— Если вы её расстреляете, — сказал я, — отправьте её мозг в кунсткамеру. Впрочем, я не уверен, что такой у неё имеется!
— Великий боже! — единственное, что сумел выдавить из себя Пэрли.
Кремер буркнул:
— Не сделала ли она это сама?
— Вряд ли. Такая шишка может получиться только в результате сильного удара, да и на бутылке вы не обнаружили её отпечатков… А подумать об опечатках пальцев, по-моему, она просто не в состоянии.
Мне необходимо выйти на воздух, отдышаться. Остальное вы проделаете и без меня. Советую вам понаблюдать за ней — выберите какого-нибудь представительного мужчину на роль репортера из «Газетт»
— Пошлите за Виатти, — распорядился тут же Кремер.
— Правильно. У него получится, — согласился я. — А я поеду домой. Не возражаете?
— Возражаю. Она может снова потребовать к себе своего импресарио.
— Ну нет, я бы на вашем месте положил конец её глупостям. Не исключено, что она и вправду станет болтать, что её ударил сержант Стеббинс. Заткнуть рот такой курице очень трудно… А я хочу успеть домой к ужину. У нас сегодня свиная вырезка.
— Мы бы все хотели попасть домой к ужину, — с кислой миной признался Кремер. Тон его остался прежним, когда он обратился к Пэрли: — Ну, что ты теперь скажешь? Тебе по-прежнему нужна только чета Вардас?
— Их я больше всего хочу схватить, — с непонятным упрямством ответил Стеббинс. — Несмотря на то, что эту Шталь стукнули, когда их тут не было. Но, по всей вероятности, нам нужно несколько расширить круг расследования. Пожалуй, стоит покончить с допросами здесь и отвезти их всех в управление. Я вовсе не готов биться об заклад, что у этой девицы в голове все в порядке. Как раз наоборот — у неё явно не все дома. И потом, вдруг она даст волю рукам? Известно, что три месяца назад она вытолкнула из машины в канаву солидного мужчину, а сама уехала. Правда, он к ней приставал, но все же такая бурная реакция… Я все ещё хочу убедиться, что она сама не могла стукнуть себя этой бутылкой по голове и что это не она всадила ножницы в Воллена… Коли ей в голову пришла бы такая мысль, она её осуществила бы не задумываясь.
Если же она проделала этот фокус с бутылкой исключительно ради того, чтобы привлечь к себе особое внимание репортеров, тогда Вардасы остаются для меня по-прежнему объектом номер один. Но существует ещё и третья возможность: Жанет мог стукнуть один из здешних работников, чтобы она не выболтала что-то его уличающее.
Кремер кисло произнес:
— В этом плане вы вообще ничего не предпринимали.
— Пожалуй, это слишком сильно сказано, инспектор! Действительно, все усилия были сосредоточены на поимке Вардасов, но ведь мы отсюда не ушли. Мы продолжаем расследование!.. Когда обнаружили эту Шталь, казалось, дело наконец сдвинулось с мертвой точки. А она потребовала вызвать Гудвина. Ей, видите ли, нужен импресарио!
Но даже так, я не сказал бы, что мы безынициативны. Многое уже установлено. Эд Грабофф играет на скачках, он задолжал 900 долларов букмекеру, так что теперь вынужден продать свою машину. Филипп Торакко в сорок пятом году свихнулся и целый год провел в психиатрической лечебнице. Джоэла Фиклера видели в общественных местах с молоденькой красоткой. И хотя все это само по себе…
Кремер повернулся ко мне, нетерпеливо махнув рукой:
— Фиклер занимается махинациями?
Я покачал головой.
— К сожалению, ничего не знаю. Я всего лишь клиент…
— Если так, то мы это выясним!
Пэрли был взвинчен, сейчас он был готов горы своротить, лишь бы доказать, что он не сидит, сложа руки.
— У Джимми Кирка слишком дорогие привычки для простого парикмахера, а Том Йеркис несколько лет назад привлекался за нанесение телесных оскорблений: избил парня, который уехал куда-то с его внучкой на уик-энд, да и вообще он странно вспыльчив. Так что нельзя сказать, что мы даже не начали. Мне совершенно ясно, что их придётся забрать в управление и там хорошенько допросить, особенно в отношении вчерашнего вечера. Но я все ещё хочу найти Вардасов!
— Алиби у всех проверили? — спросил Кремер.
— Да.
— Проверьте ещё раз, и построже. Принимайтесь за работу. Займите столько людей, сколько нам потребуется. И проверьте у каждого не только алиби, но и прошлое. Я не меньше вас хочу встретиться с четой Вардас, но если девица Шталь не сама себя хлопнула бутылкой, тогда мне нужен тот, кто это сделал. Вызовите как можно скорее Виатти. Пусть он сначала потолкует с ней, потом уж забирайте её отсюда.
— Виатти сегодня не дежурит, инспектор.
— Ну так пусть его разыщут и привезут!
— Слушаюсь.
Пэрли подошёл к телефону в кассе. Я же предпочёл позвонить из автомата, находящегося в гардеробной. Мне ответил Фриц. Я попросил его дать звонок в оранжерею, потому что до шести оставалось несколько минут.
— Ты где? — недовольным голосом спросил Вулф. Он всегда злился, когда я его отрывал от орхидей.
— В парикмахерской.
Надо сказать, что и в моем голосе не было нежности.
— Жанет сидела в своей кабинке, её ударили бутылкой по голове, но черепа не проломили. Все, что полагается, сделано, однако полиция по-прежнему на нуле. Её состояние — не более критическое, чем до удара. Она настояла на свидании со мной, и у нас состоялась длительная беседа, номинально без свидетелей. Не могу сказать, что я чего-то добился. Зато она попросила стать меня её импресарио, так что я вас предупреждаю: запросто могу уйти… Помимо этого, результатов никаких. Жанет — просто прелесть; хотелось бы мне послушать, как вы с ней будете разговаривать… Я бы предпочёл сидеть дома, но меня просят поболтаться тут ещё. А пока напомните Фрицу, чтобы он увеличил наши заказы булочнику и мяснику.
Наступило молчание. Потом Вулф спросил:
— Кто там есть?
— Все: Кремер, Пэрли, люди из управления. Целый полк. После того, как Жанет стукнули, посетителей впускать прекратили. Всю компанию увезут в управление через час или через полтора. Жанет в том числе. Настроение у всех мрачное, и я не исключение.
— Выходит, никаких успехов?
— Насколько я знаю, никаких. Кроме того, что я теперь импресарио Жа…
— Заткнись! — Вулф помолчал и бросил: — Оставайся там.
И повесил трубку.
Я вышел из будки. Ни Пэрли, ни Кремера не было видно. В дверях снова стоял всего лишь один страж, и толпа снаружи рассосалась до небольшой кучки бездельников, которым, по-моему, просто не хотелось возвращаться домой.
Я прошел в конец зала. Фиклер и три парикмахера по-прежнему сидели на своих местах. Не хватало только Эда.
Мною никто не интересовался, и я даже не попытался изменить их отношение. Стул с левой стороны журнального столика был свободен, и я плюхнулся на него. Очевидно, никого сегодня эти журналы не соблазнили, поскольку лежали в том же порядке.
Я бы с радостью занялся анализом сложившейся ситуации, если бы у меня был материал для анализа. Да и с чего начать?
Просидев так минут пять, я с удивлением осознал, что пытаюсь разобраться в характере Жанет. Конечно, это было ещё безнадежнее, и я упомянул об этом лишь для того, чтобы вы поняли моё состояние.
Но мне по-прежнему казалось, что она является ключом к отгадке. А раз так, то необходимо подыскать к ней подход.
Я всерьез стал придумывать наиболее практичный метод выудить из памяти Жанет тот факт или факты, которые нам нужны.
Может, применить к ней гипноз? А что — это как раз для неё! Я уже прикидывал, не стоит ли поделиться мыслью с Кремером, когда услышал какой-то шум за дверью и поднял глаза.
Детектив загораживал вход, не позволяя войти в парикмахерскую человеку, который был в два раза крупнее его.
Он объяснил посетителю довольно любезно, в чем дело.
Тот позволил ему закончить, потом с досадой бросил:
— Знаю, знаю…
Взглянул поверх плеча обескураженного стража, увидел меня и закричал:
— Арчи? Где мистер Кремер?
Я поспешно вскочил с кресла и бросился к двери. Иногда вид Вулфа и звук его голоса меня окрыляли… Правда, я сказал ему по телефону, что хотел бы послушать, как он станет разговаривать с Жанет, но ведь это было чисто риторическое заявление.
Я не сомневался, что она просто не станет отвечать ему.
— Вы хотите войти? — спросил я.
— Какого дьявола, — прорычал он, — я бы стал приезжать сюда, а?
— Хорошо-хорошо, только успокойтесь, я пойду и…
Но мне не понадобилось никуда ходить. Его крики были слышны, наверное, во всем здании, и у меня за спиной раздался голос Кремера:
— Господи! Светопреставление?!
— Будь я проклят! — вторил ему Пэрли.
Детективы отошли в сторону, решив, что начальству виднее, и Вулф перешагнул через порог.
— Я пришёл подстричься, — заявил он и прямиком отправился к креслу, за которым работал Джимми. По дороге он небрежно бросил на стул свою шляпу, пальто и пиджак, втиснулся в узкое для него сиденье и огляделся по сторонам.
