Я сел. Она подошла к креслу напротив и села, плотно сжав колени и оправив юбку.
— Я должен сегодня встретиться с мистером Холгейтом, — начал я, — и хочу, чтобы ты при этом присутствовала.
— Ты хочешь, чтобы я присутствовала! — негодующе воскликнула она. — Если мистеру Холгейту нужно, он…
— Не горячись, — остановил ее я. — Вопрос очень важный.
— Для кого? Для тебя или для нас?
— Для всех нас.
— О чем речь?
— О том дорожном происшествии, — сказал я. — Как по-твоему, возможно ли, чтобы мистер Холгейт солгал?
— Во-первых, — заявила Лоррен, — мистер Холгейт никогда не лжет. А во-вторых, ему абсолютно незачем лгать сейчас. Он ведь признал свою ответственность за аварию, и его рассказ о происшествии совпадает с твоим.
— Тогда вот что, — добавил я. — У меня есть основания полагать, что этим делом занимается детективное агентство.
— Конечно же, дурачок, — рассмеялась она. — В дело втянута страховая компания, и они там пытаются выяснить характер и степень тяжести травм, которые получила попавшая в аварию девушка. А-а, значит, это она была у тебя на уме! У нее тот же адрес, что и у меня, — «Мирамар-апартментс». Вернее, был. Полагаю, что она здесь больше не живет.
— Мне кажется, — продолжал я, — что вокруг этого дела происходит что-то очень странное, и я несколько обеспокоен.
— Что заставляет тебя так думать и почему ты пришел с этим ко мне?
Я полез в карман, достал новую вырезку из газеты и показал ей:
— Думаю, это дело рук вашей компании.
— Какое дело?
— Предложение уплатить двести пятьдесят долларов лицам, которые были свидетелями происшествия.
Не успел я встать с кресла, как она, перебежав комнату, выхватила вырезку у меня из рук. Прочла, потом перевела взгляд на меня:
— Дональд, объявление давали не мы. Нам ничего о нем не известно.
— Моя машина здесь, — предложил я. — Поехали поговорим с Холгейтом.
— Я постараюсь его разыскать. У меня есть пара номеров, по которым его можно найти ночью.
— Он на территории застройки, — сказал я.
— Откуда ты знаешь?
— Я проезжал мимо по пути сюда. Там везде горит свет. Я хотел было заскочить и попросить его подождать нас. Но подумал, что заехать за тобой займет всего десять — пятнадцать минут, и…
— Возможно, он уже уехал. Надо было предупредить, чтобы подождал. Погоди, я сейчас позвоню и…
— Нет, — отрезал я, глядя на наручные часы. — Некогда. Поехали прямо туда. Он там. Я уверен.
На какое-то мгновение в глазах Лоррен снова мелькнуло подозрение.
— Дональд, — сказала она, — ты ведешь какую-то игру.
Я не знаю, куда ты клонишь. Если это предлог затащить меня туда, и, если там будет темно, ты надеешься потискать меня где-нибудь на кушетке, то сильно ошибаешься.
Когда ко мне пристает мужчина, я предпочитаю, чтобы это было в открытую. Не люблю всяких там хитростей.
— О'кей, поехали.
Девушка выключила свет:
— Я готова.
Ехали молча. Я видел, что она внимательно изучает мое лицо. Наконец, пожав плечами, она произнесла:
— Кое-какая разница все же есть.
— Что за разница?
— Когда туда я тебя везла, — объяснила она, — ты поглядывал на меня, размышляя, на что я способна.
— Ну? — спросил я.
— Теперь, — продолжала она, — ты везешь меня, а я разглядываю тебя и стараюсь угадать, чего от тебя можно ожидать.
— От меня много чего можно ожидать.
— Будь это не так, я удивилась бы, черт возьми! Но и будь уверен, что, если твои сказки не оправдаются, тебе будет ой как жарко. Если рассчитываешь вытрясти из Холгейта две с половиной сотни, тебя ждет пренеприятный сюрприз. Он ничего не знает об объявлении и не даст тебе ни цента.
— А мне ни цента и не нужно, — ответил я.
Лоррен задумчиво покачала головой:
— Хотелось бы знать, чего ты все-таки хочешь. Хитришь… Когда я увидела тебя, ты мне почти понравился, и… черт возьми, все еще нравишься.
— Спасибо.
— Не за что, — ответила она. — Все зависит от совместимости. Если откровенно, то мужчины мне или сразу нравятся или сразу не нравятся. Я всегда была такой. Попадая в сферу мужского притяжения, я могу сразу сказать, нравится мне мужчина или не нравится.
Ты мне понравился и все еще нравишься, но если ты разбежишься, я, черт возьми, должна быть абсолютно уверена, прежде чем сказать: «Прыгай».
— Совершенно справедливо.
Мы снова замолчали.
Я свернул с дороги, и она увидела свет в помещении фирмы.
— Да, — протянула Лоррен, откидываясь на спинку сиденья, — вот это сюрприз!
— Не ожидала?
— Откровенно говоря, не ожидала. Думала, что привезешь меня сюда и предложишь зайти, чтобы поискать мистера Холгейта со служебного телефона.
— Я же говорил, что здесь горит свет. Было видно с дороги.
— Эй, минутку, — остановила меня она. — Здесь нет никаких машин.
— Ну и что, свет горит. Значит, кто-то есть.
— Не пойму, — возразила она. — Кто бы тут ни был, если он еще тут, должна быть и машина.
— Но он бы не уехал, не выключив свет, не так ли?
— Не уехал бы.
— Значит, он здесь.
Я развернул машину и припарковал перед дверью, стараясь попасть точно на то место, где останавливался раньше.
Лоррен открыла дверь, вошла внутрь, бегло оглядела помещение и вдруг замерла как вкопанная.
— Кто пользовался моей машинкой? — спросила она.
— Что-то не так?
— Вон та электрическая машинка, — показала она. — Чехол снят, мотор работает.
Она подошла к машинке и приложила ладонь. Я следом приложил свою ладонь и сказал:
— Работает уже какое-то время. Теплая. Может быть, ты забыла выключить, когда уходила?
— Не говори глупостей! — ответила она. — Кто-то здесь был и пользовался моей машинкой.
Лоррен повернулась и подошла к двери кабинета Холгейта. Взялась за ручку, задержалась, потом, небрежно постучав, открыла дверь и вошла внутрь.
Я оказался за ее спиной.
— Боже мой! — воскликнула она.
Мы остановились, разглядывая разгром. Я махнул рукой:
— Вон там, видишь, сломанная пудреница и… что там еще? Кусочки компактной пудры? — С этими словами я поднял кусочек пудры.
— Верно. Вывалилась из пудреницы. — Взяв протянутый ей кусочек пудры, Лоррен понюхала, внимательно осмотрела его и сказала: — Похоже, блондинка.
Я подошел к туфле:
— А вот женская туфля. Что бы это означало? — Поднял ее и передал Лоррен.
— Похоже, какая-то особа пыталась найти оружие для нанесения удара, — предположила она. — Сняла туфельку и использовала каблук.
Я вопросительно посмотрел на нее:
— Не пытался ли он овладеть ею силой?
— Только не Холгейт.
— А как насчет его партнера, Криса Мэкстона?
— Что ты знаешь о Мэкстоне?
— А ты?
— Не знаю, как он обращается с девушками, если ты клонишь к этому.
— В общем, здесь явно была большая потасовка, — заметил я. — Кто-то, должно быть, влез в окно.
— Почему в окно?
— Оно открыто.
— Почему бы тогда не выйти через окно?
— Тоже мысль, — согласился я.
— Давай посмотрим.
Я сел на подоконник, повернулся и спрыгнул на землю. Немного постоял. Она тем временем разглядывала разбросанные по полу папки. Затем я влез обратно в окно, заметив:
— Из окна вполне можно вылезти, только зачем?
— Не об этом речь, — сказала Лоррен. — Я хочу знать, что здесь произошло и что случилось с мистером Холгейтом.
— И с женщиной, — добавил я.
— Ну если верх был не за ней, — стала рассуждать Лоррен, — нетрудно догадаться, что произошло. Во всяком случае, ее здесь нет.
— Пропали какие-нибудь бумаги? — спросил я.
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — буркнула она. — В особенности интересуюсь одним документом.
— Что за документ? — небрежно спросил я, заглядывая в туалет.
Некоторое время она молча перебирала папки, пока не нашла конверт из манильской бумаги, из тех, в которых клапан закрывается с помощью шнурка. Открыв клапан, Лоррен заглянула внутрь и протянула конверт мне.
— Гляди, — сказала она.
— Но там ничего нет.
— Погляди, что написано на конверте.
На конверте аккуратным женским почерком было написано: «Показания Дональда Лэма, свидетеля дорожного происшествия мистера Холгейта».
— Вот что пропало, — сказала она.
Лоррен потянулась к телефону.
— Погоди, — остановил ее я.
— С чем погодить?
— Что ты собираешься делать?
— Поставить в известность службу шерифа.
— Зачем?
— Как зачем? — возмутилась она. — Господи, да погляди на этот разгром.
— Хорошо, — сказал я. — Что-нибудь взяли?
— Я уже сказала тебе. Твои свидетельские показания.
— Дам еще раз.
— К чему ты клонишь?
Я пояснил:
