Мейсон едва заметно кивнул.
– Если вы хотите отправить телеграмму, – заговорил Холдер, – мы можем…
– Полагаю, с этим можно подождать. Ведь мы, как я понимаю, не задержимся здесь очень долго.
– Надеюсь на это! – воскликнул Холдер.
Мейсон и Делла Стрит сели в машину, шериф занял переднее место рядом с Холдером, который вел машину. Помощник окружного прокурора, которого звали Оскаром Гленсом, много старше Холдера, сидел тихонечко, ни с кем не разговаривая, на левом заднем сиденье.
Делла Стрит устроилась в середке, Мейсон сел справа.
Машина взревела, набирая скорость, Холдер прямиком промчался к зданию, в котором помещались местные органы управления.
– Если вы не возражаете, – обратился он к Мейсону, – мы проведем беседу в кабинете шерифа.
– Меня устраивает любое место.
Они вышли из машины, и шериф проводил их в помещение, где стулья были заранее расставлены вокруг стола. Мейсон, осмотревшись, почувствовал, что где-то спрятан микрофон и магнитофон.
– Садитесь же, – предложил шериф. – Джон, вы хотите сесть сюда, за стол, и задавать вопросы?
– Благодарю вас, – произнес с важным видом Джонатан Холдер, устраиваясь во вращающемся кресле за письменным столом.
Остальные тоже расселись. Холдер подождал, когда прекратится скрип стульев, и только после этого задал первый вопрос. Он откашлялся, достал из кармана сложенный документ, расправил его на столе и заговорил:
– Мистер Мейсон, вы и ваша секретарша, мисс Стрит, вчера вечером были в Парадайзе?
– Дайте подумать, – произнес Мейсон, сводя брови. – Разве это было только вчера? Да, кажется так, господин прокурор. Так много произошло событий, мне даже подумалось, что мы туда ездили позавчера. Нет, вы правы – вчера, двенадцатого числа, в понедельник. Все верно.
– И вы зашли в дом Эдварда Дейвенпорта на Крествью-Драйв?
– Послушайте, мистер Холдер, – дружески улыбаясь, произнес Перри Мейсон. – Вы зачитываете вопросы. Надо понимать, происходит нечто вроде формального допроса?
– Разве от этого что-то меняется? – любезно спросил Холдер.
– О, конечно! – ответил Мейсон. – Если мы с вами просто беседуем – одно дело, но если вы задаете формальные вопросы по списку, который заранее тщательно подготовили, мне придется так же тщательно обдумывать свои ответы.
– Почему? – спросил Холдер, сразу же заподозрив ловушку. – Разве правда не одинакова в обоих случаях?
– Разумеется, но возьмите, к примеру, свой последний вопрос. Вы спросили меня, зашел ли я в дом Эдварда Дейвенпорта.
– И на него, конечно, можно ответить «да» или «нет», – заявил Холдер, глаза его смотрели настороженно.
– Ну, не совсем так просто.
– Почему?
– Давайте приведем все в полную ясность. Если у нас будет просто беседа – все в порядке. Но если речь идет о формальном допросе, я должен с особым вниманием следить за тем, чтобы мои ответы были тщательно точными.
– Именно этого я хочу и полагаю, вы желаете того же самого.
– Поэтому, – продолжал Мейсон, не обращая внимания на слова Холдера, – я и должен был бы ответить, что вошел в дом, который принадлежит миссис Дейвенпорт.
– Одну минуточку! Это же дом, где Эдвард Дейвенпорт занимался своим бизнесом…
– В том-то и дело! – прервал его Мейсон. – Как раз этот момент я и хочу подчеркнуть.
– Я вас не понимаю.
– Как не понимаете? Если б мы разговаривали неофициально, а вы спросили бы меня, входил ли я в дом Эда Дейвенпорта, то получили бы ответ: «Конечно!» Но коль скоро у нас формальный допрос, я обязан задуматься, прежде чем отвечать на ваш вопрос. Мне придется принять во внимание множество вещей. Я должен буду сказать себе: «Теперь я представляю Мирну Дейвенпорт, вдову Эдварда Дейвенпорта. Если этот дом был их общей собственностью, она фактически становится его законной владелицей в тот момент, когда умирает Дейвенпорт. Если же этот дом был отдельной собственностью, но по завещанию все оставлено Мирне Дейвенпорт, тогда моя клиентка получит на него право немедленно по решению о введении ее в наследство. Таким образом, если я отвечаю на формальном допросе, что входил в дом, принадлежащий Эду Дейвенпорту, это можно было бы рассматривать как признание того, что мне известно его завещание, но я сомневаюсь в законности данного документа. Или же в качестве адвоката миссис Дейвенпорт склонен считать, что дом вообще не является общей собственностью, а принадлежит ей». Вам ясен ход моих рассуждений, коллега?
У Холдера был ошарашенный вид.
– Для чего столько юридических тонкостей?
– А как же прикажете поступать, если вы учиняете мне самый что ни на есть настоящий допрос, когда малейшая неточность в ответе может привести к серьезным осложнениям? – Мейсон совершенно обезоруживающе улыбнулся.
Холдер угрюмо выдавил из себя:
– В таком случае я бы предпочел услышать ваш неофициальный ответ.
– Тогда возникает новая проблема. В конце-то концов, я адвокат миссис Дейвенпорт. Я до сих пор не знаю, будет ли возбуждено уголовное дело против нее, но такая возможность, насколько я понимаю, существует. Если да, тогда я буду являться уже ее адвокатом, а также адвокатом, представляющим ее интересы при официальном введении в наследство. Очевидно, сюда входит их совместная собственность и, возможно, какая-то раздельная собственность. Существует связь как мужа и жены, может также иметься связь по завещанию. Не исключено, что, если вы сейчас станете задавать мне вопросы по своему списку, позднее все они будут повторены в суде вместе с моими зафиксированными ответами, при этом некоторые из них смогут подвергнуть опасности интересы моей клиентки. К примеру, я могу столкнуться с вопросом: не убила ли она своего мужа, Эда Дейвенпорта? Как я понимаю, это вполне возможно при данных обстоятельствах, не так ли?
– Не знаю! – фыркнул Холдер. – Я отказываюсь предугадывать, какие действия будут предприняты официальными лицами в других ведомствах.
Мейсон тут же спросил:
– Вы ведь мне по телефону сказали о давлении на вас со стороны властей, не так ли?
– Правильно.
– Предположительно со стороны судебных органов в других округах?
– Да.
– Совершенно очевидно, подобный нажим вызван не проблемой о незаконном или неоправданном проникновении в дом Эдварда в Парадайзе, штат Калифорния. Все дело в том, что кто-то считает Эда Дейвенпорта мертвым, и существует мнение – подчеркиваю, коллега, я сейчас говорю исключительно об уме лица или лиц, оказывающих на вас давление, – о причастности миссис Дейвенпорт к смерти Эдварда Дейвенпорта. Это так?
– Боюсь, не смогу откровенно ответить на ваш вопрос, мистер Мейсон.
– Как я понимаю закон, если человек убивает другого человека, он не может унаследовать имущество покойного. Вы тоже так считаете, прокурор?
– Разумеется.
– Допустим теперь, вы зададите мне вопрос об имуществе Дейвенпорта, точнее, спросите, чем Эд Дейвенпорт владел при жизни и что оставил по завещанию своей жене. При нормальных условиях она бы имела полное право на данную собственность. Предположим далее, в своем ответе я по небрежности сообщу, что в данный момент эта собственность не принадлежит миссис Дейвенпорт. В таком случае кто-то – не вы, коллега, потому что я уверен, вы никогда не согласитесь воспользоваться подобной ошибкой, – какой-то крючкотвор, привыкший цепляться за технические неточности, использует мой ответ в качестве доказательства виновности миссис Дейвенпорт в убийстве мужа и поэтому откажет в праве унаследовать его состояние.
Мейсон откинулся на спинку кресла, улыбнулся озадаченным расследователям и достал портсигар из кармана:
– Кто-то хочет курить?
Никто не смог даже рта открыть.
Мейсон же спокойно извлек сигарету, закурил, выпустил облачко дыма и снова добродушно улыбнулся.
– Одну минуточку, – решился Холдер, – уж не знаю, как это получилось, только вопросы начал задавать я, но, похоже, сам на них и отвечаю.
– Естественно. Я хочу, чтобы был точно определен статус беседы. Теперь я спрашиваю вас, коллега: должен ли я говорить такое, что косвенным путем показывало бы, будто, по моему мнению, моя же клиентка не имеет права наследовать состояние умершего мужа?
– Нет, конечно. Никто этого и не просит.
– Все правильно. Когда вы задаете вопрос о праве собственности, я должен отвечать на него предельно осторожно. Как вы считаете?
– Не мне вам советовать.
– Верно, – согласился Мейсон. – Ценю вашу откровенность, коллега. А поскольку вы не можете давать мне советы, я должен сам себе советовать. Кстати, вы подняли очень интересный вопрос. Я не уверен, могу ли при данных обстоятельствах рассуждать о праве собственности. Однако продолжайте свой допрос, а я посмотрю, что можно будет сделать.
Холдер взглянул на свои бумаги, с минуту собираясь с мыслями.
– Пока вы находились в этом доме, – сказал он, – в доме, принадлежащем Эду Дейвенпорту в Парадайзе, не отпирали ли вы письменный стол, не доставали ли из него шкатулку для документов и не извлекали ли из нее конверт, на котором рукой Дейвенпорта написано: «Следует передать властям в случае моей смерти».
