Шетук молчал, не сводя глаз с Вулфа.
Мы катили по Вестсайдскому шоссе. Я сам был настолько ошарашен, что, если бы вовремя не опомнился, обязательно ударился бы колесом о кромку тротуара.
— Вы что, спятили? — наконец опомнился Шетук.
— Нет, сэр, — ответил Вулф. — Я, правда, выдал вероятное за действительное, но порой приходится действовать именно так.
— Меня не будет в живых? Через час? — рассмеялся Шетук и вовсе не загробным голосом продолжал: — Это нечто невероятное. Вы, наверное, собираетесь пригрозить разнести меня на куски этой гранатой, если я не подпишу признания, которого вы от меня потребуете? Немыслимая наглость!
— Не совсем так. Что касается гранаты, то да, я взял её с собой для того, чтобы вы с её помощью совершили акт самоубийства.
— Клянусь господом, вы спятили!
— Не кричите на меня, — спокойно отозвался Вулф. — Лучше приведите в порядок свои мысли и попытайтесь сохранить самообладание. Арчи, куда ты едешь?
— Съезжаю с шоссе к въезду в парк. А потом куда?
— В глубь парка. Туда, где нет людей.
— Есть, сэр. — Мы покатили вниз.
— Закричали вы потому, — продолжал Вулф, обращаясь к Шетуку, — что первый проблеск того, о чём я говорю, наконец-то дошёл до вас. Вы поняли, что вам предстоит бороться за собственную жизнь. У себя в офисе я сыграл с вами злую шутку. Вы видели гранату на столе. Я сказал, что мисс Брюс, решив, будто я угрожаю её безопасности, провела в офисе семь минут, ушла, и граната исчезла. В эту минуту вы не могли не вспомнить, что сделали накануне с точно такой же гранатой. Когда майор Гудвин принялся выдвигать ящики — в них могла оказаться именно такая ловушка, какой воспользовались вы, — вы потеряли над собой контроль. Когда же я велел ему открыть чемодан… Жаль, что в эту минуту вы не могли себя видеть. Это было куда более красноречиво, чем если бы вы с криком вскочили с места и убежали. Арчи, чёрт побери, ты что, не видел ухаба? Вам, конечно, хотелось узнать, насколько я осведомлён. Насколько осведомлён генерал Карпентер. Не собираюсь вам сообщать. Вы сели в машину с намерением потягаться со мной в умственных способностях. Забудьте об этом. Будь мы в равном положении, ещё можно было бы гадать, кто и сколько набрал бы очков, но сейчас я на свободе и в безопасности, вы же человек, обречённый на смерть. Вас загнали в угол, и деваться вам некуда.
— Я позволил вам говорить, — заявил Шетук. — Вы же несёте явную чушь.
Мы въехали в Вэн-Кортланд-парк.
Вулф не обратил внимания на слова Шетука.
— Проходимец — не обязательно дурак, — продолжал Вулф. — Как вам известно, мистер Шетук, в общественной жизни на столь же высоких постах, как ваш, попадаются люди продажные, бесчестные, предающие то доверие, какое им было оказано, и тем не менее встречающие смерть в собственной постели, окружённые всеобщим уважением и сожалеющие лишь о том, что им не суждено прочитать на следующий день некрологи, восторженно повествующие об их достоинствах. Вы могли бы оказаться в их числе. Благодаря доброй репутации, приобретённой вами за услуги, оказанные людям богатым и влиятельным с помощью мошеннических операций, которыми вы руководили и защищали от нападок, вы могли бы даже достичь предела ваших амбиций. Но вам не повезло. Вы встретились со мной. Я обладаю двумя чертами. Во-первых, хитроумием, которым воспользовался сегодня, в результате чего вы оказались здесь со мной. Во-вторых, упрямством. Я решил, что простейшим выходом из сложившегося положения будет ваша смерть. И рассчитываю, что вы согласитесь со мной. Если же нет, если вы попытаетесь со мной бороться и будете хвататься за жизнь, вас ждёт печальный конец. Достаточных улик, чтобы возложить на вас вину в убийстве полковника Райдера, нет. Может, никогда и не появится, но и существующих хватит для того, чтобы обвинить вас и привлечь к ответственности. Сделать это я постараюсь непременно. Если вас оправдают, я начну розыски и не остановлюсь, пока не отыщу их. Ведь был убит ещё и капитан Кросс. Найдутся и следы сомнительных сделок, свидетельствующих о вашей торговле промышленными секретами, доверенными армии, чтобы помочь ей одержать победу в войне. Теперь, когда я знаю, кто вы и где искать, то много ли мне потребуется времени, чтобы найти документы, свидетельствующие о совершении вами тяжких преступлений, и подать на вас в суд, который признает вас виновным? Неделя? Месяц? Год? Что скажут ваши коллеги, когда убедятся, что вас вот-вот пронзит молния? Полковник Райдер уже никогда не сумеет вас изобличить, об этом вы позаботились, но есть другие. Что насчёт них, мистер Шетук? Можете ли вы полагаться на них и дальше, как вы полагались на вашего старого приятеля Райдера, когда мы доберёмся до них и они будут готовы заговорить? Всех ведь не убьёшь, как вам известно.
Шетук отвёл взгляд, хотя по-прежнему сидел вполоборота к Вулфу, и я краем глаза видел, что он смотрит мимо меня в окно автомобиля.
— Остановись, Арчи, — распорядился Вулф.
Я свернул на траву и выключил мотор. Мы оказались на одной из глухих дорог в верхней части парка, где в будни нельзя было встретить ни души. Слева располагалась уходившая вниз роща, а справа — поляна со стоявшими по отдельности деревьями, которые тихо шелестели листвой. Не хватало только стада коров, чтобы подумать, будто мы оказались где-то в глубине Вермонта.
— Это тупик? — спросил Вулф.
— Нет, — ответил я. — Дорога ведёт вверх, где пересекается с северным шоссе, уходящим на восток.
— Тогда вылезь, пожалуйста.
Я так и сделал. Вулф протянул мне гранату.
— Возьми эту штуку. — Он показал мне направо от дороги на большое дерево. — Положи её вон там возле ствола.
— Просто положить на землю?
— Да.
Я выполнил указание. Прошёл добрых сто ярдов по поляне и назад, прикидывая, чья возьмёт. Вернувшись, я прислушался. По тону Вулфа — а он говорил твёрдо, сухо, уверенно — можно было понять, чему суждено случиться. Я не верил собственным ушам, нет, такого не может быть! Теперь, когда я не сидел за рулём и мог видеть лицо Шетука, я понял, что он ещё не оправился от того неожиданного удара, который был нанесён ему у нас в офисе. Он был нокаутирован, и Вулф отсчитывал секунды.
Когда я очутился возле машины, Вулф говорил:
— Если так, вы ошибаетесь. Я буду вести против вас кампанию, как, впрочем, и генерал Карпентер. У вас нет ни единого шанса на спасение. Если вас не приговорят к смерти избиратели штата Нью-Йорк, всё равно с вами будет покончено. Как минимум вас ждёт позор, ваша карьера рухнет. Не хочу притворяться, что привёз вас сюда, делая вам одолжение. Мы предпочли бы свершить над вами суд, но мы работаем для нашей страны, а наша страна находится в состоянии войны. Предать этот скандал [огласке — Прим. lenok555] означает нанести ей серьёзный удар. И если можно, его следует избежать. Я говорю это вовсе не для того, чтобы убедить вас, ибо знаю, что это бесполезно. Я просто объясняю, зачем я вас сюда привёз.
Я открыл дверцу со стороны Шетука, прислонился к ней, чтобы она не закрылась, и сказал Вулфу:
— Там рядом с деревом лежит плоский камень. На него я и поставил гранату.
Шетук взглянул на меня, будто хотел что-то сказать, но не решился. Не сводя с меня глаз, он облизал губы, потом ещё раз.
— Вылезайте, мистер Шетук, — суровым тоном распорядился Вулф. — Тут идти недалеко, не дальше, чем по коридору до офиса полковника Райдера и обратно. Тридцать-сорок секунд, и всё. Мы подождём здесь. Газеты объявят, что произошёл несчастный случай, я вам обещаю. Некрологи получатся отменные, в них будет всё то, на что только может надеяться любой политический деятель.
— Вы не можете рассчитывать, что я… — У него упал голос, но через минуту он снова заговорил: — Вы не можете рассчитывать, что я… — Он попытался сглотнуть, но ничего не получилось.
— Помоги ему вылезти, Арчи.
Я потянул его за локоть, и он подчинился. Нога у него подвернулась, но я его поддержал и помог сделать первые шаги по траве.
— Всё будет в порядке, — сказал Вулф. — Садись и поехали.
Я влез в машину, захлопнул дверцу и сел за руль.
— Если вы передумаете, мистер Шетук, — через открытое окно сказал Вулф, — вернитесь на дорогу, и мы отвезём вас в город, но борьба будет продолжаться. Я не советую вам этого делать, однако вы вправе не прислушаться к моему совету. Вы трус, мистер Шетук. У меня большой опыт, но я ещё ни разу не сталкивался с таким малодушным убийством, как случай с полковником Райдером. Задумайтесь над этим и, идя по поляне, убеждайте себя: «Я трус. Я трус и убийца». Это поможет вам дойти до конца. Вам нужно нечто такое, что поможет преодолеть эти сто ярдов, и, поскольку у вас отсутствует отвага, пусть этим будет ваша внутренняя потребность оправдать себя. И помните: если вы вернётесь, вас буду ждать я.
Вулф умолк, потому что Шетук пошёл. Он шагал медленно, спустился в небольшую впадину, где был сток для воды, потом снова поднялся. Потом он пошёл быстрее, явно направляясь прямо к дереву. На полпути он за что-то зацепился и чуть не упал, но выпрямился и ускорил шаг.
