– Да, сэр. Ответ утвердительный.
– Мистер Таттл, не хотите ничего сказать?
– Нет.
– Думаю, вы поступаете разумно. – Босс повернулся ко мне: – Абзац. «Перед тем как продиктовать предыдущий абзац, я спросил мистера Таттла, где он был вчера вечером, и он отказался отвечать. К заключению я прилагаю также краткое содержание беседы мистера Пензера с миссис Доббс. Должен признать, что конкретных сведений в ходе этой беседы получено мало. Миссис Доббс не назвала имени человека, который перед этим покинул ее дом. Она не рассказала, зачем к ней приезжал Берт Файф. Она не захотела обсуждать то, что произошло морозной зимней ночью двадцать лет назад. Разумеется, сразу возникают очевидные предположения. Возможно, алиби, предоставленное мистером Таттлом, было ложью, которую Берт не посмел опровергнуть. Возможно, миссис Доббс знает, что алиби ложное. Возможно, в ту непогожую ночь из пансиона отлучался Таттл, а не Берт, и миссис Доббс это также известно. Возможно, Таттл ходил к дому Файфов, и Луиза впустила его, а он подсыпал снотворное в ее горячий шоколад, чтобы позднее вернуться и открыть окна с улицы. Я не обвиняю его, но все эти предположения говорят сами за себя. Меня наняли не для того, чтобы найти улики, изобличающие убийцу, а для того, чтобы решить, следует ли обратиться в полицию, и я, опираясь на вышеперечисленные причины, считаю, что да, следует. Сегодня утром я звонил Вам и предлагал, чтобы Вы обратились в полицию Покипси с просьбой приставить охрану к миссис Доббс. Я пообещал Вам вскоре объяснить, почему это необходимо. Теперь Вы знаете почему». Абзац.
«Остаются вопросы, связанные со смертью Берта Файфа. Вот один, лишь в качестве примера. Если допустить, что Винсент Таттл, опасаясь быть изобличенным в прошлом преступлении, вновь помог пневмонии убить человека и применил на сей раз сухой лед вместо распахнутого окна, то почему он в ту ночь оставил в холодильнике бумажный пакет, предположительно с мороженым? Если ответа от мистера Таттла Вы не получите, то попытайтесь ответить сами. Возможно, он просто не знал, что в буфетной есть мусоропровод. А когда обнаружил его, по-видимому в воскресенье днем, то при первой возможности выбросил туда пакет. Что же касается сухого льда, то следов он не оставляет, так что вещественных доказательств Вы не найдете и должны будете положиться на оценки и выводы экспертов, как сделал я. Само собой, Таттл не наполнял грелки кусочками льда. Мягкие пустые грелки он использовал как прокладки, чтобы избежать контакта льда с кожей. Вероятно, эксперты скажут Вам, сколько времени требуется, чтобы мелкие кусочки сухого льда полностью испарились, но эта цифра не так важна. Ведь мистер Таттл находился в апартаментах неотлучно, и у него была возможность избавиться от остатков льда – если что-то осталось – до того, как тело обнаружил Пол. Предоставляю Вам ответить как на этот вопрос, так и на остальные. Работу, для которой меня наняли, я выполнил, и надеюсь, у Вас не возникнет необходимости консультироваться со мной. Вся информация, которой я располагаю, прилагается к данному заключению».
Вульф положил ладони на подлокотники и обвел взглядом слушателей.
– Это все, – объявил он. – Я не хотел сначала излагать все вам, а потом повторять еще раз мистеру Кремеру. Вопросы?
Дэвид сгорбился в красном кожаном кресле, опустил голову и уставился в пол. При последних словах Вульфа он медленно выпрямился и так же медленно оглядел всех, одного за другим, пока его глаза не остановились на Вульфе. Когда он заговорил, было видно, что слова даются ему с трудом.
– Наверное, мне следует чувствовать раскаяние, но я не раскаиваюсь. Я всегда думал, что это Берт убил отца. Я всегда думал, что алиби Винса было ненастоящим, что он солгал, чтобы спасти Берта, но теперь я вижу, что заблуждался. Без этого алиби Берта осудили бы, так что в каком-то смысле оно действительно спасло его, но оно спасло и Винса. Конечно, Берт знал, что Винс лжет. Он знал, что Винса не было рядом с ним в ту ночь. Но если бы он заявил об этом, если бы сказал, что Винс уходил на время, то разрушил бы свое алиби, а он боялся этого… И он не знал, что Винс убил нашего отца. Подозревал – может быть, но точно не знал. Теперь все понятно. Я даже вижу, какую роль играет во всем этом миссис Доббс. – Он нахмурил лоб. – Я пытаюсь вспомнить ее показания в суде. Она говорила, что не слышала, чтобы кто-то из них выходил. Но, может быть, на самом деле она слышала и даже знала, кто именно выходил. Но если бы она сказала, что тот или другой покидал пансион, то лишила бы Берта алиби, а она души в нем не чаяла, отца же нашего не любила. Его почти никто не любил.
Он собирался сказать еще что-то, но передумал, встал с кресла и спросил брата:
– Ты этого добивался, Пол? Ты догадывался об этом?
– Черт, нет! – вскинулся Пол. – Ты сам знаешь, кого я подозревал. И если этот толстяк прав насчет сухого льда… – Он вскочил на ноги и обернулся лицом к Джонни Эрроу. – Тогда почему это не мог быть он? У него же был ключ от двери! Я же не говорил, что знаю, как именно он это сделал! И если вы… эй, отстань!
Дэвид сделал шаг и схватил Пола за руку. Я уж подумал, что Пол собирается дать тумака старшему брату, но, очевидно, Дэвид знал его лучше, чем я. Он ничего не сказал, да это и не требовалось. Он просто потянул Пола за руку, провел его позади кресел, и они скрылись в прихожей. Сол пошел следом, чтобы проводить их.
– У меня вопросов нет, – произнес доктор Буль. Он встал и посмотрел сверху вниз сначала на Таттлов, потом на Вульфа. – Бог мой, прошло двадцать лет. Вы употребили выражение «окно к смерти». Да, определенно, одно такое окно вы открыли. – Он опять посмотрел на супругов. – Луиза, ты была моей пациенткой почти всю свою жизнь. Могу я быть тебе полезен? Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке. – Она очень старалась не сорваться на визг. – Я не верю этому.
Буль открыл рот, чтобы ответить, но счел за лучшее промолчать, повернулся и ушел. Вульф сказал владельцу аптеки и его жене:
– Если и у вас нет вопросов, то можете идти.
Луиза, кусая губы, дернула мужа за рукав пиджака. Он глубоко вздохнул, положил ладонь ей на плечо и поднялся с кресла. Она тоже встала вместе с ним. Бок о бок они направились к двери. Их я тоже оставил на попечение Сола.
Когда Таттлы скрылись из виду, Вульф направил взгляд на парочку в заднем ряду и резко спросил:
– Ну? Навесил я на вас что-нибудь или нет?
Клянусь, они держались за руки, пока сидели, и не разняли рук, даже когда поднялись и пошли к столу Вульфа. Я и сам не прочь иногда подержаться за руки, но не на людях же? Казалось, Энн хочется заплакать, но она явно намерена была крепиться. Хорошо, что она держалась за левую руку Джонни, потому что правая ему понадобилась для другого дела. Остановившись напротив Вульфа, он протянул руку через стол и сказал:
– Уважаю.
Я должен объяснить кое-что. Джонни и Энн не принимали участия в представлении, так почему Вульф велел позвать и их тоже? Спрашивать его об этом мне ни к чему. Я и так знаю. Одна жалкая тысяча – довольно скудная плата за разгадку двух смертей. А вот если Джонни Эрроу придет и увидит красивое действо, в финале которого все узнают, кто убил партнера Джонни, то, может, ему захочется выразить свою признательность в виде малой толики уранового богатства.
Таков был замысел, никаких сомнений. И несколько недель кряду я, проверяя утреннюю почту, проглядывал обратные адреса на конвертах. Но интересующего меня послания все не было, и я перестал его ожидать.
Но на прошлой неделе, всего через четыре дня после того, как суд присяжных признал Винсента Таттла виновным в умышленном убийстве отца Файфов (его решили судить за первое преступление, поскольку доказательств тут было больше, особенно когда заговорила миссис Доббс), конверт со штампом: «Корпорация „Файф – Эрроу“, Монреаль» в углу все-таки прибыл. Когда я вскрыл его и увидел сумму на чеке, брови мои взлетели выше некуда. Толика оказалась не такой уж и малой.
Письма к чеку не прилагалось, но оно и понятно. Нет у него времени письма писать. Он слишком занят, объясняя жене, как ищут уран.
– Прошу прощения, сэр, – сказал я, постаравшись вложить в свой голос всю земную скорбь. – Но не далее как два дня назад, в понедельник, я довел до вашего сведения, что в пятницу днем у меня свидание, и вы дали согласие. Так что не обессудьте, но на Лонг-Айленд я отвезу вас в субботу или в воскресенье.
Ниро Вульф помотал головой.
– Так не пойдет, – сказал он. – Корабль, на котором приплывет мистер Томпсон, приходит в порт утром в пятницу. И мистер Томпсон останется погостить у мистера Хьюитта лишь до середины следующего дня, субботы, после чего отплывет в Новый Орлеан. Как тебе известно, мистер Томпсон – самый знаменитый селекционер Англии. И я крайне признателен мистеру Хьюитту за приглашение провести с его гостем несколько часов. Насколько я помню, езды туда около полутора часов, так что мы можем выехать в половине первого.
