— Корелли, — напомнил Дэйв, и тут Лублин глубоко затянулся.
— Я знаю Корелли. Вел с ним кое-какие дела.
Дэйв молчал.
— Я его не убивал.
— Черта с два.
Глаза Лублина широко раскрылись.
— С чего мне нанимать убийц? Что он мне такого сделал?
— Задолжал шестьдесят пять тысяч долларов.
— От кого вы об этом узнали?
— От Корелли, — Дэйв на мгновение задумался. — И от других людей.
Он наблюдал за выражением лица Лублина, за его глазами, чтобы понять, клюнул ли он на ложь, стоит ли открывать правду. И внезапно ему вспомнилась одна из дисциплин, которую преподавали на юридическом факультете. Техника перекрестного допроса. Этому тебя, думал он, не учили. Тебе рассказывали, как заставить свидетеля противоречить самому себе, как заманить его в западню, как поставить под сомнения его прошлые показания. Но не учили вытягивать из человека нужные тебе сведения, наставив на него револьвер. Тебе объясняли, как обходиться словами. Когда же слова не помогают, все приходится узнавать на собственном опыте.
— Он задолжал мне деньги.
— По какому поводу?
— Проиграл в карты.
— Он не смог расплатиться и ты приказал его убить?
— Глупость какая-то, — бросил Лублин. Теперь он держался увереннее. Может, лицо уже не болело. — Живым он еще мог заплатить. А после смерти — нет. Еще никому не удавалось поручить долг с мертвого.
— Когда он влез в долг!?
— В феврале, марте. Какая разница?
— Как?
— Я же сказал, карты. Он никак не мог остановиться, занял деньги, проиграл их. Обычное дело.
— Какая игра?
— Покер.
— Покер. И вы одолжили ему шестьдесят пять тысяч?
— Пятьдесят. Пятнадцать — проценты,
Он задумался, и тут подала голос Джилл.
— Он лжет, Дэйв.
— С чего ты взяла?
— Корелли ставил на лошадей по два доллара. Ты видел расписки. Он не стал бы играть в карты по-крупному.
— Послушайте, черт побери… — возвысил голос Лублин.
— Врежь ему еще раз, — оборвала его Джилл,
На лице Лублина появилась еще одна рваная рана. Дэйв сдержал силу удара, чтобы Лублин не отключился. Он хотел лишь причинить бода. Лублин вжался в спинку кресла. Дэйв ударил еще раз. Теперь без усилия над собой.
— Начни снова.
— Я одолжил ему деньги. Я…
— Говори правду,
— Мы хотели провернуть одно дело.
— Какое дело?
— Предложил его Корелли. В Йонкерсе ограбили склад. Украли на четверть миллиона долларов растворимого кофе. Хотели продать его в Детройте за сто тысяч. Сделка сорвалась.
— И что?
— Грабители вышли на Корелли. Джо и раньше случалось проворачивать такие дела. Грабителям не хотелось возиться с кофе, они желали получить наличные. Он предложил пятьдесят тысяч, но их эта сумма не устроила. В конце концов сошлись на семидесяти пяти.
— А дальше?
У Джо таких денег не было. Он наскреб только десять. Поэтому пришел ко мне и предложил половину прибыли за шестьдесят пять тысяч. Мои деньги — его связи. Он нашел людей в Питсбурге, готовых взять всю партию за сто двадцать пять тысяч, то есть чистая прибыль составила бы пятьдесят «штук». Двадцать пять мне, и двадцать пять — ему.
— Ты вошел в долю?
Лублин усмехнулся.
— За тридцать тысяч, не за двадцать пять. При этом Корелли все равно получал двадцать за свои десять, и вряд ли кто предложил бы ему более выгодные условия. Кроме того, у него не было времени обращаться к кому-то еще. Грабители торопились. Он взял мои шестьдесят пять тысяч и выкупил кофе. А потом отправил его на склад в Питсбург.
— Что произошло?
— Об остальном написали в газетах. В марте. Корелли нанял бригаду шоферов. Бригадир заболтался с официанткой, остальные уехали вперед, и этот кретин начал их нагонять. Трейлеры всегда и везде идут с одной скоростью. А этот разогнался. Его остановил полицейский. Бригадир занервничал, у полицейского возникли подозрения. Так этот идиот не нашел ничего лучшего, как полезть за пистолетом. Полицейский, естественно, его пристрелил. Когда вскрыли кузов, нашли кофе, по рации связались с другими патрульными машинами, перехватили остальные грузовики. Шоферов отправили в тюрьму, кофе вернули на склад прежним владельцам.
— А ты остался без денег.
— Да уж, сделку мы не страховали.
— Но почему Корелли остался у тебя в долгу?
— Потому что сделка провалилась по его вине. Техническими деталями занимался он. Я инвестировал, он — организовывал. Доставка груза и получение денег лежали на нем. Я вкладывал лишь капитал. Когда сделка провалилась, на нем повисли деньги, которые он получил от меня, шестьдесят пять тысяч долларов, — его глаза сузились. — Я знал, что таких денег у него нет, иначе он не стал бы занимать их у меня. Это не тот долг, возврата которого требуют немедленно. Денег у него не было, ну и ладно, крови из камня тоже не выжмешь. Но он мог расплатиться частями. И расплатился бы. Я в то время мог обойтись без этих шестидесяти пяти тысяч. Я знал, что он заплатит, когда у него появятся деньги. А пока он был у меня в долгу. И если мне что-то требовалось, я всегда мог обратиться к нему. Он бы сделал все, о чем бы я его не попросил. Джо был мелкой рыбешкой, но при случае мог пригодиться. Иной раз выгодно иметь под рукой такого должника.
— Так зачем ты приказал его убить?
— Я такой команды не давал. В этом-то все и дело. У меня и в мыслях не было убивать его. Я ничего не имел против него лично. Сделка сорвалась по его вине, это так, но ошибку может допустить каждый. Убить его стоило денег, причем безо всякой надежды как-то их окупить. Подумайте сами, с чего мне его убивать?
— Тогда кто его убил?
— Я не знаю.
— Но предположения-то у тебя есть.
— Нет.
— Он лишился своих десяти тысяч и задолжал тебе шестьдесят пять. Должно быть, деньги ему требовались, и быстро. Что он собирался делать?
— Мне он не сказал.
— С кем он был связан?
— Не знаю.
— Он упомянул твою фамилию, когда его пришли убивать. Просил передать тебе, что расплатится полностью, но они все равно застрелили его.
— Вы там были?
Может, не стоило упоминать об этом, подумал он. Да и Джилл напрасно назвала его по имени. Впрочем, невелика разница.
— Он упомянул твою фамилию, — повторил Дэйв. — Он думал, именно ты приказал его убить.
— Я не приказывал. А как вы двое попали в эту историю?
— Неважно. Корелли думал, что ты убил его. Почему я не должен ему верить?
— Я сказал…
— Я знаю, что ты сказал. А теперь тебе придется сказать кое-что еще. Придется назвать имя человека, который оплатил убийство Корелли, потому что ты его знаешь, должен знать. Корелли покинул Нью-Йорк три месяца тому назад, спасая свою жизнь. Он задолжал тебе крупную сумму. Такой должник ударился в бега, а ты знать не знаешь, в чем причина? Да быть такого не может. Он убежал то ли от тебя, то ли от кого-то еще, но в любом случае, тебе известно, что заставило его сделать ноги.
Лублин молчал.
— Тебе придется сказать. У меня револьвер, а твой человек ничем тебе не поможет. Даже если мне придется разорвать тебя на куски, чтобы заставить говорить, меня это не остановит. Разорву, можешь не сомневаться.
— Неужто ты такой крутой? — спросил Лублин. — Слишком уж у тебя правильная речь. И выглядишь ты скорее интеллигентом. Внешне ты мягок. А стержень у тебя железный. Да кто ты такой?
— Не твое дело. От кого бежал Корелли?
— Может, от своей тени.
На этот раз Дэйв ограничился оплеухой. Голова Лублина дернулась, он выругался. Последовала вторая оплеуха, покрепче, на одутловатых щеках заалели две отметины. Техника перекрестного допроса.
— Мне без разницы, кто решил его убить, ты или кто-то другой. Я ищу не того человека, который отдал приказ, а…
— Тогда…
— Мне нужны те двое, которые его убили.
— Наемные убийцы?
— Да.
— Зачем?
Дэйв не ответил. Лублин посмотрел на Джилл, вновь на Дэйва.
— Я ничего не понимаю.
— Тебе и не надо.
— Вы хотите узнать имена тех мужчин, которые приехали к Корелли и убили его? Непосредственных исполнителей?
— Да.
— Я их не знаю.
— Не знаешь?
— Даже если бы я и отдал приказ его убить, то не знал бы, кто это сделал. Я бы позвонил кому-нибудь из своих друзей, и сказал, что есть некий Корелли, я хочу, чтобы его нашли и убили. За это я заплатил бы приятелю оговоренную сумму и больше ничего бы не знал. Он мог нанять пару парней в Калифорнии и привезти их сюда, а после того, как они пристрелили бы Корелли, первым рейсом отправить их обратно в Сан-Франциско или куда-то еще. Или нанять местных, но я бы ничего о них не знал.
— Тогда скажи, кому ты позвонил.
— Я никому не звонил. Я лишь разъясняю, что при любом раскладе имен наемных убийц я бы не знал.
