— Едва ли.., но как бы то ни было, желаю успеха. Повторяю: чем скорее все выяснится, тем лучше. Покачав головой, он медленно вышел из комнаты.
Приехав с дознания, Люси поспешила на кухню — надо было приготовить ленч.
Вскоре дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Брайена Истли.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? Я в домашних делах дока.
Люси бросила на него быстрый взгляд. Брайен приехал в своем маленьком «эм-джи»[14] прямо на дознание, и она еще не успела составить о нем какое-нибудь мнение.
Что ж, довольно привлекателен: добродушный, на вид лет тридцать. У него были русые волосы, грустные голубые глаза и большущие светлые усы.
— Мальчики еще не вернулись, — сказал он, входя и усаживаясь на край кухонного стола. — Чтобы добраться на велосипедах, им понадобится еще минут двадцать.
Люси улыбнулась.
— Они твердо решили ничего не пропустить.
— Их можно понять! Первое дознание в их юной жизни, да еще при участии всей нашей семьи!
— Вы не могли бы освободить стол, мистер Истли? Я хочу поставить противень.
Брайен послушно слез со стола.
— Осторожно! — сказал он, заглянув в противень. — Раскаленный жир… А зачем он вам нужен?
— Для йоркширского пудинга.
— Старый добрый Йоркшир. Значит, сегодня в меню и традиционный английский ростбиф?
— Да.
— Запеченное мясо — когда-то его ели на поминках… Пахнет вкусно. — Он с удовольствием потянул носом. — Вам не мешает моя болтовня?
— Раз уж вы пришли помогать — помогайте! — сказала Люси, доставая из духовки еще один противень. — Переверните ломтики картофеля, чтобы они подрумянились с другой стороны.
Брайен с готовностью принялся выполнять приказ.
— И все это жарилось-парилось — пока мы были на дознании?! — ужаснулся он. — А вдруг бы сгорело?
— Никаких вдруг. В духовке есть терморегулятор.
— Своего рода электронный мозг? Верно я говорю?
Люси искоса на него взглянула.
— В общем-то, да. А теперь поставьте противень в духовку. Вот прихватка. Ставьте в самый низ, пожалуйста. Средняя решетка нужна мне для йоркширского пудинга.
Брайен послушно выполнил поручение, но тут же резко вскрикнул.
— Обожглись?
— Слегка. Не важно. Стряпня — опасное занятие!
— Вам-то, наверное, готовить не приходится?
— Нет, почему же, готовлю — и довольно часто. Только, конечно, что попроще. Могу сварить яйцо, если не забуду посмотреть на часы, или поджарить яичницу с беконом. Еще могу поджарить бифштекс на рашпере или открыть консервную банку с супом. У меня в квартире есть маленькая электроплитка.
— Вы живете в Лондоне?
— Да, если это можно назвать жизнью.
Тон Брайена был грустным. Он смотрел, как Люси осторожно запихивала в духовку йоркширский пудинг.
— Все-таки здесь чертовски приятно, — сказал он, вздохнув.
Люси теперь могла отвлечься от плиты и уделить своему помощнику больше внимания и заодно получше к нему приглядеться.
— Где здесь? На кухне?
— Да. Напоминает нашу кухню.., в том доме, где я рос.
Люси почувствовала в Брайене Истли какую-то обреченность, обреченность неудачника. И это поразило ее. Приглядевшись более внимательно, она поняла, что Брайен на самом деле старше, чем ей показалось на первый взгляд. Ему, пожалуй, около сорока. И все же как-то трудно было представить себе, что он отец Александра. Истли напоминал Люси молодых летчиков, с которыми она познакомилась во время войны, когда сама была четырнадцатилетней впечатлительной мечтательницей. Но сама она постепенно повзрослела и освоилась в послевоенном мире, а Брайен как бы застыл на месте, и время обходило его стороной.
Брайен снова заговорил, и слова его подтверждали предположения Люси.
— Мы живем в трудное время. Верно? — сказал он, снова усаживаясь на край кухонного стола. — Так трудно во всем разобраться.., и найти свое место в жизни.
Люси вспомнила, что рассказала ей о нем Эмма.
— Вы были летчиком-истребителем и награждены медалью «За боевые заслуги»?
— Это как раз и здорово мешает. Ты получил гонг[15], и люди стараются тебе помочь. Дают работу, и все такое. Очень благородно с их стороны. Но работа — сплошь конторская, и ты для нее совершенно не пригоден! Сидеть за столом и копаться в цифрах… У меня, если хотите знать, были свои собственные идеи, я пытался что-то предпринять… Только в таких делах рассчитывать не на кого… Не найти чудаков, которые бы захотели вложить деньги. Вот если бы у меня был капитал… — Он задумался, видимо что-то вспомнив. — Вы не знали Эдди? Это моя жена… Нет, конечно, не знали. Она была совсем на них всех не похожа. Во-первых, гораздо моложе. Во-вторых, служила при сухопутных войсках.[16] Эдди всегда говорила, что ее старик ненормальный. И она была права! Чертовски скупой! Как будто можно забрать деньги с собой в могилу! Все равно их поделят, когда он умрет. Доля Эдит достанется Александру. Хотя он не сможет распоряжаться капиталом, пока ему не исполнится двадцать один год…
— Извините, не могли бы вы еще раз встать со стола? Я должна приготовить соус.
В эту минуту на кухне появились Александр и Стоддарт-Уэст, запыхавшиеся и с раскрасневшимися лицами.
— Привет, Брайен, — ласково произнес Александр, увидев отца. — Вот ты где. Ого, какое классное мясо! А йоркширский пудинг тоже будет?
— Да.
— У нас в школе его готовят отвратительно — какой-то водянистый и скользкий.
— Ну-ка кыш отсюда! — сказала Люси. — Мне нужно приготовить соус.
— Сделайте побольше! А можно — два полных соусника?
— Можно.
— Кхла-а-асно! — выкрикнул Стоддарт-Уэст, не забыв, конечно, хорошенько растянуть свое коронное словцо — «по-австралийски».
— Только мне не нравится, когда соус бледный, — не унимался привереда Александр.
— Не беспокойся, я его подрумяню.
— Она потрясно готовит! — деловито сообщил отцу Александр.
Люси показалось, что они поменялись ролями. Александр разговаривал с Брайеном, как заботливый папаша.
— Мы можем чем-нибудь вам помочь, мисс Айлсбэрроу? — вежливо поинтересовался Стоддарт-Уэст.
— Да, можете. Ты, Джеймс, пожалуйста, пойди и ударь в гонг, а ты, Александр, тащи этот поднос в столовую. Мистер Истли, возьмите, пожалуйста, мясо, а сама я прихвачу картофель и йоркширский пудинг.
— Там этот инспектор из Скотленд-Ярда, — сказал Александр. — Как вы думаете, он останется на ленч?
— Это как распорядится мисс Эмма.
— Не думаю, что тетя Эмма будет против. Она гостей любит. Но дяде Харольду это едва ли понравится. Он страшно психует из-за того убийства. — Уже подойдя к дверям, Александр через плечо бросил:
— Мистер Уимборн сейчас в библиотеке — с тем человеком из Скотленд-Ярда. Но он на ленч не останется. Говорит, что должен вернуться в Лондон. Пошли, Стоддерс! Эй! Да он уже смылся к гонгу!
В этот момент зазвучал гонг. Да, Стоддарт-Уэст был настоящим артистом! Он вложил в это действо весь пыл своей души, так что продолжить разговор был попросту невозможно.
Брайен нес мясо, за ним следовала Люси с картофелем и пудингом. Потом она вернулась на кухню за двумя соусниками, до краев наполненными соусом.
Мистер Уимборн уже натягивал перчатки, когда Эмма быстро спустилась по лестнице в холл.
— Вы в самом деле никак не можете чуточку задержаться, мистер Уимборн? Все уже на столе.
— Нет. У меня важная встреча в Лондоне. Не беспокойтесь, в поезде есть вагон-ресторан.
— Огромное вам спасибо за то, что приехали.
В этот момент оба инспектора вышли из библиотеки.
Мистер Уимборн взял руку Эммы в свои ладони.
— Не волнуйтесь, дорогая, — сказал он. — Это инспектор криминальной полиции Креддок — он из Нового Скотленд-Ярда. Приехал, чтобы разобраться в этом деле. Инспектор сейчас уходит, но вернется в четверть третьего, чтобы поговорить с вами.., возможно, вы сообщите ему что-то, что поможет расследованию. Но, повторяю, вам нет причин беспокоиться. — Он посмотрел на Креддока. — Могу я сказать мисс Крэкенторп то, что узнал от вас?
— Конечно, сэр!
— Инспектор Креддок только что сказал мне, что убитая женщина почти наверняка была не из местных. Приехала из Лондона и, возможно, иностранка.
— Иностранка? — вдруг переспросила Эмма и добавила:
— Француженка?
Мистер Уимборн, уверенный в том, что его сообщение успокоит мисс Эмму, был несколько ошеломлен. Взгляд Дермута Креддока тут же впился в ее лицо… Почему она предположила, что убитая была француженкой? И почему это так ее встревожило?
Превосходному ленчу, который так старательно готовила Люси, воздали должное только мальчики и Седрик Крэкенторп, которого, казалось, совершенно не волновали обстоятельства, вынудившие его вернуться в Англию. По-видимому, он воспринимал случившееся как забавную шутку, хотя и несколько мрачноватую.
