Не знаю, подействовала ли на даму эта причудливая метафора или что другое, но, услыхав его слова, она слабо улыбнулась и, к облегчению всех присутствующих (в том числе, подозреваю, и своему собственному), убрала платок от лица.
– Очень хорошо, – живо продолжал отец О’Ши, – а теперь позвольте мне изложить мистеру Холмсу имеющиеся факты. Факты эти, сэр, таковы.
Кардинал Тоска прибыл в Лондон из Рима три дня назад по личному делу, не связанному с делами церковными. По этой причине он поселился не в одной из официальных резиденций, предназначенных для прелатов, а в «Приюте святого Христофора» – маленькой частной гостинице в Кенсингтоне, где останавливаются духовные лица. Миссис Уиффен – владелица «Святого Христофора». Мой храм – церковь Святого Алоизия – находится неподалеку от гостиницы, персонал которой, а также миссис Уиффен и ее постояльцы – мои прихожане.
Вчера кардинал Тоска не вернулся в гостиницу, и миссис Уиффен тотчас поспешила ко мне, чтобы сообщить о его исчезновении; я же, осознав серьезность положения, отправился прямиком в Скотленд-Ярд, ибо счел, что следует привлечь к этому делу не местных констеблей, а отборные силы полиции. Но полицейский инспектор порекомендовал мне обратиться к вам, мистер Холмс, – лучшему частному сыщику-консультанту в стране, к тому же умеющему держать язык за зубами.
– Как звали этого инспектора? – спросил Холмс.
– Его фамилия Макдональд; судя по акценту, он шотландец, к тому же пресвитерианин, что неудивительно. Впрочем, это не страшно.
Я заметил, что великодушное замечание отца О’Ши вызвало у Холмса легкую улыбку, которую он тут же подавил.
– Разумеется, – продолжал маленький священник, – прежде чем прийти сюда, мне пришлось испросить разрешения у его святейшества папы, чтобы этим делом занимались вы (в случае, если вы согласитесь). С этой целью вчера я телеграфировал его святейшеству, а сегодня утром получил его благословение. Теперь остается лишь узнать ваш ответ, мистер Холмс. Итак, сэр, возьметесь вы за расследование?
– Возьмусь, отец О’Ши, – ответил Холмс. – А теперь, миссис Уиффен, – обратился он к хозяйке гостиницы, которая, пока отец О’Ши распинался, ни разу не раскрыла рта, – не угодно ли вам поведать мне об обстоятельствах исчезновения кардинала Тоски? Значит, он не появлялся у вас со вчерашнего дня?
– Именно так, мистер Холмс, – дрожащим голосом проговорила дама, по-прежнему нервно теребя в руках свой платочек. – Он ушел из «Приюта святого Христофора» вчера утром, вскоре после завтрака, сказав, что вернется к полднику, ровно в двенадцать. Но больше он так и не появился, сэр! Он никогда не опаздывал к трапезе, поэтому, когда пробило три, я поняла: с ним что-то случилось. И сразу побежала в церковь, к отцу О’Ши.
Казалось, она была готова опять разрыдаться. Чтобы остановить новые потоки слез, Холмс не позволил ей задержаться на тягостных подробностях и быстро спросил:
– Во что он был одет перед уходом?
– На нем был обычный костюм, сэр. Черный сюртук и брюки, крахмальная сорочка, шелковый цилиндр и черный галстук.
– Не сутана?
– О нет, сэр. Когда кардинал посещает Лондон частным образом, по своим благотворительным делам, он никогда не носит сутану.
– По благотворительным делам? Каким именно, миссис Уиффен?
– Точно не знаю, сэр. Он никогда мне не рассказывал. Знаю только, что раз в год он на неделю приезжает в Лондон, останавливается в «Святом Христофоре» и навещает тех людей, которым помогает; думаю, это бедняки, вполне заслуживающие помощи, мистер Холмс.
– Да, разумеется, – пробормотал Холмс и взглянул на отца О’Ши, который лишь пожал плечами и развел руками, давая понять, что ничего не знает о тех делах, которыми кардинал занимался по долгу службы.
Холмс снова обратился к миссис Уиффен:
– Давно ли кардинал Тоска ведет филантропическую деятельность?
– Простите, сэр? – неуверенно проговорила она, совершенно растерявшись оттого, что внезапно оказалась в центре всеобщего внимания.
Холмс с изумительным терпением перефразировал вопрос:
– Когда кардинал Тоска впервые приезжал в Лондон по своим благотворительным делам?
– О, давным-давно, сэр, он был тогда совсем молод.
– А точнее?
Миссис Уиффен на минутку задумалась, подсчитывая, сколько прошло лет с той поры.
– Это было двадцать девять лет назад, в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году. Я помню его первый приезд, потому что только начала работать в «Святом Христофоре» помощницей тогдашней владелицы. Он тогда как раз…
Она неожиданно осеклась, опустила голову и стала пристально разглядывать свой платочек, который по-прежнему беспрерывно теребила в руках.
– Как раз что, миссис Уиффен? – настойчиво спросил Холмс.
Окончательно смешавшись, женщина ляпнула первое, что пришло ей на ум:
– Как раз начал учить английский, мистер Холмс. Кажется, Ватикан специально послал его в Лондон, чтобы он выучил язык.
Тут в разговор вмешался отец О’Ши, который при этих словах неодобрительно нахмурился:
– Можно спросить, где вы об этом узнали? Такие вещи обычно держат в секрете.
Миссис Уиффен была близка к тому, чтобы опять разрыдаться.
– Миссис Поттер, хозяйка гостиницы, говорила мне об этом, святой отец, – виновато пробормотала она. – Не знаю, откуда она это взяла.
– Ах, миссис Поттер! Тогда все понятно, – воскликнул отец О’Ши, не скрывая возмущения. – Верно, подслушивала у замочной скважины! До чего ж была охотница до чужих дел, прямо хлебом не корми – дай послушать, что творится за закрытой дверью! Я иногда спрашивал себя: не притаилась ли она позади моей исповедальни, чтобы подслушивать признания несчастных грешников.
Миссис Уиффен ничего не ответила, только еще ниже опустила голову и снова принялась изучать свой платочек. Первым нарушил молчание Холмс. Сделав вид, что хочет переменить тему, он спросил:
– Миссис Уиффен, не могли бы вы подробно описать кардинала Тоску?
Миссис Уиффен немного приободрилась, когда скользкий вопрос о том, каким образом ей удалось узнать о конфиденциальном поручении, данном кардиналу Тоске в Ватикане, был оставлен и речь зашла о внешности ее постояльца.
– Что ж, сэр, – начала женщина, – он среднего роста, а фигурой напоминает этого вот джентльмена, – и она указала глазами на меня.
– То есть хорошо сложен и широк в плечах, вы хотите сказать? – спросил Холмс, и в глазах его зажглись лукавые огоньки – как всегда, когда кто-нибудь обращал на меня внимание. – Но в отличие от доктора Уотсона он, по-видимому, не носил усов?[49]
– О нет, сэр, – воскликнула миссис Уиффен так, словно была шокирована подобным предположением. – Кардинал был гладко выбрит.
– Какого цвета у него волосы и глаза? – продолжал Холмс.
– Волосы седые, вернее сказать, серебристые – очень благородного оттенка, как мне всегда казалось. Глаза? Знаете, у меня никогда не было случая рассмотреть их вблизи, – призналась миссис Уиффен с нервным смешком, будто считала дерзостью приближаться к столь высокопоставленному духовному лицу.
Отец О’Ши, явно не разделявший ее щепетильности и очень страдавший оттого, что не принимает участия в разговоре, обрадовался случаю продемонстрировать свою осведомленность:
– Темно-карие, – решительно вмешался он.
– Возраст? – спросил Холмс.
Перехватив инициативу, отец О’Ши не собирался сдавать позиции.
– На вид ему около пятидесяти пяти, мистер Холмс. Я горжусь тем, что могу угадать возраст любого человека, будь то мужчина, женщина или ребенок, с точностью до пяти лет. Но он отлично сохранился. А какие красивые у него руки! – неожиданно добавил он. – Это руки настоящего джентльмена. И может, я слегка преувеличиваю, но у него поистине царственная осанка!
– Благодарю вас обоих за превосходное описание, – серьезно проговорил Холмс, не забыв отдать должное и миссис Уиффен, отчего почтенная женщина зарделась как маков цвет.
– А теперь перейдем к филантропической деятельности кардинала Тоски, – начал было Холмс, но отец О’Ши тотчас перебил его, предостерегающе подняв палец.
– Я ничего об этом не знаю, – отрезал он и, чтобы Холмс не вздумал спрашивать о том же даму, торопливо добавил: – И миссис Уиффен тоже. Насколько я понимаю, кардинал услыхал об этих бедных людях много лет назад, во время визита в Лондон, и с тех пор помогает им из собственных средств. Он очень щедр, но при этом скромен и никому не рассказывает о своей благотворительности, за исключением своего духовника в Ватикане. Кстати о Ватикане. Вы все так же уверены, что беретесь за это дело, мистер Холмс?
– Да, уверен.
– Тогда я не откладывая пошлю туда еще одну телеграмму, чтобы уведомить его святейшество о вашем решении. У вас больше нет вопросов?
