежде всего, несправедливо по отношению к нашему П. Х., угодившему в пиковую ситуацию.
Поэтому я решил ограничиться сугубо деловым общением. Да, я улыбнулся ей, когда она посторонилась, пропуская меня в квартиру, но это была корректная улыбка профессионала.
После того как я снял пальто и шляпу и оставил их на стуле в прихожей, вдова провела меня в большую, прекрасно обставленную гостиную с тремя окнами. Именно здесь, если помните, Питер Хейз и обнаружил труп. Ковры и мебель наверняка подбирала миссис Моллой. Не спрашивайте, как я это определил. Просто я видел ее на фоне ковров и мебели, и этого было вполне достаточно.
Она села на стул возле окна, а я, подождав приглашения, занял соседний. Мистер Фрейер, сказала вдова, сообщил ей по телефону, что обратился за консультацией к Ниро Вульфу и тот высказал желание, чтобы с ней побеседовал его помощник, мистер Гудвин. Больше ей ничего не известно. При этом она не добавила: «И что вам от меня нужно?»
– Даже не знаю, с чего начать, – заговорил я. – Ведь мы с вами придерживаемся разных точек зрения на один очень важный вопрос. Мистер Фрейер, мистер Вульф и я, все трое, считаем, что Питер Хейз не убивал вашего мужа. А вы не разделяете нашей убежденности.
– Почему вы так говорите? – вскинулась она.
– Потому что не вижу смысла ходить вокруг да около. Вы думаете так, а не иначе, поскольку вам не приходит в голову ничего другого. Вы вообще сейчас не в состоянии думать. Вам нанесли удар, и вы впали в ступор. Но не мы. Наши мозги работают нормально, и мы стараемся использовать их с максимальной отдачей. Однако нам нужно знать наверняка: если мы докажем свою правоту – не скажу, что перспективы сильно обнадеживают, – но если мы все-таки ее докажем, вы будете рады?
– О! – воскликнула она и приоткрыла рот. И снова выдохнула еле слышно: – О!
– Я воспринимаю это как «да», – заметил я. – Тогда забудьте про разницу точек зрения, тем более что они в любом случае не идут в счет. Мистер Фрейер провел сегодня пять часов с мистером Ниро Вульфом, и мистер Вульф постарается отыскать доказательства невиновности Питера Хейза. Он просмотрел записи ваших бесед с Фрейером. Увы, от них нет никакого проку. Поскольку вы целый год прослужили секретаршей у Моллоя и три года были его женой, мистер Вульф надеется, что вы должны были – или, скажем так, могли – видеть или слышать что-нибудь способное нам помочь. Если вы помните, мистер Вульф предполагает, что Моллой убит не Питером Хейзом, а кем-то другим. Он уверен, что, коль скоро убийство Моллоя замышлялось заранее и явилось результатом каких-то его поступков, то вы, общаясь с ним, не могли не почувствовать неладного. По его высказываниям, по его поведению…
