— Рассчитываешь встречаться и дальше?
— Возможно.
— Как часто?
— Как тебе сказать…
— Не зовут ли эту девушку Дорис Эшли?
— Верно.
— И Бедфорд ее дружок?
— По-моему, так. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что, — ответила она, — этот Бедфорд встречался с мистером Холгейтом и мистер Холгейт ничего не говорил мне про их разговор, а обычно говорит. Это один из его методов руководства фирмой. Он характеризует разных людей, которые у него бывают, делится впечатлениями, рассказывает об их делах и всякое такое, чтобы я знала, как с ними обращаться, когда они звонят в его отсутствие: перед кем разбиваться в лепешку, разыскивая его для клиента, а от кого просто-напросто отмахнуться.
А вот о Бедфорде мистер Холгейт не говорил мне ни слова, а я, разумеется, не спрашивала.
— Ладно, — предложил я, — давай-ка заглянем в кабинет Мэкстона, а потом поедем искать Холгейта. Закроем помещение, выключим свет, а там посмотрим, что еще можно сделать.
Лоррен отперла сейф, достала ключ. Мы открыли кабинет Мэкстона и включили свет.
В кабинете был полный порядок.
— Ничего не тронуто, — отметила Лоррен.
Она в задумчивости постояла, погасила свет, притворила дверь. Щелкнул замок. Лоррен вернулась к сейфу, положила ключ на место, закрыла створку сейфа, смешала цифровую комбинацию, подошла к пишущей машинке, выдернула шнур и натянула на нее пластиковый чехол. Затем зашла в кабинет Холгейта, захлопнула и заперла окна, выключила свет. Мы вышли на улицу, сели в машину, и она объяснила, как ехать к Холгейту домой.
На звонок никто не ответил. В доме было темно. Мы побывали в ночных клубах, где он часто играл в карты.
Безуспешно.
— Должен же он где-нибудь быть? — расстроился я.
Она успокоила меня:
— Ладно, Дональд. «Где-нибудь» есть, но мы не знаем, где оно. Уже поздно, и я хочу спать. Утром продолжим поиски.
Я посмотрел в ее притворно-невинные глаза. Было, черт побери, ясно, что она не собирается ложиться спать, а хочет отделаться от меня и попытаться без свидетелей отыскать Холгейта. Ей не хотелось раскрывать чужаку его убежище. Она была преданной секретаршей.
Я проглотил всю эту чепуху, отвез ее домой, пожелал спокойной ночи и уехал.
Объехав квартал, вернулся, припарковал машину. Не прошло и двух минут, как с автостоянки на большой скорости выскочила машина.
Я поехал следом и на ближайшем освещенном перекрестке разглядел, что за рулем Лоррен. Она была одна.
Дальше я не поехал. Вернулся в отель «Перкинс». Мне передали записку — Дорис ждала моего звонка, когда бы я ни вернулся.
Я попросил меня соединить, и вскоре услышал голос Дорис. Осторожное нейтральное «хэлло!».
— Как делишки? — спросил я.
— Дональд! — узнав голос, воскликнула она. — Я думала, ты должен оставаться в отеле, на случай если понадобится что передать.
— Как видишь, отвлекли другие дела. Потом расскажу. Что-нибудь случилось?
— Дональд, я надеялась, что ты вечером, пока было не слишком поздно, дашь о себе знать.
— Не слишком поздно для чего?
— Для приличий.
— Обязательно надо соблюдать приличия?
— Мне надо — в этом доме.
— Почему бы не переехать?
Она рассмеялась и сказала:
— Серьезно, Дональд. Я надеялась, что мы будем видеться почаще.
— Давай.
— Когда же?
— Сейчас.
— Уже поздно, Дональд. У нас закрывают парадную дверь.
— Как насчет завтра?
— Было бы здорово. Когда?
— Чем раньше, тем лучше. Кстати, я тебе вечером звонил. Ты не отвечала.
— Ты мне звонил?
— Да.
— Один раз?
— Да.
— Когда?
— Точно не помню. Во всяком случае, как ты выражаешься, в приличное время.
— О, Дональд! Должно быть, я выбегала на угол за сигаретами! Ох, как жалко! Я… так ждала, что ты позвонишь. Девушке не следует так говорить. Это покажется… А-а, Дональд, к черту условности!
— Ага. Так я подъеду?
— Нет, не теперь, Дональд. Меня выставят отсюда.
— Ладно, мы договорились. Завтра. Пораньше.
Чуть помедлив, она сказала:
— Завтра мне надо встретить кое-кого в аэропорту.
Не хочешь поехать со мной?
— Твои друзья, — заметил я, — иногда бывают слишком буйными. Челюсть до сих пор болит.
— Я тогда очень разозлилась и, поверь мне, устроила ему нагоняй. Нет, прилетает не друг, а моя подруга. Вообще-то мне не стоило бы тебя с ней знакомить. Потрясающая красавица, блондинка, идеальная фигурка. Она некоторое время пробыла на Востоке, а теперь возвращается утренним рейсом и просит ее встретить.
— Мы с ней знакомы? — спросил я.
— Надеюсь, нет. Правда, ты, возможно, слышал о ней. Это Вивиан Дешлер… Ну, знаешь, та девушка, что пострадала в автомобильной аварии.
— А-а, да, — осторожно протянул я, — в аварии, которую я видел 13 августа.
— Правильно.
Я снова заговорил:
— Знаешь, Дорис, я тут все раздумывал… Ну, про аварию. Твой приятель, наверное, назвал мне не то время. По-моему, авария произошла часа на полтора позже…
— Дональд, не давай никому одурачить себя! Авария произошла в половине четвертого.
— Откуда ты знаешь?
— Мы с одной моей приятельницей видели Вивиан в четыре часа. На ее машине сзади была вмятина. Вивиан подъехала сюда сразу после того дорожного происшествия.
— Ты уверена в отношении времени?
— Никакого сомнения.
— О'кей, Дорис, — сказал я. — Можно приехать к тебе, ну, часиков в восемь? Позавтракали бы вместе и поехали в аэропорт.
— В восемь?
— Ага. Или рановато?
— Черт возьми, конечно, рано. Она прилетает без четверти одиннадцать. Приезжай ко мне в половине девятого, Дональд. Сварю кофе, посидим, поболтаем. Потом поедем в аэропорт, узнаем, вовремя ли самолет, позавтракаем там и встретим ее.
— Так ты приглашаешь всего лишь позавтракать? — разочарованно протянул я. — Уверена, что сегодня уже поздно?
— Да, Дональд. Как-нибудь в другой раз.
— В другой раз — уж без дураков! — потребовал я, вешая трубку.
Затем позвонил Берте:
— Берта, это Дональд. Что нового?
— Ты где?
— В Колинде, в отеле «Перкинс».
— Я достала номер телефона Ламонта Хоули, — выпалила она, — и устроила ему хорошую взбучку. Малый страшно поражен. Не имеет ни малейшего представления о том, что в это дело влезло другое детективное агентство. Он клянется, что и не думал никого сталкивать, что, наоборот, намерен именно с нами расширять деловые связи. Кажется, он ужасно обеспокоен и просил передать тебе, чтобы ты был поосторожнее. Говорит, в этом деле много непонятного.
— Не то слово, — заметил я.
— Он говорит, что обратился к нам, когда почувствовал, по его словам, что за всем этим что-то кроется.
— И что ты ему сказала? — спросил я.
— Много чего сказала, — мрачно произнесла Берта. — Сказала, что если он знал, что за всем этим что-то кроется, то вел с нами нечестную игру, когда мы обсуждали гонорар, и что ему придется поднять ставку.
— И что он на это ответил?
— И глазом не моргнул. Сразу пообещал добавить еще тысячу, раз был не полностью откровенен.
— Вот так просто, безо всяких, поднял ставку на тысячу?
— Что ты, черт побери, имеешь в виду, говоря «вот так просто»? — разозлилась Берта. — Слышал бы ты, какую головомойку я устроила этому сукину сыну. Думаешь, не старалась?
— Он спрашивал, как мы узнали, что этим делом занимается еще одно детективное агентство?
— Я сказала, что мы видели отчет.
— И он, естественно, захотел узнать, как нам это удалось?
— Разумеется.
— Как ты выкрутилась?
— Поднажала, мол, не его дело, мы никому не раскрываем своих методов, нас наняли с определенной целью, мы сообщаем клиенту информацию, а как мы занимаемся ее сбором — его не касается.
— Ладно, — сказал я, — считается, что я ночую здесь, в Колинде, но — между нами — я еду к себе домой. Хочу как следует отоспаться.
— Думаешь», в отеле не удастся?
— Боюсь, могут помешать, — объяснил я, — а мне нужно выиграть время, пока не возникла такая опасность. Я чувствую, что не мешало бы хорошенько выспаться, может, потом целую вечность не придется.
— Хорошо, — согласилась Берта. — Я тоже ложусь.
Ждала твоего звонка. Ты долго не звонил. Чем ты, черт побери, занимался?
— Выполнял поручение.
— Держу пари, с какой-нибудь крошкой, — ехидно поддела меня Берта.
— Слушай, Берта! — возмутился я. — Что ты мелешь? — И повесил трубку, не дав ей бросить еще один камешек в мой огород.
Я вышел из отеля и поехал домой. Поставил машину в гараж, закрыл дверь и улегся в постель.
Одно дело говорить, что надо отоспаться. И совсем другое — как это сделать.
Уснуть удалось только после трех ночи. Проклятое дело никак не укладывалось в разумные рамки, как бы я ни крутил, ни вертел. Итак, Холгейт совещался с какой-то женщиной, когда к ним кто-то вторгся. Этих «кто-то», очевидно, было двое. Холгейт — крупный сильный мужчина.
