кола, как обвязанного за пояс верёвкой его поднимали на поверхность. Об этом он узнает потом, а пока его безжизненное тело лежало возле медвежьей ловушки, и сгрудившиеся вокруг мужики улыбались, явно удовлетворённые происшедшим.
– Чёрт тебя дёрнул заниматься этим делом, сыщик! – Соловьёв склонился над Черкашиным и внимательно рассматривал его лицо, – Ух и бледный ты, Николай Иванович!
Следователь сидел на полу, прислонённый к стене амбара, в котором и находилась, видимо, та самая лаборатория по производству золотых слитков, которые потом и переправлялись на землю для дальнейшей распродажи.
– Рану хоть перевяжи…. – тяжело дыша, прохрипел Черкашин.
– А зачем? – искренне удивился Соловьёв, – Всё-равно ведь к утру подохнешь! Или как? Я вот всё думаю: как же ты, такой опытный следователь, «важняк», а не догадался, что я сумею обезопасить участок от не прошеных гостей?
– Не уйдёте ведь….
– Ой, ли?! – снова удивился Соловьёв, – Меня тут ещё один товарищ пытался задержать! – он хихикнул, – И, знаешь, силы свои не рассчитал!
– Холодов?
– Ну, что ты! Этот щенок кинуть нас решил, только кто ж его отпустит с таким-то грузом? Нет, тут человек посерьёзнее. Фросин, знаешь такого?
Так вот, он мне про совесть петь начал, про патриотизм. На вид, вроде, дельный мужик, а оказался дурак дураком!
В амбар заглянул лохматый старатель с гноящимися от укусов мошки глазами.
– Давай, давай, Мамалыга! – поторопил его Соловьёв, – Тигели аккуратно пакуйте! На всё про всё ещё час!
– Понял! – рабочий стал собирать со стола конусные ёмкости, аккуратно опуская их в холщёвый мешок, и злобно посматривая на Черкашина.
Очень болело плечо, и майор понимал, что жить ему оставалось ровно столько, сколько позволит организм, теряющий силы от кровоточащей раны.
– И ты дурак, следователь! – продолжил Соловьёв, когда Мамалыга вышел за дверь, – Нашёл пацана этого, хорошо, зачем же дальше копать? Что тебе ещё надо-то?
– Фросин где?
– В тайге, где ж ему быть! На вечном покое Фросин! Он тут сам во всём разобраться хотел, да вот кишка тонка оказалась. Крутился здесь, вертелся…. Скажи спасибо, что Самсонова с его бригадой трогать не стал. Пожалел, может, а, может, ещё один грех на душу не решился брать. Хотя, зря! Тебя вот убью, чтоб под ногами не мешался. Опять грех…. Сколько их ещё впереди!
– Как же я тебя не разглядел… – прошептал Черкашин.
Но Соловьёв услышал:
– Мы такую же схему на Патомском нагорье провернули, в Бодайбо то есть! Я на метеостанции придурком местным, мои ребята в тайге. А что, прикрытие хоть куда: кто ж влюблённого парня в преступники запишет! Так ведь? Только там канал перекрыли, пришлось уходить. А тут Уварова с новым назначением. Я за ней, естественно! Фросин тогда мне такую теорию про местные россыпи развил, что аж коленки от возбуждения задрожали. Веришь?
– Так ты здесь за главного….
– Я? – в третий раз удивился Соловьёв, – Что ты! Я добытчик, на мне вся схема держится, а вот шеф…. Вам его не достать, нет, не получится! И знаешь ещё что, Николай Иванович? Я тебя, пожалуй, не оставлю вот так умирать, я тебя сожгу вместе с этим домом, чтоб сразу на небеса!
Черкашин закрыл глаза. Не было ни страха, ни обиды на случившееся.
– Пистолетик твой я с собой прихвачу, не возражаешь? – услышал он голос Соловьёва. Хлопнула дверь, и за стеной послышались удаляющиеся голоса.
Что сейчас? Вечер, ночь? Уходит банда, и остановить её некому. Вон уже и лошади зафыркали, значит, действительно уходят!
Запахло дымом. Ведь действительно поджёг, гадёныш! Майор из последних сил попытался подползти к двери. Едва коснувшись порога, он потерял сознание….
Равномерно гудел вертолёт, и Черкашину показалось, что он летит на поиски Холодова. Только почему он спит? Рядом должны находиться участковый Кузьмин и начальник экспедиции Егор Кузьмич Волошин. Почувствовав на лбу прикосновение чьей-то руки, он открыл глаза. Заметив, что майор очнулся, незнакомый человек обернулся назад и с облегчением сказал:
– Ну, вот и ваш герой! – и уже строго Черкашину, – Лежите! Я доктор, не смотрите на меня так!
Подсел Вельяминов. Откуда? Майор интуитивно протянул ему руку.
– Знаешь, – подполковник радостно смотрел на друга, – не удержался вот, решил сам поучаствовать! Как только пришло сообщение от Сорокина, я с группой сюда. Да лежи ты, чертяка!
– Как там? – слабым голосом спросил Черкашин, оставив попытку приподняться.
– Всё нормально, Коля! В Понырях сейчас целая дивизия спецов. И наших, и с уголовного, и с прокуратуры! Это просто замечательно, что ты сумел задержать банду на какое-то время.
– Не сумел… – попытался оправдаться майор.
– Сумел, сумел! Тот час, что они с тобой провели, как раз и сыграл главную роль в задержании. Кстати, я сам чуть в такую же ловушку не угодил! Понаставили их вокруг лагеря, веточками прикрыли. Поди, догадайся, куда ногой ступить!
– Кузьмин где?
– Кузьмин, насколько я знаю, уже у своего начальства. Рапорт пишет по моей рекомендации.
– Какой рапорт? – не понял Черкашин.
– Да к нам его перевожу, Коля, в контору! Хватит ему по тайге мотаться, он же прирождённый оперативник! Рад? Тем более, в нашем отделе будет. Кстати, Сорокин тоже.
– Хорошо…. – Черкашин облегчённо откинулся назад, – А остальные?
– Жаль Фросина. Его тело нашли в двух километрах от лагеря Самсонова. Видно, издевались над ним сильно, а потом к дереву привязали ещё живого. Прямо над муравейником…. А экспедиция сворачивается, завершает свою работу. Знаешь почему?
– Нерентабельные угольные запасы?
– И не только это! Она и была создана Волошиным для разведки, а впоследствии и добычи именно золоторудных металлов. Представляешь охват? На государственные деньги под прикрытием госзаказа вести преступную деятельность! Сколько золота разбросано по частным скупщикам, не сосчитать!
– Волошин?
– Вот именно! Мы ж параллельно с твоим ещё одно расследование вели. Вышли на Волошина, на его связи. И с Сорокиным они знакомы уже очень давно. Сейчас прорабатывается его участие в бодайбинской схеме. Я думаю, он и там на первых ролях! Что ж, и такими бывают учёные….
– Он и есть шеф?
– Он. Помнишь, Волошин с тобой в Поныри прилетал? Мне кажется, именно тогда было задумана ликвидация прииска. Только что-то не срослось у них, не получилось экстренно. Ты помешал, думаю.
– Кособоко получилось….
– Ну-ну, не кори себя! Знаешь, а Уварова тоже увольняться собралась. Я с ней беседовал. Пустая бабёнка, скажу тебе!
– Да, тяжело ей придётся без ухажёров! Хотя, такие не пропадают, им без мужского внимания никак нельзя. Да, Коль, Зубова взяли? – спохватился Черкашин.
– А как же? Именно сейчас он и даёт показания против Волошина. Трус! Но трус жадный и расчетливый. Кстати, я ведь тебе главного не сказал, – Вельяминов принял торжественный вид, – Указом начальника управления тебе присвоено звание подполковника. И кроме этого, ты назначен моим заместителем! Ну, как?
– Хорошо! – Черкашин с благодарностью посмотрел на друга, – Но одно задание я всё-таки не выполнил….
На удивлённый взгляд Вельяминова добавил:
– Дялунча, божок тунгусский, о котором когда-то рассказывал старик Тыманча. Я о нём так
