Напряжение, однако, нарастало. В комнате стояла полная тишина, если не считать тиканья стоявших в углу напольных часов. Из зрительного зала вдруг донеслись звуки возмущенных голосов. Затем и они утихли.
— Послушайте, инспектор, — кашлянув, сказал Морган. Его обволакивало облако сигарного дыма, а голос звучал резко и напряженно. — Как это понимать? Новая форма допроса с пристрастием?
— А? — встрепенулся инспектор. — Извините, мистер Морган. Я, кажется, задумался. Доставил вам неприятные минуты? Что это со мной? Старею, наверно.
Он встал и прошелся по комнате, сцепив руки за спиной. Морган следил за ним взглядом.
— Мистер Морган, как вы думаете: почему я попросил вас остаться и о чем собирался с вами говорить?
— Не знаю, инспектор. Наверно, о несчастном случае, который произошел сегодня в театре. Но, признаюсь, я понятия не имею, какое он имеет отношение ко мне.
Морган выпустил облако дыма.
— Сейчас узнаете, мистер Морган. Это вовсе не был несчастный случай. Человека, которого убили сегодня вечером, звали Монте Филд.
Инспектор проговорил эти слова довольно миролюбиво, но на Моргана они подействовали ошеломляюще. Он подскочил в кресле, глаза его расширились, руки задрожали, дыхание стало прерывистым. Сигара упала на пол. Квин мрачно наблюдал за этими превращениями.
— Монте Филд? — с ужасом воскликнул Моргай, уставившись на инспектора. Он бессильно осел в кресле.
— Поднимите сигару, мистер Морган, — сказал инспектор. — Нельзя злоупотреблять гостеприимством мистера Панзера.
Адвокат машинально нагнулся и подобрал сигару.
«Ну, приятель, — сказал про себя Квин, — или ты гениальный актер, или тебя как громом ударило».
Он выпрямился в кресле.
— Возьмите себя в руки, мистер Морган. С чего это вас так поразила смерть Филда?
— Но… но как же так? Монте Филд… Боже правый!
Адвокат вдруг закинул голову и захохотал. В этом смехе было что-то, заставившее Квина насторожиться. Истерические спазмы сотрясали тело Моргана. Эти симптомы были хорошо известны инспектору. Он схватил адвоката за воротник, поставил его на ноги и залепил ему пощечину.
— Прекратите этот спектакль, Морган! — скомандовал он.
Грозный тон возымел действие. Морган перестал хохотать, тупо посмотрел на инспектора и упал в кресло. Эффект перенесенного потрясения явно ослабевал.
— Извините, инспектор, — пробормотал он, вытирая лицо носовым платком. — Эта новость… меня… огорошила.
— Да уж, — сухо отозвался инспектор. — Такого огорошенного вида у вас не возникло бы, даже если бы земля разверзлась у вас под ногами. Так в чем все-таки дело, Морган?
Адвокат продолжал вытирать пот со лба. У него покраснело лицо, и его била дрожь. Он не был готов ответить на вопрос инспектора и в нерешимости жевал нижнюю губу.
— Ну ладно, инспектор, — наконец сказал он. — Что вы хотите знать?
— Так-то лучше, — одобрительно сказал Квин. — Для начала скажите, когда вы в последний раз видели Монте Филда.
Адвокат нерешительно откашлялся.
— Да я его уже бог знает сколько времени не видел, — тихо сказал он. — Вы, наверно, знаете, что мы когда-то были партнерами. Потом кое-что случилось, и мы расстались. С тех пор я его не видел.
— И сколько же времени прошло с тех пор?
— Больше двух лет.
— Хорошо. — Инспектор наклонился вперед. — Тогда скажите, по какой причине распалось ваше партнерство.
Опустив глаза, адвокат вертел в руке сигару.
— Полагаю, что вам репутация Филда известна так же хорошо, как и мне. У нас были этические разногласия, мы разошлись во мнениях и решили ликвидировать партнерство.
— Вы расстались мирно?
— Ну, для такого дела вполне.
Квин стучал пальцами по столу. Морган беспокойно ерзал в кресле. Он, видимо, еще не переварил поразившую его новость.
— Когда вы сегодня пришли в театр, Морган? — спросил инспектор.
Вопрос явно удивил Моргана.
— Примерно в четверть девятого. А что?
— Пожалуйста, покажите мне корешок вашего билета.
Адвокат пошарил в разных карманах и, наконец, протянул инспектору корешок. Квин достал из собственного кармана еще три корешка, опустил руки с корешками на колени и стал их сравнивать. Через несколько секунд он поднял глаза и с бесстрастным видом положил все четыре корешка себе в карман.
— Значит, у вас было кресло М2 в середине? Хорошее место, Морган, — заметил он. — А с чего вам вздумалось именно сегодня прийти посмотреть «Перестрелку»?
— Знаете, это очень странная история, инспектор, — с некоторым смущением сказал Морган. — Мне бы и в голову не пришло идти на этот спектакль, да я вообще редко бываю в театре, но дирекция Римского театра прислала мне пригласительный билет на сегодня.
— Вот как? — простодушно спросил Квин. — Очень мило с их стороны. И когда вы получили этот билет?
— Он пришел вместе с письмом в мою контору в субботу.
— Ах, так еще и письмо было? У вас его, случайно, нет с собой?
— Кажется, есть, — проговорил Морган и стал искать в карманах. — Вот оно!
Он протянул инспектору небольшой листок плотной белой бумаги с зазубренными краями. Квин осторожно взял его пальцами и посмотрел на свет. Между напечатанных строчек отчетливо просматривался водяной знак. Задумчиво поджав губы, он положил листок на стопку промокательной бумаги. Потом открыл верхний ящик письменного стола Панзера и извлек оттуда чистый лист бумаги. Лист был квадратной формы и украшен сверху витиеватой шапкой «Римский театр». Квин положил два листка рядом, подумал минуту, потом вздохнул и взял в руку листок, который дал ему Морган. На нем было написано:
«Дирекция Римского театра приглашает мистера Бенджамина Моргана на двадцать четвертое представление пьесы «Перестрелка», которое состоится в понедельник, 24 сентября. Нас очень интересует мнение мистера Моргана, одного из ведущих представителей нью-йоркской адвокатуры, относительно общественной и юридической значимости пьесы. Вы вольны принять или отклонить это приглашение, дирекция театра заверяет вас, что оно вас ни к чему не обязывает.
(Подпись) Римский театр От имени дирекции: С».
Едва разборчивая закорючка «С» была сделана чернилами.
Квин поднял глаза на Моргана и с улыбкой сказал:
— Что ж, очень мило со стороны театра. Вот только… — Все еще улыбаясь, он повернулся к Джонсону, который в течение всей его беседы с Морганом молча сидел в углу. — Пригласи сюда мистера Панзера, Джонсон. И если увидишь заведующего службой информации — кажется, его зовут Билсон или Пилсон, — попроси и его зайти.
Когда Джонсон ушел, он обратился к Моргану.
— А вас я попрошу дать мне на минуту свои перчатки, мистер Морган, — беспечно сказал он.
Морган озадаченно посмотрел на инспектора и положил перед ним на стол пару перчаток. Это были обычные шелковые перчатки, составлявшие часть вечернего мужского туалета. Инспектор притворился, что внимательно их разглядывает, он даже вывернул перчатки наизнанку и несколько секунд всматривался в пятнышко, которое обнаружил на кончике пальца. Шутливо извинившись перед Морганом, он примерил перчатки и в конце концов с серьезной миной вернул адвокату.
— Да, вот еще что, мистер Морган. Я хотел бы взглянуть на ваш элегантный цилиндр. Вы разрешите?
Адвокат, опять же не сказав ни слова, поставил цилиндр на письменный стол. Квин взял его в руки, беззаботно, хотя и несколько фальшиво насвистывая популярную песенку «На тротуарах Нью-Йорка». Цилиндр был дорогой и великолепного качества. На шелковой подкладке была вытиснена золотом надпись изготовителя: «Джеймс Чонси и K°». На внутренней ленте были вытиснены буквы «Б» и «М».
Квин ухмыльнулся и надел цилиндр. Он был ему как раз впору. И тут же снял и вернул его владельцу.
— Благодарю вас, мистер Морган, за то, что вы позволили мне эти вольности, — сказал он и торопливо что-то записал в блокноте, который достал из кармана.
Дверь отворилась, и в кабинет вошли Джонсон, Панзер и Гарри Нейлсон.
— Чем можем служить, инспектор? — дрогнувшим голосом осведомился Панзер, старательно игнорируя присутствие в его кабинете знаменитого адвоката.
— Мистер Панзер, — медленно проговорил инспектор, — какую вы у себя в театре используете бумагу для переписки?
Глаза директора удивленно расширились.
— Да вот эту самую, ту, что лежит перед вами на столе. Другой у нас нет.
— Интересно. — Квин подал Панзеру листок, который ему дал Морган. — Пожалуйста, внимательно посмотрите на этот лист бумаги, мистер Панзер. А такая бумага у вас в театре есть?
Директор поглядел на листок.
— Нет, сэр, думаю, что такой нет. Собственно говоря, я в этом уверен. А что это такое? — воскликнул он, прочитав первые строчки письма. — Нейлсон! — Он повернулся к заведующему службы информации. — Ты что, придумал новый рекламный ход? — И он помахал листком перед глазами Нейлсона.
