Раздвинув портьеры на открытом окне, я бесшумно перевалился через подоконник и спрыгнул на землю.
Крадучись, направился к своему автомобилю, но, передумав, побежал. Вскочил в машину, завел мотор и, стараясь не сильно шуметь, тронулся с места.
Кто-то закричал мне вслед.
В открытом окне, из которого я только что выпрыгнул, мелькнул человеческий силуэт.
— Эй, ты! — орал неизвестный. — Вернись! Стой, говорю!
Я нажал на газ.
На ходу я увидел, как человек выбирается из окна и бежит по газону к своей машине. В конце подъездной дорожки я развернулся и, выехав на шоссе, увеличил скорость.
Проехав с полмили, я увидел в зеркале заднего обзора свет фар.
Тут уж я постарался выжать из машины все что мог.
Впереди показался сигнал «стоп». Проскочив его на максимальной скорости, на какую только была способна моя машина, я круто повернул, пронзительно завизжали колеса, и я снова помчался по прямой. Фары опять высветили сигнал «стоп». На этот раз я достиг пересечения с главной магистралью и увидел сбоку свет приближающихся фар, но, не снимая руки с кнопки сирены, проскочил белую полосу и понесся дальше.
На какую-то долю секунды слева мне в глаза ударил слепящий свет фар, до которых было не больше десятка метров.
Пронесло! Впереди было чисто.
Выигранного времени хватило, чтобы развернуться на сто восемьдесят градусов, сбросить скорость и степенно двинуться в обратном направлении.
Я как раз подъехал к пересечению с Главной улицей, когда навстречу, тоже не обращая внимания на сигнал, промчалась преследовавшая меня машина.
Водителю было не до того, чтобы разглядывать встречные машины. Думаю, если он что и разглядел, так только встречный свет моих фар.
Я не спеша повернул на главную магистраль и слился с потоком машин.
Направился в сторону Лос-Анджелеса. Доехав до первой бензоколонки, где был телефон, я позвонил домой Берте.
Услышал ее раздраженный голос.
— Что у тебя на этот раз? — спросила она. — И какого черта ты ничего не сообщаешь о своих делах? Наш клиент интересуется, обнаружил ли ты что-нибудь, и мне, как всегда, приходится молоть чепуху, что дело продвигается и что ты в данный момент слишком занят, чтобы писать отчеты.
— Ладно, — сказал я, — это не чепуха, дело действительно продвигается и я действительно слишком занят, чтобы писать отчеты. И мне надо с тобой срочно переговорить.
— О чем?
— О делах.
— Да я в постели.
— Тогда вставай, — посоветовал я. — Во всяком случае, не следует так рано ложиться в постель.
— Катись к чертовой бабушке, Дональд Лэм! — заверещала она в телефон. — Ты же знаешь, что я ложусь пораньше и читаю, чтобы уснуть.
Тогда читай, чтобы не заснуть, — ответил я. — Буду через полчаса.
Дверь открылась сразу после моего звонка. Берта Кул встретила меня в пижаме, волосы накручены на бигуди.
Она была взбешена.
— Скажешь наконец в чем дело? — потребовала она, как только я вошел и уселся в кресло. — Неужели, черт побери, не мог заскочить в офис и отстукать на машинке отчет, чтобы я могла утром показать клиенту? Да и твоя окаянная секретарша, что не сводит с тебя телячьих глаз, была бы только рада, если бы ты вытащил ее из постели и все продиктовал. Или у тебя, может быть, нет…
Я оборвал партнершу:
— Берта, новость слишком горяча.
— В чем дело?
— Меня накололи.
— Кто?
— Детективное агентство «Эйс Хай».
— Какого черта они суют нос в наше дело?
— В том-то и дело, что они в наше дело не лезут.
Ведут собственное. Их агентов наняли следить за Дорис Эшли и проверять все ее действия. Поэтому, когда я появился в кадре и стал наблюдать за ее машиной, агент «Эйс Хай» засек меня и сообщил по междугородной своему клиенту.
— Кто-нибудь из здешних? — подозрительно прищурилась Берта.
— Я сказал, по междугородной, Берта. Из Колинды теперь прямой набор. На, посмотри. — Я передал Берте отчет «Эйс Хай».
— Убей меня Бог! — кончив читать, воскликнула Берта. — По-твоему, Дональд, этот Ламонт Хоули договорился с еще одним агентством? Дональд, но как ты это достал?
Я рассказал ей о происшедшем.
— В таком случае Хоули, должно быть, с нами хитрит. — Берта Кул захлопала своими алчными глазками. — В этом все дело, Дональд, — решительно заявила она. — Так оно и есть. Этот сукин сын подрядил два детективных агентства — «Эйс Хай» и наше — и заставил играть друг против друга. Люди «Эйс Хай» работали несколько дней и ничего не добились, а тут кто-то сказал парням из «Консолидейтед интериншуранс» о тебе, какой ты ловкач в обращении с женщинами. Тогда становится понятно, почему они отказались от услуг «Эйс Хай», как только узнали, что ты установил знакомство с Дорис Эшли.
— Как бы там ни было, — сказал я, — в этом деле требуется полная ясность. Я не люблю, когда меня обводят вокруг пальца, и мне не нравится, когда клиент выкладывет лишь часть фактов. Вызывай Ламонта Хоули к нам в офис, и пускай выкладывает все начистоту.
— Вот это по-нашему, Дональд! — воскликнула она.
И вдруг часто заморгала глазами. — Минутку, Дональд.
Если не считать этого отчета парней из «Эйс Хай», у нас нет ничего в подтверждение наших претензий, и, конечно же, Хоули захочет знать, как мы его достали и…
— Не говори ему, — посоветовал я. — Пускай поломает голову.
Берта молча обдумала мой совет и расплылась в улыбке:
— Хочу увидеть рожу этого сукина сына, Дональд.
Он пытается стравить два детективных агентства. Поручает парням из «Эйс Хай» установить контакт. У них ничего не получается. Вступаем в дело мы, не успев глазом моргнуть налаживаем контакт, а он узнает, что нам известно все о другом детективном агентстве и полученных от него указаниях. Вот уж покрутится!
— Ладно, — прервал я излияния Берты. — Теперь вопрос, откуда взялся отчет?
— Ты же говорил, что нашел его в кабинете Холгейта.
— Хорошо, а как он попал к Холгейту?
— Он… Убей меня Бог! — в очередной раз воскликнул Берта и погрузилась в молчание.
— Он получил его от какой-то женщины, которая явилась к нему. Вскоре после этого в кабинет вошел кто-то еще, и началась общая потасовка. Холгейт с женщиной явно повязан общим делом. Помимо прочего, женщина была на стороне мужчины, ворвавшегося в кабинет и затеявшего потасовку.
— Откуда ты знаешь?
Я рассказал ей о туфельке.
— Она должна была вернуться и подобрать ее, — заметила Берта. — Невозможно ходить в одной туфле на высоком каблуке.
— Возможно, другую туфлю она сбросила, — возразил я, — и пошла в одних чулках.
— Могла, — согласилась Берта, — если почему-либо сочла опасным возвращаться за туфлей. Хорошо, так что там произошло? Ты говоришь, потасовка. Кто одержал верх?
— Незваный гость.
— Как ты узнал?
— Потому что он разнес вдребезги все в кабинете, разыскивая что-то.
— Этот отчет?
— Ни черта, — возразил я. — Отчет остался в кабинете и весьма вероятно, черт возьми, что его как раз и принес туда кто-то из тех, кто там появился, — она или он.
— Почему ты так думаешь?
Я изложил свои соображения:
— Пришелец явился в кабинет. Завел разговор с хозяином. Потом достал из кармана отчет и отдал Холгейту.
Возможно, это и послужило началом потасовки. Кабинет здорово пострадал. В потасовке принимала участие и девица, огрела кого-то сумочкой по голове, да так, что поломалась застежка, и все содержимое рассыпалось по полу. Уходя, она сумочку бросила, так как та погнулась и не закрывалась. Правда, что-то нужное она забрала с собой, вероятно, завернув в полотенце.
— При чем тут полотенце?
— При кабинете есть туалет, там на вешалке нет полотенец, но одно валяется на полу.
— Хорошо, — продолжала Берта, — с нами никак это не могут связать?
— Не знаю, — ответил я. — Именно это меня и беспокоит.
— Почему беспокоит?
— Потому что пока я был там, подъехала машина.
Это мог быть ночной вахтер. Могла быть полиция. Не знаю, кто это был. Я выпрыгнул в окно и дал деру. Он последовал за мной. Мне удалось оторваться и, развернувшись в обратном направлении, сбить его со следа.
— Ладно, ты от него ушел.
— А если он записал номер машины? Я оставил арендованный автомобиль и был на машине агентства, зарегистрированной на нас.
— Какого черта ты это сделал? — спросила Ветра. — Не хватало еще, чтобы этот малый записал номер…
— Экономил на служебных расходах, — ответил я.
Берта зло уставилась на меня.
Я ухмыльнулся.
Помолчав, Берта предложила:
— Не стоит ли сообщить в полицию?
— О чем именно?
— Что вломились в кабинет к человеку и…
— Откуда нам известно, что вломились? — перебил я ее. — Дверь кабинета была открыта. Фирма общедоступная. Возможно, Холгейт сам их пригласил.
