— Ну, как сыграно? — спросил он шепотом.
— Немного топорно, но ничего, сойдет. Вот они.
К правому борту автомобиля подошел старый знакомый Мейсона — сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств. Другой полисмен уже стоял у левой дверцы.
— Так-так, — удивился сержант. — Вы-то что здесь делаете?
— Интересно, а что тут делаете вы? — вопросом на вопрос ответил адвокат. — Я лично собирался уехать.
— В самом деле? Что-то не похоже. Сдается мне, вы тут кого-то поджидали… Знаете, Мейсон, у вас слишком красивая секретарша. Когда видишь девушку с фигурой как у «Мисс Америка»…
— Берите выше. Как у «Мисс Вселенная»! — усмехнулся адвокат.
— Да, пожалуй, — согласился сержант с видом человека, как никто знающего в этом толк. — Когда видишь девушку с такой фигурой, трудно не заметить, в какую именно машину она села… Так, может быть, вы все-таки ответите мне, чего вы тут ждете?
Делла Стрит, следившая через окошко за дверью отеля, подтолкнула Мейсона коленом.
Из отеля вышел доктор Арлингтон, сделал несколько торопливых шагов к автомобилю Мейсона и только тут заметил полицейских. Он круто повернулся и направился к собственной машине.
Голкомб наблюдал за ним с усмешкой, потом крикнул:
— Хэлло, доктор!
Арлингтон остановился, бросил взгляд через плечо и сказал:
— Слушаю вас.
— Вы ведь доктор, я не ошибся? — спросил сержант, разглядывая его чемоданчик.
— Не ошиблись.
— Можно узнать, где вы были, доктор?
— В этом отеле.
— Отлично! — ухмыльнулся сержант. — Поскольку мы видели, как вы оттуда вышли, у нас нет оснований в этом сомневаться. Теперь несколько более деликатный вопрос, доктор. В каком номере вы были?
— Не понимаю, почему вас это интересует, — ответил врач.
— Ну как же, — пояснил сержант, — если вы были в двести восемнадцатом номере, нас это очень заинтересует. А если вас послал туда мистер Мейсон, тогда ситуация будет совсем интригующей. Просто захватывающей. Мистер Мейсон, без всякого сомнения, ждал, пока вы выйдете. Следовательно, он знал, где вы. Скорее всего, он и послал вас туда. Вы ведь пошли сперва к его машине и только потом, заметив нас, резко повернули к своей. Это выдает вас с головой. Итак, что вы обнаружили в номере, доктор?
Арлингтон мгновенно принял решение. Усмехнувшись, он сказал:
— Я осматривал раненого, полагая, что это просто-напросто бытовая травма, возможно грозящая осложнениями.
Взглянув через плечо сержанта на выглянувшего из окошка машины Мейсона, доктор повысил голос:
— Этот человек скончался еще до моего прихода. Женщина, бывшая в его номере, кажется, его жена, рассказывает, что ему воткнули в грудь шпатель для мороженого. Я бегло осмотрел его и убедился, что на груди действительно имеется небольшой след колотого ранения. Остальное, насколько мне известно, дело коронера, поэтому я больше ничего не предпринимал.
— Вы не звонили в полицию? — спросил Голкомб.
— Полицию вызвали до того, как я пришел, — ответил врач. Устремив многозначительный взгляд на адвоката, он продолжал: — Я, разумеется, поставил бы в известность коронера, если бы та женщина не позвонила в полицию.
— Весьма занятная история, — заметил сержант. — Ну а теперь, может быть, кто-нибудь скажет нам, как вышло, что мистеру Мейсону стало известно, что этот человек ранен?
— Секундочку, доктор, — заговорил Мейсон. — Кто остался в номере после вашего ухода?
— Только та женщина.
— Это что, его жена?
— Откуда я знаю? Я не требовал у нее брачного свидетельства.
— Другими словами, эта женщина сейчас одна в комнате, где лежит труп, и неизвестно, что там происходит?
— Да, верно, — подтвердил доктор.
— М-да, Мейсон, — вздохнул сержант, — ваша взяла. Как бы ни хотелось мне все у вас выведать теперь же, я прекрасно понимаю, что мой первейший долг подняться туда и приступить к расследованию убийства.
— Убийства? — удивился адвокат. — Разве это не несчастный случай?
Голкомб усмехнулся:
— По телефону нам было сказано, что какая-то женщина вонзила шпатель для мороженого ему в грудь. Думаю, скоро мы узнаем все подробности. Оставайтесь здесь, Мейсон.
— Зачем?
— Мы еще не закончили нашу беседу.
— Побеседуем у меня в конторе.
— Не хочу зря тратить время, — заявил полицейский. — Я не задержу вас больше, чем необходимо, но вы с доктором должны оставаться здесь. Кстати, сами вы поднимались в номер?
— Поднимался, — ответил адвокат.
— Я так и думал.
— Мне идти с вами, сержант? — спросил второй полисмен.
— Да, — ответил Голкомб. — Сейчас подъедет вторая машина. Там коронер и специалист по отпечаткам пальцев. — Он снова повернулся к Мейсону: — Приказываю вам оставаться здесь до тех пор, пока у меня найдется время с вами поговорить.
— Я бы подчинился, будь это разумным распоряжением, — ответил адвокат.
— Даю вам пятнадцать минут. Это максимум того, на что вы можете рассчитывать. Если у вас есть вопросы ко мне или к доктору, возвращайтесь не позднее чем через четверть часа.
— Мне нужно осмотреть место происшествия.
— Удалите из номера женщину и опечатайте его, чтобы все осталось, как было. Для этого достаточно двух минут. Еще десять уйдет на осмотр комнаты. Так что уже через двенадцать минут вы вполне можете спуститься к нам. Через четверть часа я уйду по своим делам, а доктор Арлингтон — по своим.
Сержант несколько мгновений колебался, потом махнул рукой второму полисмену:
— Пошли!
Когда они скрылись в дверях отеля, доктор тихо сказал Мейсону:
— Не знал, что делать, Перри. Вхожу туда, а он уже мертв. Очевидно, умер минут за десять до этого.
— А как женщина, в истерике?
— Расстроена. Хотя не похоже, что это для нее такая уж большая потеря.
— Сказала она что-нибудь такое, что мне следовало бы знать?
— Только то, что она позвонила в полицию и заявила, что Карла Хэррода убили.
— Убили?
— Так она выразилась. Я оказался в трудном положении, Перри, — не мог понять, зачем вы меня туда послали. Потом я решил, что вы хотите узнать подробнее о его ране. Я откинул одеяла и осмотрел его. Рана была колотая, очень маленькая. Между нами говоря, у меня нет сомнений, что ее нанесли шпателем для мороженого и что умер он именно от нее.
— Рана была одна?
— Да. Я, правда, не осматривал его всего. Он был раздет до пояса. Других повреждений я не заметил, по крайней мере в грудной клетке.
— Понятно, — уныло сказал Мейсон. — Попали мы в переплет, Делла. Сходите-ка позвоните нашей клиентке… Стойте! — внезапно воскликнул он, когда секретарша хотела было открыть дверцу. — Сюда идет полицейский, которого сержант Голкомб, верно, послал приглядывать за нами.
В дверях отеля действительно показался полисмен, вошедший туда с Голкомбом. Он пересек тротуар и подошел к подъехавшей как раз в этот момент второй полицейской машине, мигалка которой бросала вокруг зловещие багровые отблески. Из машины вышли двое: фотограф с двумя камерами и человек в полицейской форме с чемоданчиком в руке, судя по всему, эксперт. Они подошли к вышедшему из отеля полисмену и стали совещаться. Потом из машины вышли еще двое, и вся компания направилась к отелю.
Полисмен подошел к автомобилю Мейсона:
— Сержант Голкомб говорит, что не хочет держать вас здесь слишком долго, но ему надо задать вам несколько вопросов. Поэтому он велит вам никуда не уезжать.
— Я врач, — заявил Арлингтон, — и не могу оставить моих пациентов. Я должен находиться там, куда можно позвонить по телефону…
— Знаю, знаю, — перебил его полицейский. — Это ненадолго.
— Буду ждать ровно пятнадцать минут с того момента, как предупредил об этом сержанта, — сказал адвокат. — Это максимум допустимого с точки зрения здравого смысла. Если вас, доктор, не успеют допросить и отпустить в течение этого срока, вы также имеете совершенно законное право уехать.
— Постойте! — воскликнул полисмен. — По-моему, вы морочите мне голову. Закон ничего не говорит об этих пятнадцати минутах.
Закон гласит, что всякое распоряжение полиции должно быть разумным, — возразил Мейсон. — Учитывая сложившиеся обстоятельства, полагаю, что пятнадцать минут как раз укладываются в рамки здравого смысла. Беру на себя ответственность за это заявление.
— Можете взвалить на себя хоть целый вагон ответственности, — грубо огрызнулся полицейский.
— По роду моей деятельности мне не раз приходилось это делать, — невозмутимо парировал адвокат.
Полисмен заколебался. Он беспокойно поглядел на дверь отеля и пробурчал:
— Сержант велел не отпускать вас, пока он не вернется.
— Через четверть часа я уеду.
— Вы уедете, когда вас отпустит сержант.
— Я уеду, когда истекут пятнадцать минут после нашего с ним разговора.
Полицейский задумался, как бы получше ответить. В этот момент из отеля вышел сержант Голкомб и широкими шагами пересек тротуар.
