Делла Стрит, следившая через окошко за дверью отеля, подтолкнула Мейсона коленом.
Из отеля вышел доктор Арлингтон, сделал несколько торопливых шагов к автомобилю Мейсона и только тут заметил полицейских. Он круто повернулся и направился к собственной машине.
Голкомб наблюдал за ним с усмешкой, потом крикнул:
– Хэлло, доктор!
Арлингтон остановился, бросил взгляд через плечо и сказал:
– Слушаю вас.
– Вы ведь доктор, я не ошибся? – спросил сержант, разглядывая его чемоданчик.
– Не ошиблись.
– Можно узнать, где вы были, доктор?
– В этом отеле.
– Отлично! – ухмыльнулся сержант. – Поскольку мы видели, как вы оттуда вышли, у нас нет оснований в этом сомневаться. Теперь несколько более деликатный вопрос, доктор. В каком номере вы были?
– Не понимаю, почему вас это интересует, – ответил врач.
– Ну как же, – пояснил сержант, – если вы были в двести восемнадцатом номере, нас это очень заинтересует. А если вас послал туда мистер Мейсон, тогда ситуация будет совсем интригующей. Просто захватывающей. Мистер Мейсон, без всякого сомнения, ждал, пока вы выйдете. Следовательно, он знал, где вы. Скорее всего, он и послал вас туда. Вы ведь пошли сперва к его машине и только потом, заметив нас, резко повернули к своей. Это выдает вас с головой. Итак, что вы обнаружили в номере, доктор?
Арлингтон мгновенно принял решение. Усмехнувшись, он сказал:
– Я осматривал раненого, полагая, что это просто-напросто бытовая травма, возможно грозящая осложнениями.
Взглянув через плечо сержанта на выглянувшего из окошка машины Мейсона, доктор повысил голос:
– Этот человек скончался еще до моего прихода. Женщина, бывшая в его номере, кажется, его жена, рассказывает, что ему воткнули в грудь шпатель для мороженого. Я бегло осмотрел его и убедился, что на груди действительно имеется небольшой след колотого ранения. Остальное, насколько мне известно, дело коронера, поэтому я больше ничего не предпринимал.
– Вы не звонили в полицию? – спросил Голкомб.
– Полицию вызвали до того, как я пришел, – ответил врач. Устремив многозначительный взгляд на адвоката, он продолжал: – Я, разумеется, поставил бы в известность коронера, если бы та женщина не позвонила в полицию.
– Весьма занятная история, – заметил сержант. – Ну а теперь, может быть, кто-нибудь скажет нам, как вышло, что мистеру Мейсону стало известно, что этот человек ранен?
– Секундочку, доктор, – заговорил Мейсон. – Кто остался в номере после вашего ухода?
– Только та женщина.
– Это что, его жена?
– Откуда я знаю? Я не требовал у нее брачного свидетельства.
– Другими словами, эта женщина сейчас одна в комнате, где лежит труп, и неизвестно, что там происходит?
– Да, верно, – подтвердил доктор.
– М-да, Мейсон, – вздохнул сержант, – ваша взяла. Как бы ни хотелось мне все у вас выведать теперь же, я прекрасно понимаю, что мой первейший долг подняться туда и приступить к расследованию убийства.
– Убийства? – удивился адвокат. – Разве это не несчастный случай?
Голкомб усмехнулся:
– По телефону нам было сказано, что какая-то женщина вонзила шпатель для мороженого ему в грудь. Думаю, скоро мы узнаем все подробности. Оставайтесь здесь, Мейсон.
– Зачем?
– Мы еще не закончили нашу беседу.
– Побеседуем у меня в конторе.
– Не хочу зря тратить время, – заявил полицейский. – Я не задержу вас больше, чем необходимо, но вы с доктором должны оставаться здесь. Кстати, сами вы поднимались в номер?
– Поднимался, – ответил адвокат.
– Я так и думал.
– Мне идти с вами, сержант? – спросил второй полисмен.
– Да, – ответил Голкомб. – Сейчас подъедет вторая машина. Там коронер и специалист по отпечаткам пальцев. – Он снова повернулся к Мейсону: – Приказываю вам оставаться здесь до тех пор, пока у меня найдется время с вами поговорить.
– Я бы подчинился, будь это разумным распоряжением, – ответил адвокат. – Даю вам пятнадцать минут. Это максимум того, на что вы можете рассчитывать. Если у вас есть вопросы ко мне или к доктору, возвращайтесь не позднее чем через четверть часа.
– Мне нужно осмотреть место происшествия.
– Удалите из номера женщину и опечатайте его, чтобы все осталось как было. Для этого достаточно двух минут. Еще десять уйдет на осмотр комнаты. Так что уже через двенадцать минут вы вполне можете спуститься к нам. Через четверть часа я уйду по своим делам, а доктор Арлингтон – по своим.
Сержант несколько мгновений колебался, потом махнул рукой второму полисмену:
– Пошли!
Когда они скрылись в дверях отеля, доктор тихо сказал Мейсону:
– Не знал, что делать, Перри. Вхожу туда, а он уже мертв. Очевидно, умер минут за десять до этого.
– А как женщина, в истерике?
– Расстроена. Хотя не похоже, что это для нее такая уж большая потеря.
– Сказала она что-нибудь такое, что мне следовало бы знать?
– Только то, что она позвонила в полицию и заявила, что Карла Хэррода убили.
– Убили?
– Так она выразилась. Я оказался в трудном положении, Перри, – не мог понять, зачем вы меня туда послали. Потом я решил, что вы хотите узнать подробнее о его ране. Я откинул одеяла и осмотрел его. Рана была колотая, очень маленькая. Между нами говоря, у меня нет сомнений, что ее нанесли шпателем для мороженого и что умер он именно от нее.
– Рана была одна?
– Да. Я, правда, не осматривал его всего. Он был раздет до пояса. Других повреждений я не заметил, по крайней мере в грудной клетке.
– Понятно, – уныло сказал Мейсон. – Попали мы в переплет, Делла. Сходите-ка позвоните нашей клиентке… Стойте! – внезапно воскликнул он, когда секретарша хотела было открыть дверцу. – Сюда идет полицейский, которого сержант Голкомб, верно, послал приглядывать за нами.
В дверях отеля действительно показался полисмен, вошедший туда с Голкомбом. Он пересек тротуар и подошел к подъехавшей как раз в этот момент второй полицейской машине, мигалка которой бросала вокруг зловещие багровые отблески. Из машины вышли двое: фотограф с двумя камерами и человек в полицейской форме с чемоданчиком в руке, судя по всему эксперт. Они подошли к вышедшему из отеля полисмену и стали совещаться. Потом из машины вышли еще двое, и вся компания направилась к отелю.
Полисмен подошел к автомобилю Мейсона:
– Сержант Голкомб говорит, что не хочет держать вас здесь слишком долго, но ему надо задать вам несколько вопросов. Поэтому он велит вам никуда не уезжать.
– Я врач, – заявил Арлингтон, – и не могу оставить моих пациентов. Я должен находиться там, куда можно позвонить по телефону…
– Знаю, знаю, – перебил его полицейский. – Это ненадолго.
– Буду ждать ровно пятнадцать минут с того момента, как предупредил об этом сержанта, – сказал адвокат. – Это максимум допустимого с точки зрения здравого смысла. Если вас, доктор, не успеют допросить и отпустить в течение этого срока, вы также имеете совершенно законное право уехать.
– Постойте! – воскликнул полисмен. – По-моему, вы морочите мне голову. Закон ничего не говорит об этих пятнадцати минутах.
– Закон гласит, что всякое распоряжение полиции должно быть разумным, – возразил Мейсон. – Учитывая сложившиеся обстоятельства, полагаю, что пятнадцать минут как раз укладываются в рамки здравого смысла. Беру на себя ответственность за это заявление.
– Можете взвалить на себя хоть целый вагон ответственности, – грубо огрызнулся полицейский.
– По роду моей деятельности мне не раз приходилось это делать, – невозмутимо парировал адвокат.
Полисмен заколебался. Он беспокойно поглядел на дверь отеля и пробурчал:
– Сержант велел не отпускать вас, пока он не вернется.
– Через четверть часа я уеду.
– Вы уедете, когда вас отпустит сержант.
– Я уеду, когда истекут пятнадцать минут после нашего с ним разговора.
Полицейский задумался, как бы получше ответить. В этот момент из отеля вышел сержант Голкомб и широкими шагами пересек тротуар.
– Послушайте, вы действительно беседовали с этим парнем, а мисс Стрит записала его показания в блокнот?
– Да, – ответил адвокат.
– На него напала ваша клиентка?
– Нет.
– Как это «нет»?!
– Мои клиенты не имеют обыкновения нападать на людей.
– Гм… Его ранила женщина, находившаяся в отеле «Рэксмор», в триста девятом номере, который сейчас занимает Ферн Дрисколл… Мисс Кэтрин Бэйлор – ваша клиентка, да?
– Ни разу в жизни ее не видел.
– А Ферн Дрисколл?
– Она моя клиентка.
– Отлично. Я с ней побеседую. Я даже сделаю это до того, как вы ее проинструктируете.
Сержант взглянул на часы.
– Продержите их здесь десять минут, потом отпускайте, – сказал он второму полисмену. – Хотелось бы, Мейсон, услышать от вас подробнее, что происходило перед тем, как Хэррод был ранен. Еще лучше, если бы вы сделали об этом письменное заявление.
