— Нет.
— Позвольте, я накину на вас горжетку — здесь прохладно.
— Спасибо.
— Может, все было именно так — он ударил вас сзади?
— Возможно. Он метался по комнате. Но, поверьте, я действительно не помню.
— Должно быть, вы не на шутку перепугались?
— Нет, он не внушал мне страха. Я была рада, что Феликс ушел и не видит Сюрбонадье в таком состоянии. Когда же Артур наконец меня оставил, я сама пошла к Феликсу.
— Его уборная за стеной?
— Да. Я не рассказала ему, что Артур пустил в ход кулаки. У Феликса в комнате был костюмер, но едва я вошла, Бидл ушел. Оставшись с Феликсом наедине, я сказала, что инцидент исчерпан.
— Что он ответил?
— Что Артур — пьяная свинья, однако ему его отчасти жаль. Феликс порывался сам объясниться с Сюрбонадье, потребовать, чтобы тот оставил меня в покое.
— Видимо, вы Феликсу далеко не безразличны?
— Да, наверно. Нам обоим не хотелось бы повторения подобных безобразных сцен. Мы успели сказать друг другу всего несколько фраз, и Феликс ушел на сцену. Помнится, еще продолжалось затемнение. Угостите меня сигаретой, мистер Аллейн.
— Извините, не пришло в голову вам предложить.
Он протянул раскрытый портсигар, при этом ее пальцы ненароком коснулись его ладони, оба пристально посмотрели друг на друга, потом Стефани снова откинулась в кресле. Оба молча курили: Аллейн спокойно, мисс Воэн — слегка взволнованно.
— Скажите, ради Бога, — заговорила она озабоченным тоном. — Вы кого-нибудь подозреваете?
— Право, на такие вопросы я не могу и не должен отвечать.
— Но почему?
— Подозрение может пасть на каждого, все лгут, играют, притворяются, кривят душой, чего-то не договаривают.
— И я в том числе? Тоже, по-вашему, лгу и притворяюсь?
— Не знаю, — мрачно ответил Аллейн. — Все может быть.
— За что вы меня так невзлюбили, мистер Аллейн?!
— Да ничего подобного! — воскликнул Аллейн и, помолчав, добавил. — Вы не любительница решать головоломки?
— В детстве этим увлекалась.
— Знакомо вам чувство досады, когда одна из деталей никак не становится на место?
— Знакомо.
— Полицейскому позволительно питать подобную досаду — и не более того.
— Выходит, в вашей головоломке я именно такая деталь?
— Напротив, для вас я как будто сразу нашел верное место.
— У вас есть ко мне еще вопросы? Спасибо, я не хочу больше курить!
— Единственная просьба: позвольте вашу руку.
Она протянула Аллейну обе руки. Найджел был поражен, увидев, как инспектор, нежно взяв ее ладони в свои, поднес их к лицу и закрыл глаза. Она не пыталась отстраниться, ее щеки порозовели, и руки, как казалось журналисту, слегка подрагивали.
— «Шанель номер пять», — сказал он. — Большущее спасибо, мисс Воэн.
Она проворно спрятала руки в горжетку.
— Я-то решила, вы собираетесь их поцеловать, — сказала она шутливо.
— Помилуйте, я свое место знаю. Мистер Гарденер вас ждет. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи. Запишете мой адрес?
— Охотно!
— Десятая квартира, Нанз Хауз на Шеппердс Маркет. Что же не записываете.
— В этом нет нужды, полагаюсь на свою память.
Скользнув по лицу инспектора взглядом, она вышла в коридор, и Найджел услышал ее голос:
— Феликс, вы где?
Вскоре ее шаги затихли.
— Батгейт, вы успели записать ее адрес? — озабоченно спросил Аллейн.
— Вы просто дьявол во плоти!
— Да почему же?
— Не знаю. Сначала мне показалось, что она вызывает у вас резкую неприязнь.
— Так оно и есть.
— А теперь не знаю, что и подумать.
— Она тоже теряется в догадках.
— Вы законченный ловелас, мистер Аллейн!
— Мне очень стыдно, мистер Батгейт.
— Что это вас так заинтересовал ее синяк?
— Неужто не понятно?
— Понятно — вы к ней пошлейшим образом приставали.
— Оставайтесь при своем мнении, — усмехнулся Аллейн. — Мне это безразлично.
— Все это довольно безнравственно! — высокомерно воскликнул Найджел. — Я еду домой.
— Я тоже. Спасибо за очаровательный вечер.
— Это я вас должен благодарить за то, что согласились составить мне компанию. Мне еще предстоит покорпеть за пишущей машинкой, прежде чем отправиться на боковую.
— Что за нужда, отчего вдруг такая срочность?
— Да ведь у меня в руках сенсационный материал.
— Вот что, молодой человек, прежде чем нести свою муру в редакцию, покажите ее утром мне.
— Это уж слишком, мистер Аллейн, вы не имеете права!..
— Еще как имею! Я мог давно прогнать вас отсюда — констебль не впустил в театр целую ораву ваших собратьев.
— Не вставляйте мне палки в колеса — такая удача выпадает репортеру не часто.
— Жду вас утром в моем кабинете, сэр.
— Увы, придется подчиниться произволу.
Аллейн, собрав своих людей, направил их к служебному выходу. Софиты погасли.
— Последнее затемнение! — раздался во мраке веселый возглас старшего инспектора.
В «Единороге» воцарилась тишина, по сцене теперь будто разгуливали призраки, персонажи давно забытых спектаклей. Найджела тяготило какое-то мрачное ощущение — это чувство знакомо тем, кто проникает в оставленный жильцами дом. Где-то на колосниках скрипнул канат, ветерок зашуршал парусиновыми полотнищами.
— Пойдем отсюда, — сказал журналист.
Аллейн включил карманный фонарик, и они побрели по коридору к выходу. Оказавшись в проулке, Найджел с удовольствием вдохнул прохладный воздух. Полицейские говорили что-то ночному сторожу. Поодаль стояли двое молодых людей, в которых Найджел признал коллег-репортеров.
— Минутку! — остановил его возглас Аллейна. — Взгляните-ка вон туда.
— Господи милосердный! — воскликнул Найджел. — Он мертв?
— Нет, просто спит как убитый. Не помните его имени?
— Блэйр, — подсказал сторож.
— Проснитесь, Блэйр! — нагнулся над прикорнувшим вахтером Аллейн. — Занавес опущен, все разошлись по домам.
ГЛАВА 10
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
К девяти часам утра Найджел закончил отчет об убийстве для своей газеты. Он предупредил редактора по телефону, и тот, поворчав, согласился подержать место на первой полосе, пока Аллейн не завизирует материал. В других утренних газетах о трагическом происшествии в «Единороге» сообщали крупно набранные заголовки, но фактической информации в них был минимум. Найджел помчался в Скотланд-Ярд и застал своего друга в довольно покладистом настроении, на что, по правде говоря, не рассчитывал. Найджел в своем репортаже особо подчеркивал, что при всей трагичности обстоятельств Феликс был лишь невольным исполнителем чужой воли. Аллейн не стал этого оспаривать и не подверг статью Найджела даже малейшей цензуре, сохранив целиком описание взаимоотношений Сюрбонадье, Гарденера и мисс Воэн, намек на скорую помолвку, а также личные впечатления о событиях на сцене и за кулисами.
— Я ждал от вас худшего, — признался старший инспектор. — Можете печатать. Вы должны теперь возвращаться в редакцию?
— Не обязательно, — ответил Найджел. — Меня здесь дожидается рассыльный из газеты.
— Прекрасно, побудем вместе. Пожалуй, мы можем себе позволить по кружке «Бозвелла».
— Не рановато ли, инспектор, почивать на лаврах? Я только отлучусь на минутку — отправлю материал в редакцию.
Отослав мальчишку-рассыльного на Флит-стрит, Найджел вернулся в кабинет старшего инспектора. Аллейн разговаривал с кем-то по телефону.
— Хорошо, хорошо! — повторял он в трубку, подмигивая Найджелу. — Увидимся через двадцать минут.
И он повесил трубку, недовольно буркнув:
— Крайне неприятный джентльмен.
— Зачем же иметь с такими дело?
— Осведомитель, вернее мечтает им стать.
— Кто он?
— Лакей мистера Сэйнта. Наберитесь терпения — скоро он будет здесь.
— Я готов ждать хоть вечность! — с энтузиазмом воскликнул Найджел. — Как продвигается расследование, инспектор?
— В этом деле сам черт ногу сломит, — пожаловался Аллейн.
— Я тоже все время думаю о случившемся, — признался другу Найджел, — даже оставил любительское досье.
— Боюсь, вы толком не знаете, что такое «досье». Тем не менее дайте взглянуть на плод ваших усилий.
Найджел протянул Аллейну несколько напечатанных на машинке листков.
— Это стенограмма, которую я по вашей просьбе вел.
— Спасибо, дружище. Теперь давайте ваше резюме. Оно может пригодиться — у меня самого нет способностей к таким вещам.
Найджел, боясь подвоха, подозрительно глянул на инспектора, Аллейн был как будто совершенно серьезен. Закурив трубку, он погрузился в чтение того, что журналист озаглавил следующим образом:
«Убийство в «Единороге»
I. Обстоятельства. Сюрбонадье застрелен Гарденером из револьвера, используемого в спектакле в качестве реквизита. Согласно показаниям заведующего сценой и бутафора, фальшивые патроны, один из которых был поврежден, положены в ящик письменного стола непосредственно перед началом той картины, по ходу которой Сюрбонадье заряжает оружие. Найденные в суфлерской песчинки как будто подтверждают эту версию».
