Он сразу вызвал у меня сочувствие. По его бледному изможденному лицу и вопрошающим глазам было видно, как он потрясен.
Дональд Фрейзер оказался хорошо сложенным молодым человеком приятного вида, рослым, с некрасивым, но симпатичным веснушчатым лицом, высокими скулами и огненно-рыжими волосами.
— В чем дело, Меган? — спросил он. — Сюда-то зачем? Ради Бога, скажи мне… Я только что узнал… Бетти…
Его голос дрогнул.
Пуаро подвинул ему стул, и Фрейзер сел.
После этого мой друг извлек из кармана маленькую фляжку, вылил часть ее содержимого в подходящий стакан, оказавшийся на буфетной полке, и сказал:
— Выпейте немного, мистер Фрейзер. Это пойдет вам на пользу.
Молодой человек подчинился. От коньяка его лицо немного порозовело. Он выпрямился и снова обернулся к девушке. Он был спокоен и держал себя в руках.
— Так это правда? — спросил он. — Бетти убита?
— Это правда, Дон.
Механически он задал вопрос:
— Ты только что из Лондона?
— Да. Мне позвонил папа.
— Ты приехала поездом девять тридцать? — продолжал Дональд Фрейзер.
Словно убегая от реальности, он искал опоры в этих мелочах.
— Да.
После минутного молчания Фрейзер сказал:
— А что полиция? Что-нибудь предпринимает?
— Сейчас они наверху. Видимо, ведут осмотр в комнате у Бетти…
— Они не знают, кто… Не знают?
Он замолчал.
Как все чувствительные, робкие люди, он не любил называть своими словами то, что связано с насилием.
Слегка наклонившись вперед, Пуаро задал вопрос. Он произнес его спокойным деловым голосом, словно спрашивал о пустяке:
— Мисс Барнард говорила вам, куда собиралась вчера вечером?
Фрейзер ответил как автомат:
— Она сказала мне, что собирается в гости к подруге в Сент-Леонардс.
— Вы ей поверили?
— Я… — Внезапно автомат ожил. — Что вы хотите сказать, черт возьми?
Глядя на его насупленное лицо, сведенное судорогой от внезапного гнева, я понял, что девушка действительно могла его побаиваться.
Пуаро решительно произнес:
— Бетти Барнард убита опасным преступником. Только говоря правду, вы поможете нам выйти на его след.
На мгновение Фрейзер повернулся к Меган.
— Это правда, Дон, — сказала она. — Сейчас не время думать о чувствах — своих или чужих. Ты должен доказать свою непричастность.
Дональд Фрейзер с подозрением взглянул на Пуаро.
— Кто вы такой? Вы ведь не полицейский.
— Я лучше, чем полицейский, — ответил Пуаро. Он сказал это без всякой заносчивости — для него это было всего лишь констатация факта.
— Отвечай же, — сказала Меган. Дональд Фрейзер сдался.
— Я.., не знаю, — произнес он. — Я ей поверил, когда она мне это сказала. Я ни о чем другом и не подумал, но потом.., может быть, мне послышалось что-то в ее тоне, я.., словом, я начал что-то подозревать.
— Вот как? — спросил Пуаро.
Он сидел напротив Дональда Фрейзера. В его глазах, направленных на молодого человека, казалось, таилась магнетическая сила.
— Мне стыдно было ее подозревать, но.., но я не мог от этого удержаться… Я решил отправиться на набережную и проследить за тем, как она выйдет из кафе. Я пошел туда, но по дороге понял, что не могу: Бетти увидит меня и разозлится. Она бы сразу поняла, что я за ней слежу.
— Как же вы поступили?
— Я отправился в Сент-Леонардс. Приехал туда в восемь. И стал ждать: на каком автобусе она приедет… Но она все не ехала…
— И тогда?
— Тогда… Тогда я потерял голову. Я не сомневался, что она с каким-то мужчиной. Я подумал, что он скорее всего повез ее на машине в Гастингс. Я отправился туда… Заходил в гостиницы и рестораны, слонялся вокруг кинотеатров, пошел на мол. Словом, полнейшая глупость. Даже если она была там, я вряд ли мог найти ее, и потом, есть куча других мест, кроме Гастингса, куда он мог ее повезти.
Фрейзер замолчал. Хотя тон его оставался сдержанным, в его голосе слышались слепое отчаяние и ярость, которые владели им в минуты, о которых он рассказывал.
— В конце концов я махнул на все рукой и вернулся.
— Когда?
— Не знаю. Я пошел пешком. Должно быть, было уже за полночь, когда я добрался до дома.
— Когда…
Дверь на кухню отворилась.
— А, вот вы где, — сказал инспектор Келси. Мимо него в кухню протиснулся инспектор Кроум, который бросил взгляд сначала на Пуаро, а потом на двух его собеседников.
— Это мисс Меган Барнард и мистер Дональд Фрейзер, — представил их Пуаро. — А это инспектор Кроум из Лондона.
Обернувшись к инспектору, Пуаро сказал:
— Пока вы работали наверху, я беседовал с мисс Барнард и мистером Фрейзером, надеясь выяснить что-нибудь, что могло бы пролить свет на наше дело.
— Вот как? — вымолвил инспектор Кроум, внимание которого привлек не Пуаро, а новые лица.
Пуаро удалился в холл. По пути инспектор Келси добродушно спросил:
— Есть что-нибудь новенькое?
Но в этот момент внимание инспектора переключилось на Кроума, и он не стал дожидаться ответа. Я догнал Пуаро в холле.
— Вас что-нибудь поразило, Пуаро? — спросил я.
— Только удивительная щедрость убийцы, Гастингс.
У меня не хватило духу признаться, что я понятия не имею, о чем он говорит.
Совещания!
В моих воспоминаниях о деле Эй-би-си совещания занимают немалое место.
Совещания в Скотленд-Ярде. На квартире у Пуаро. Официальные совещания. Неофициальные совещания.
На совещании, о котором идет речь, нужно было решить, следует ли сделать факты, относящиеся к анонимным письмам, достоянием прессы.
Убийство в Бексхилле привлекло куда больше внимания, чем преступление в Эндовере.
У этого убийства, разумеется, было больше шансов стать сенсацией. Начать с того, что жертвой оказалась молодая хорошенькая девушка. К тому же преступление произошло на популярном морском курорте.
Все детали убийства были полностью сообщены газетами и ежедневно повторялись снова и снова. Не остался без внимания и справочник “Эй-би-си”. Излюбленная газетами теория заключалась в том, что убийца купил его на месте и что это ценная улика для установления его личности. Казалось, справочник доказывает, что убийца приехал на место преступления поездом и намеревался затем вернуться в Лондон.
В скупых отчетах об эндоверском убийстве железнодорожный справочник вообще не фигурировал, и поэтому казалось маловероятным, что публика свяжет между собой эти два преступления.
— Мы должны теперь выработать свою линию, — сказал заместитель комиссара. — Все дело в том, на каком пути мы получим лучшие результаты. Если мы предоставим публике факты и заручимся ее поддержкой, то это ведь будет поддержка нескольких миллионов людей, бросившихся на поиски сумасшедшего.
— Вряд ли он похож на сумасшедшего, — вставил доктор Томпсон.
— Публика будет приглядывать за местами, где продаются справочники и тому подобное. Против этого, я думаю, говорят преимущества работы без огласки, не позволяющие убийце узнать о наших намерениях. Но, с другой стороны, он отлично знает, что мы знаем. Он намеренно привлек к себе внимание этими письмами. Какого вы мнения, Кроум?
— Я смотрю на это так, сэр. Если предать все это огласке, мы примем игру Эй-би-си. Как раз этого он и хочет — хочет славы, известности. К этому он стремится. Я ведь прав, доктор? Он жаждет шумихи.
Томпсон кивнул.
Заместитель комиссара задумчиво проговорил:
— Итак, вы за то, чтобы не идти у него на поводу, не создавать ему рекламу, чего он добивается. А вы как думаете, мосье Пуаро?
Минуту Пуаро молчал. Затем он заговорил, тщательно взвешивая каждое слово.
— Мне трудно дать ответ, сэр Лайонел, — сказал он. — Ведь я, можно сказать, лицо заинтересованное. Вызов был послан мне. Если я скажу: “Скройте этот факт, не оглашайте его”, — не подумают ли, что моими устами говорит тщеславие, что я опасаюсь за свою репутацию? Трудное положение! Сказать правду до конца — в этом есть свои преимущества, это, по крайней мере, предупреждение… С другой стороны, я не меньше инспектора Кроума убежден, что убийца этого от нас и ждет.
— Гм! — сказал заместитель комиссара и потер подбородок. Он взглянул через стол на доктора Томпсона. — Предположим, что мы не доставим нашему лунатику удовольствия и избавим его от огласки, к которой он стремится. Что он тогда сделает?
— Совершит новое преступление, — незамедлительно ответил доктор. — Вы его сами к этому подтолкнете.
— А если эту историю выпустить на первые полосы газет? Какой тогда будет его реакция?
— Такой же. Одним способом вы подогреваете его мегаломанию[34], другим — подавляете ее. А результат один — новое преступление.
— Что вы на это скажете, мосье Пуаро?
— Я согласен с доктором Томпсоном.
— Мы на распутье, не так ли? Как вы думаете, сколько еще преступлений на уме у этого лунатика?
