— Это вы убили Вальтера Прескотта?
— Конечно нет! Я ничего об этом не знал!
— Вы не видели Прескотта, пока находились в доме?
— Нет. Я все время был с Розалиндой.
— Все время?
— Да.
— Каждую минуту?
— Да.
— И вы можете в этом присягнуть?
— Да.
— Поймите меня правильно. Вы готовы присягнуть, что каждую минуту находились в обществе миссис Прескотт с того самого момента, как вошли в дом, и до той минуты, когда вместе вышли из него?
— Да.
— Ну, а как быть с тем промежутком времени, когда вы выходили помочь отправить в больницу пострадавшего при аварии и когда вы повстречались с дорожной полицией? Ведь в это время ее подле вас не было?
Дресколл ответил чуть не покровительственным тоном:
— Но ведь тогда я был вне дома. Я решил, что ваш вопрос касается только времени, проведенного внутри дома.
— Правильно ли я понял, что внутри дома вы не разлучались ни на минуту?
— Я уже ответил на этот вопрос два или три раза.
— Ответьте еще раз. Вы были с ней?
— Да.
Розалинда хотела что-то сказать, но удержалась, увидев, что Дресколл нахмурился.
— Прекрасно. Значит, вы находились в спальне, когда она переодевалась?
Дресколл собрался что-то сказать, глядя на Розалинду, но только растерянно спросил:
— Ну, конечно… Рози, как быть?
— Конечно, его не было со мной, пока я переодевалась и укладывала свой чемодан. Джимми просто беспокоится об алиби для меня.
— Даже если это и так, — сказал Мейсон, — вы теперь получили прекрасную возможность убедиться, чего стоит подобное алиби. Этот вопрос непременно возникнет. И вам придется выбирать: либо заявить, что мистер Дресколл находился в вашей спальне, пока вы переодевались, либо что вы с ним все-таки ненадолго разлучались.
— Подождите, подождите, это же было после того, как Джимми отдал мне револьвер. Миссис Надоеда признает это.
— Да, совершенно верно. Вы переодевались позднее. Но как быть с Вальтером? Его труп находился в спальне или нет?
— Но… но… я не знаю.
— Сколько времени прошло после того, как вы последний раз заходили в спальню?
— Но я не была там все утро. Его спальня отделена от моей туалетной комнатой и ванной. Мы встретились утром за завтраком. Он был на редкость придирчив и груб. Он как раз обнаружил письмо Джимми, написанное мне. Понимаете, он давно ждал чего-нибудь в этом роде. Он выманил у меня двадцать тысяч, но у меня нет никаких доказательств, что это было именно так. Он боялся, что я потребую деньги обратно, и искал возможность подать на развод. Тогда можно было бы сказать, что я все выдумала про деньги, стремясь отомстить за развод и спасти собственную репутацию.
— Вы понимаете, что суд не будет в восторге от вашей истории?
Розалинда кивнула.
— Как утверждает миссис Надоеда, вы подстригали канарейке коготки в солярии, когда появился мистер Дресколл и заключил вас в объятия.
Она снова кивнула.
— Миссис Надоеда наблюдала за вами на протяжении некоторого времени еще до появления мистера Дресколла. Она говорит, что молодой человек не сразу пошел в солярий, хотя в дом он уже вошел и находился в нем в общей сложности сорок две минуты. Она точно засекла время его прихода и ухода.
— Это на нее похоже!
— Дело не в этом. Важно другое, что мистера Дресколла не было с вами в солярии. Где он был?
— Звонил по телефону, — быстро сказал Дресколл.
— В свой офис. Розалинда позвонила ко мне домой, и я сразу же помчался к ней, хотя у меня были свои дела, которые необходимо было решить с самого утра. Поэтому я сначала позвонил на свою работу.
— Сколько времени продолжался ваш разговор?
— Я не знаю, минут пять — десять.
— И как раз в это время, пока Дресколл звонил по телефону, — Мейсон снова повернулся к Розалинде, — вы вошли в солярий, чтобы подстричь канарейке коготки?
— Да.
— До этого момента Дресколл проявлял столь бурно свои нежные чувства?
— Он и раньше обнимал меня, если это вас интересует.
— Таким образом, был еще какой-то промежуток времени, когда Дресколл находился в доме, но вы не можете с уверенностью сказать, чем он был занят.
— Вы правы, не могу.
— Если вам угодна такая формулировка, — злобно буркнул Дресколл.
— Да, мне угодна… Скажите, как раз во время этого телефонного звонка и произошла автомобильная авария?
— Да.
— Вы от неожиданности выпустили канарейку и побежали к окну узнать, откуда шум?
— Нет. Постойте минутку. Я упустила канарейку, когда меня обнял Джимми. Потом он меня отпустил, я вся дрожала. Он сразу же сказал, что пойдет закажет билет на самолет, следующий в Рино. И пошел звонить, а я принялась ловить канарейку. И вот тут-то произошло столкновение машин.
— А до этого Дресколл звонил к себе на работу?
— Наверное. Простите, но у меня в голове все несколько перемешалось. Я невероятно растерялась из-за ссоры с Вальтером, а тут перспектива бежать с Джимми… Ну, одним словом, я как-то не могу точно вспомнить события того утра. Все спуталось и переплелось.
— Получается, что в общей сложности Дресколл пробыл у телефона несколько минут, причем звонил минимум дважды?
— Да.
— Можете ли вы присягнуть, что он звонил по телефону?
— Не могу.
— Когда произошла авария?
— Это я могу сказать точно. Часы начали бить двенадцать, когда раздался треск.
— Тогда Дресколл вышел из дома, помог поднять потерявшего сознание человека из легковой машины, переложить его в фургон, а потом снова возвратился в дом, так?
— Да.
— Когда вы заметили, что за вами наблюдает соседка? — После того как Джимми дал мне револьвер.
— И тогда вы поняли, что ему надо немедленно уходить, а вы присоединитесь к нему позднее?
— Да.
— Он ушел, нарвался на полицейских, был вынужден сообщить им свое имя и адрес, еще раз возвратился назад, предупредил, что он погорел и что ему лучше тоже сразу улететь в Рино?
— Не совсем так. Он сначала рассказал мне, что случилось. Мы поняли, что положение у нас хуже не придумаешь. Стали обдумывать, как из него выбраться. Джимми пришло в голову, что хорошо было бы вызвать Риту. Она закончила бы подстригать канарейке коготки вместо меня и постаралась бы, чтобы ее видела миссис Надоеда.
Мейсон, мельком взглянув на Дресколла, сказал:
— Умная идея, однако довольно подлая по отношению к Рите.
— Прошу не забывать, мистер Мейсон, что я даже не подозревал об убийстве. Мне казалось, что речь идет только о том, чтобы избавить Розалинду от излишней нервотрепки, вызванной моим неумением скрывать свои чувства.
— Оставьте эти красивые слова для суда, Дресколл. Им это будет куда интереснее, чем мне. Ладно, кому-нибудь из вас известно, что именно явилось причиной катастрофы?
Дресколл вообще не прореагировал, а Розалинда отрицательно покачала головой.
— Так я расскажу вам, что я выяснил. Гарри Трейдер, сидевший за рулем одного из своих больших фургонов, заворачивал на Четырнадцатую улицу: он должен был доставить какой-то груз в гараж Вальтера Прескотта. Он начал поворот, когда Паккард, ехавший на легковой машине, попытался обогнать фургон справа и очутился между обочиной и фургоном; он не смотрел, куда едет. Остальное понятно. Почему же он был так невнимателен на дороге? Потому что он не мог оторвать взгляда от окна одного из домов справа. Это не мог быть дом миссис Андерсон, так как она стояла у окна дальней комнаты, не спуская глаз с солярия, а кроме нее, никого дома не было. Таким образом, Паккард должен был что-то заметить в вашем доме, миссис Прескотт. Как вы думаете, что это было?
— Не имею ни малейшего понятия!
— В доме Прескотта он ничего интересного не мог видеть, — с уверенностью сказал Дресколл, — потому что мы с Розалиндой были одни в доме. Она была в солярии, а я звонил по телефону.
— Так говорите вы. Интересно знать, что скажет Паккард, когда его найдут?
— Не знаю и не хочу знать… Его не могут найти?
Мейсон покачал головой.
— Он ушел из больницы и исчез. Кстати, Дресколл, где вы находились в тот момент, когда Паккард выходил из больницы?
— К чему вы клоните?
— Примерно через час после аварии?
Розалинда весело рассмеялась:
— Джимми был со мной в аэропорту. А точнее, мы уже летели в Сан-Франциско.
— Это еще далеко не все. Вас всех разыскивает полиция. Я об этом знаю абсолютно точно. Рита оставила ясный след благодаря хромой канарейке. Я нашел ее именно таким образом. А раз я сумел, то и полиция сможет. Если выяснится, что я разговариваю с вами, зная, что вы скрываетесь от правосудия, меня привлекут к ответственности как сообщника. Возникает резонный вопрос: могу ли я рассчитывать на ваше молчание?
Рита Свейн кивнула:
— Разумеется. Розалинда возразила:
— Но ведь мы не скрываемся от правосудия, мистер Мейсон.
