Джепп проследовал в столовую, находившуюся справа, и позвал туда дворецкого.
— Вот что, Элтон, — сказал он, — я прошу вас снова рассказать, что вам известно. Та дама пришла в десять часов вечера?
— Леди Эджвер? Да, сэр.
— Как вы ее узнали? — спросил Пуаро.
— Она сказала мне свое имя, сэр, а кроме того, я видел ее фотографии в газетах. В кино я ее тоже видел.
Пуаро кивнул.
— Как она была одета?
— Она была в черном, сэр. Уличное черное платье, маленькая черная шляпка. Жемчужное ожерелье и серые перчатки.
Пуаро вопросительно посмотрел на Джеппа.
— Вечернее платье из белой тафты и горностаевая накидка, — коротко сообщил тот.
Дворецкий продолжил рассказ, который полностью совпал с тем, что нам уже было известно от Джеппа.
— Кто-нибудь еще приходил вчера вечером к вашему хозяину? — спросил Пуаро.
— Нет, сэр.
— Какой в двери замок?
— Автоматический, сэр. Перед тем как лечь спать, я обычно запираю дверь еще и на засов. Обычно я делаю это в одиннадцать, но вчера мисс Алела была в Опере, поэтому я засова не трогал.
— Как была заперта дверь сегодня утром?
— На засов, сэр. Мисс Адела заперла ее, вернувшись из театра.
— Когда она пришла? Вы знаете?
— Примерно без четверти двенадцать, сэр.
— Следовательно, примерно до двенадцати часов снаружи дверь можно было открыть только с помощью ключа, а изнутри — простым поворотом ручки?
— Да, сэр.
— Сколько в доме ключей?
— Один — у лорда Эджвера, второй — из шкафа в холле мисс Адела взяла вчера с собой. Я не знаю, есть ли другие ключи.
— Значит, больше их ни у кого нет?
— Нет, сэр. Мисс Кэррол всегда звонит. Пуаро сказал, что он узнал все, что хотел, и мы отправились к секретарше. Она сидела у письменного стола и что-то сосредоточенно писала.
Мисс Кэррол оказалась миловидной, энергичной женщиной лет сорока пяти. В ее светлых волосах мелькала седина. Сквозь пенсне на нас смотрели проницательные голубые глаза. Когда она заговорила, я узнал внятный, громкий голос, звучавший накануне в телефонной трубке.
— А, мосье Пуаро, — сказала она, когда Джепп представил нас друг другу. — Так это с вами лорд Эджвер попросил меня связаться вчера утром.
— Совершенно верно, мадемуазель. Мне показалось, что Пуаро смотрит на нее с удовольствием. Еще бы: она была воплощением аккуратности.
— Итак, инспектор Джепп? — спросила мисс Кэррол. — Чем еще я могу быть вам полезна?
— Скажите, вы абсолютно уверены, что вчера вечером сюда приходила леди Эджвер?
— Вы спрашиваете меня об этом уже в третий раз. Разумеется, я уверена. Я ее видела.
— Где вы видели ее, мадемуазель?
— В холле. Она сказала несколько слов дворецкому и затем прошла по холлу в библиотеку.
— Где вы находились в это время?
— Наверху. И смотрела вниз.
— Вы убеждены, что это была она?
— Да. Я хорошо видела ее лицо.
— Может быть, эта дама была просто похожа на жену лорда Эджвера?
— Ну что вы, такое лицо, как у Сильвии Уилкинсон, в мире одно.
— У лорда Эджвера были враги? — неожиданно спросил Пуаро.
— Чепуха! — ответила мисс Кэррол.
— Что значит чепуха, мадемуазель?
— То, что в наше время у людей врагов не бывает. По крайней мере, у англичан.
— Однако лорда Эджвера убили.
— Это сделала его жена, — сказала мисс Кэррол.
— Значит, жена не враг?
— Эта история — из ряда вон. Я никогда не слышала, чтобы случалось что-нибудь подобное, во всяком случае в нашем кругу.
Очевидно, по мнению мисс Кэррол, убийства совершаются исключительно пьяными представителями низших слоев.
— Сколько в доме ключей от входной двери?
— Два, — не задумываясь ответила мисс Кэррол. — Один всегда находился у лорда Эджвера, другой — в шкафу в холле, им пользуются те, кто возвращаются домой поздно. Был еще третий, но его потерял капитан Марш. Вопиющее легкомыслие!
— Капитан Марш часто бывает в доме?
— Последние три года он живет отдельно, но прежде жил здесь.
— Почему он уехал отсюда? — спросил Джепп.
— Не знаю. Наверное, не ужился с дядей.
— Мне кажется, вам известно больше, мадемуазель, — мягко сказал Пуаро.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— Я не из тех, кто любит сплетничать, мосье Пуаро.
— Но вы наверняка знаете, насколько правдивы слухи о том, что между лордом Эджвером и его племянником существовали серьезные разногласия.
— Они вовсе не были серьезными. Просто с лордом Эджвером было нелегко ладить.
— Даже вы так считали?
— Я говорю не о себе. У меня никогда не было конфликтов с лордом Эджвером. Он мне полностью доверял.
— А капитану Маршу?.. — Пуаро мягко, но настойчиво подталкивал ее к дальнейшим откровениям. Мисс Кэррол пожала плечами.
— Он был слишком расточительным. У него появились долги. Потом с ним произошла еще какая-то неприятная история — не знаю толком, какая именно. Они поссорились. Лорд Эджвер отказал ему от дома. Вот и все.
И она замолчала, всем своим видом давая понять, что больше мы от нее ничего не услышим.
Комната, где мы с ней беседовали, располагалась на втором этаже. Когда мы выходили оттуда, Пуаро взял меня за локоть.
— Одну минуту. Пожалуйста, Гастингс, задержитесь здесь, а я спущусь с Джеппом вниз. Следите за нами, пока мы не войдем в библиотеку, и потом присоединяйтесь к нам.
Я уже давно не задаю Пуаро вопросов, начинающихся со слова «почему». Как поется в солдатской песне, «не размышляй, а выполняй и, если надо, умирай». Слава Богу, в моем случае до «умирай» дело еще не доходило. Решив, что Пуаро хочет проверить, не следит ли за ним дворецкий, я остался наверху у лестничных перил.
Пуаро и Джепп спустились к входной двери и на мгновение исчезли из моего поля зрения. Затем я увидел, как они медленно прошли по холлу и скрылись за дверями библиотеки. Подождав несколько минут на случай, если появится дворецкий, и никого не дождавшись, я тоже спустился вниз и вошел в библиотеку.
Тело, разумеется, было убрано. Шторы на окнах были задернуты. Горел свет. Пуаро с Джеппом стояли посреди комнаты и оглядывали ее.
— Ровным счетом ничего, — сказал Джепп. И Пуаро с улыбкой отозвался:
— Увы! Ни пепла от сигареты, ни следов, ни перчаток, ни даже еле уловимого аромата духов. Ничего из того, что так легко и кстати обнаруживает сыщик в детективном романе.
— В этих романах полицейские всегда слепы, как кроты, — ухмыльнулся в ответ Джепп.
— Я однажды нашел улику, — мечтательно сказал Пуаро, — но поскольку длина ее исчислялась не сантиметрами, а превышала метр, никто не хотел в нее верить.
Я вспомнил обстоятельства того дела и засмеялся. Затем я вспомнил о возложенной на меня миссии и сказал:
— Все в порядке, Пуаро, насколько я мог видеть, никто за вами не следил.
— Что за глаза у моего друга! — восхищенно произнес Пуаро. — Скажите, милый Гастингс, вы заметили, что в зубах у меня была роза?
— У вас в зубах была роза? — переспросил я в смятении, а Джепп гулко захохотал.
— Да. Я вдруг решил изобразить Кармен[26], — невозмутимо ответил Пуаро.
У меня мелькнула мысль, что либо он, либо я сошел сума.
— Значит; вы ее не заметили, Гастингс?
В голосе Пуаро не было укора.
— Нет, — ответил я, глядя на него с изумлением, — но ведь я не мог видеть вашего лица!
— Ничего страшного, — мягко успокоил меня он. Уж не смеются ли они надо мной, подумал я.
— Так, — заключил Джепп. — Здесь больше делать нечего. Надо бы еще раз побеседовать с дочкой, а то она была слишком плоха прежде, и я от нее ничего не добился.
Он позвонил, и в библиотеку вошел дворецкий.
— Спросите мисс Марш, не уделит ли она нам сейчас несколько минут.
Дворецкий вышел, и некоторое время спустя перед нами появилась.., мисс Кэррол.
— Адела спит, — сказала она, — Бедная девочка, для нее это ужасное потрясение. После вашего ухода я дала ей снотворное, и она заснула, но часа через два, наверное, будет в состоянии отвечать на вопросы.
Джепп сказал, что его это устраивает.
— Впрочем, она знает ровно столько же, сколько я, — уверенно продолжала мисс Кэррол.
— Какого вы мнения о дворецком? — спросил Пуаро.
— Он мне не нравится, но почему — сама не знаю.
Мы прошли к входной двери.
— Вчера вечером вы стояли здесь, мадемуазель? — неожиданно спросил Пуаро, указав рукой на лестницу.
— Да. А в чем дело?
— Вы видели, как леди Эджвер прошла через холл в библиотеку?
— Да.
— И вы отчетливо видели ее лицо?
— Конечно.
— Но вы не могли видеть ее лица, мадемуазель. С того места, где вы стояли, вы могли видеть только ее затылок.
Пуаро определенно застал ее врасплох. Она покраснела от досады.
— Затылок, голос, походка… Какая разница? Я не могла ошибиться. У меня нет ни малейшего сомнения, что это была Сильвия Уилкинсон, и хуже нее женщины нет!
