Ривелл думал о Гатри со своего рода завистливым восхищением: вот каким простаком умеет притворяться выпускник Оксфорда в сорок с чем-то лет! Сильный и своеобразный характер скрывался в этом человеке за манерами и обликом невзрачного обывателя. Гатри был с ним достаточно откровенен, и Ривеллу льстило, что его любительские умозаключения, не подкрепленные достаточными доказательствами, оказались во многом верными на взгляд профессионала. Пусть теоретические выкладки несут на себе отпечаток Оксфорда, но они способны сослужить службу следователям-практикам.
Часам к шести он подошел к тропке, ведущей к дому директора школы. Его волновал предстоящий разговор, но одновременно очень хотелось наконец-то поговорить без экивоков.
Роузвер, разбиравший почту в своем кабинете, был изумлен, увидев Ривелла:
— Опоздали на поезд? Вы знаете, есть еще один очень удобный, в семь часов, вы можете проверить по расписанию, оно у нас есть…
Колину стало не по себе от плохо завуалированного недовольства директора.
— Нет, я вернулся, сэр, потому что хотел побеседовать с вами конфиденциально, — произнес он.
— Конфиденциально? Звучит любопытно. Что ж, присаживайтесь, я сейчас закончу разбираться с письмами…
— Думаю, сэр, вы могли бы заняться письмами и после того, как я сообщу вам новость. Я пришел к вам сказать, что вчера тело Вилбрема Маршалла было эксгумировано и эксперты установили, что он был застрелен.
Роузвера словно ударило электрическим током. Он ошарашенно глянул на Ривелла, но уже через пару секунд овладел собой и заговорил абсолютно ровным голосом, который способен был скрыть все чувства. Ривелл, надеявшийся своим внезапным сообщением вызвать бурю эмоций, был не очень доволен произведенным эффектом.
— Дорогой мой, вы шутите? Тут гуляет столько слухов и сплетен…
— Это не сплетни, — отрезал Ривелл. — Я узнал это от следователя Скотланд-Ярда, который сегодня приезжал в Оукингтон, а вчера присутствовал при эксгумации тела.
— Скотланд-Ярд? В Оукингтоне? О Господи, но ведь… Если так, ему следовало бы прийти ко мне! Сообщить мне об этом!
— Видимо, нет.
— Вы говорите, что мальчика застрелили?
— Да. В черепе найдена пуля.
— Это ужасно. Ужасно! — В глазах директора мелькнул ужас, быстро сменившийся напускным удивлением. — Но тогда вы просто обязаны рассказать мне обо всем подробнее. Очень любезно с вашей стороны, что вы не уехали, а вернулись сообщить мне эту новость. Да, это было очень великодушно! — В его голосе звучала глубокая благодарность. — Но как вы узнали об этом? Кто рассказал вам?
Ривелл, который пришел экзаменовать директора, а не сдавать экзамен, был несколько обескуражен градом вопросов. Собравшись с духом, он ответил:
— Я встретил его… э-э-э… совершенно случайно. Почему он заговорил со мной, я не знаю, но думаю, он решил, что я могу быть ему полезен. Как бы то ни было, установлено, что мальчик был убит и вся картина происшествия выглядит как подстроенный несчастный случай. И в связи с этим, сэр, я очень заинтригован несколькими частностями, которые касаются меня и вас в этом деле.
— Например?
— Во-первых, почему вы пригласили меня тогда, в первый раз? Вы же понимаете, что второй случай связан с первым. И у вас, очевидно, имелись подозрения насчет кого-то, но вы нашли совершенно надуманный предлог для моего приглашения. Хорошо, состояние ваших нервов было не из лучших, но мне непонятно, почему ваша нервная система не реагировала на второй инцидент. Этот случай вызывал большие подозрения, но тем не менее вы меня не пригласили. А когда я все же приехал, вы дали мне понять, что тут все ясно и я зря теряю время. Такая ситуация кажется очень странной.
— Да, я вас понимаю.
— Хотелось бы, чтобы вы мне объяснили эти странности, — заметил Ривелл. — В таких делах даже маленькая разгаданная загадка дает толчок к раскрытию всего дела. Надеюсь, вы тоже желаете, чтобы человек, убивший одного или двух ваших учеников, был призван к ответу, и как можно скорее!
Это страстное воззвание, судя по всему, возымело воздействие. Выдержав паузу, Роузвер ответил:
— Откровенно говоря, я не совсем понимаю, как мои показания могут ускорить поимку преступника, но я согласен, что в свете происшедшего вам надо знать больше, чем вы знаете. Я попытаюсь объяснить, хотя и не уверен, что поступаю правильно… Это затрагивает, увы, и других людей, поэтому позвольте мне не называть имен. Надеюсь, вы не станете вслух разгадывать их, что, в общем-то, нетрудно сделать…
Ривелл кивнул, сочтя это обещание достаточно простым для выполнения.
— Можете мне верить — у меня не было ни малейших подозрений, когда произошел этот ужасный случай в спальне, — начал Роузвер. — Да и что тут было подозревать? И кого? Казалось, это просто нелепая и трагическая случайность. Следствие это тоже подтвердило. В течение двух месяцев, примерно до конца ноября, я старался забыть об этом. Но потом ко мне как-то раз пришла супруга одного из наших служащих и рассказала невероятную историю. Она дала мне понять, что ее муж совершил ряд поступков, которые можно почти прямым образом связать с гибелью мальчика.
— Она подозревала своего мужа в убийстве?
— Нет, все звучало гораздо менее определенно. Она была слишком взволнована и непоследовательна, чтобы четко сформулировать свои путаные подозрения. Я не поверил ей и не придал большого значения ее словам. Помню, она упомянула карантинные комнаты на верхнем этаже школы, заявила, что ее муж бывал там не раз во время каникул, причем без всякой видимой причины. А в ночь гибели мальчика он пришел домой очень поздно, посреди ночи. Я постарался ее успокоить, а потом и забыть об этом разговоре.
— Но не забыли?
— Нет. Знаете, многие вещи, кажущиеся на первый взгляд невозможными, со временем, когда думаешь о них, оборачиваются другой стороной. Не то чтобы я на самом деле ей поверил. Но я почувствовал, что этот несчастный случай заслуживает большего внимания. В конце концов, в жизни происходят иногда очень странные вещи. Но в моем положении я не мог заниматься тщательным расследованием обстоятельств случившегося. Не хотелось привлекать всеобщего внимания. Вы не представляете, как трудно директору выяснять, что в действительности происходит в его школе… Одним словом, я вспомнил о случайном разговоре с вашим преподавателем из Оксфорда и послал вам письмо. Теперь представьте себе мое положение в тот момент, когда вы прибыли. Я не мог рассказать вам правду — ведь тем самым, как мне казалось, я настрою вас враждебно по отношению к моему коллеге, которого я уважал и уважаю. Тем не менее мне нужно было оправдать ваше приглашение. И тогда я написал ту записку, якобы написанную мальчиком перед смертью, и подсунул листок в учебник по алгебре… — Директор криво улыбнулся. — Ну да, вы скажете, что это детская выходка, но я ничего другого не смог придумать. И должен признаться, я был сильно удивлен, когда вы нашли вполне разумную причину, по которой мальчик мог написать эту записку. Мораль такова: изощренный ум способен придумать объяснение всему на свете.
Роузвер помолчал, вытирая лицо платком, затем продолжил:
— В тот уик-энд, когда вы были здесь, случилось кое-что, полностью развеявшее мои сомнения. Та же самая женщина снова навестила меня, но в совершенно иных целях. Она пришла извиниться за свой предшествующий визит и сказала, что все ее подозрения были совершенно беспочвенны и вызваны лишь расстроенными нервами. Это совпадало с моим собственным мнением, и я отбросил все сомнения по поводу ее мужа.
— Неужели вы не задались вопросом: когда же ее слова были ближе к правде — в первый раз или во второй?
— Этот вопрос, в общем, не отпал, но вы должны помнить, что я тоже отчасти врач и мог оценить ее поведение — во второй раз она была абсолютно спокойна и рассудительна и испытывала явный стыд за свое первое появление. Да, я ей поверил. И когда вы стали рассказывать мне о результатах своих изысканий, я почувствовал себя не в своей тарелке, ибо, по сути дела, заставил вас впустую потратить время.
— А как быть со вторым происшествием? Неужели оно не пробудило у вас никаких подозрений?
— Видите ли, это, конечно, было драматичное и странное совпадение, но ведь Мерчистон дал свое заключение, и все казалось ясным и понятным. Почему же я должен был думать, что это не несчастный случай, а что-либо иное? Другое дело, как вы к этому отнеслись, ибо вы так и не узнали правды о первом происшествии. Я совершенно не удивился, когда вы приехали, но я вовсе не собирался приглашать вас снова.
— И вы всерьез поверили, что мальчик мог прыгнуть в пустой бассейн?
— Поверил. Это было маловероятным, но вполне возможным фактом. Во всяком случае, намного более вероятным, чем любой вариант убийства. Если бы не пуля в черепе, о которой вы говорите, об убийстве вообще речь бы не зашла. Почему, однако, Скотланд-Ярд так легко выдал разрешение на эксгумацию тела? Значит, помимо всяких сплетен и слухов, у них должны были иметься весомые причины?
