взглянула на Лавра. Суворов поклонился ей и хотел выйти, но тут из-за портьеры голос Залесского тихо произнес:
– Без глупостей, Лавр. Сядь в кресло.
Лавр оглянулся и весело сказал:
– Ладно, Серж, чего спрятался? Иди сюда.
Он бухнулся рядом с дамой и поцеловал ей ручку.
– Вы очаровательны, – шепнул он. Дама часто задышала. – Садись, Серж!
Из-за портьеры возник Залесский. Глаза его глубоко запали и под ними были мешки.
– Пить изволите неумеренно, капитан.
– Тебя не спросил.
– Такая встреча, а ты грубишь. В эпистолах ты галантнее. Я бы даже сказал, куртуазен.
Даме, скорей всего, не приходилось ранее слышать столь учтивые фразы, и она вся раскраснелась, словно произнесла их невзначай сама.
– Вам это платье удивительно к лицу, – заметил Суворов.
– Хватит ерничать, – оборвал его Залесский. – Варвара, выйди. На тебе, сходи в буфет. А потом ступай домой.
– До встречи, сударыня, – Лавр на прощанье не преминул приложиться к ее полной ручке, потенциалом своим способной свести с ума любого мужчину при относительно наполненном кошельке.
– Где Софья? – резко спросил Залесский.
– А где шкатулка? – так же резко спросил его Лавр.
– Значит, всё на месте. У каждого свое, – удовлетворенно произнес капитан. – Это хорошо. Переговоры могут войти в фазу добросердечия и взаимопонимания. Где продолжим их? Условие помнишь? Передать друг другу искомое и тут же раствориться в пространстве. Не забыл?
– Не забыл. Adlocum. Пойдем в ресторан.
– Ты меня искал все эти дни? – насмешливо спросил Залесский.
Лавр промолчал.
– А я тут рядом был. В соседнем номере. А, ты мог не знать. Я же теперь Чичерин. Ближайший родственник Георгию Васильевичу. Можно сказать, отец родной. И тоже дипломат. Языки, знаете ли, здорово помогают. Такое иногда ляпнешь: Черчилль от зависти лопнет. Что молчишь? Мальчишку зачем-то в это дело втянул, своего джигита, Софью.
– Да никто их не втягивал. Сами нашли меня.
– Рассказывай, сами. Уж не твой ли брат? А, ну да, я забыл. Прощу прочтения. Софи, тебя нашла Софи, от великой любви к тебе!
Лавр вспыхнул и сунул руку за пояс. В бок ему уперлось дуло пистолета Залесского.
– Зачем, Лавр? Так мы ни до чего не договоримся. А зачем тогда вообще весь этот сыр-бор? Поверь, она мне дороже твоих сокровищ. А тебе нет ничего дороже их. Ведь так? Так что обмен, как это по-купечески, взаимовыгодный.
– Пошли в ресторан! Ты тут, гляжу, полазил по кабакам. Молочные поросята еще есть?
– Вот это другое дело! Это по-нашему, по-гусарски! Айда, друг!
Лавр стряхнул его руку с плеча.
– Ой, извините, милсударь, запамятовал, плечико-то ваше бобо.
– Там в холле Софья, надо ей что-то сказать.
– Не надо. Мы втроем и пойдем.
– Нет, втроем мы не пойдем.
– Пойдем, – спокойно заявил Залесский. – Ты знаешь, Лавр, я с юности думал, кто из нас более жадный? Все-таки ты. Ты более жадный. Я вот могу без денег, а ты нет.
– Ну это вопрос.
– Вопрос. Пойдем. Где Софи?
Софья увидела, как из ложи вышли, мирно беседуя, Лавр и Залесский. Сердце ее безотчетно сжалось. Ей показалось, что третьей в их компании идет невидимая богиня Несчастья.
– Здравствуй, Сонечка, – Залесский приложился к ее руке. – Мы вот с Лавром решили посидеть в ресторации. Куда бы тебе хотелось пойти? Лавру Николаевичу захотелось отведать молочного порося.
Софья взглянула на Лавра, тот отвел глаза.
– Порося так порося, – бросила Софья и рассмеялась. – Что же ты, Серж, устроил нам такое представление?
– Да ради любимых глаз чего не сделаешь? – ответил тот.
Суворов молчал. Софья взяла его под руку и не ощутила встречного движения его руки.
– Гуляем! – скомандовала она.
– А помнишь, Серж, – вскинулся вдруг Суворов, – помнишь тот восхитительный вечер на озере? Лодки, оркестр, шампанское. Уключины скрипят, весла плещут, женщины смеются, и вальс плывет, какой вальс плывет над озером…А какая была луна! Помнишь, посреди озера? Огромная, белая-белая. Как льдина. От нее озеро вышло из берегов. Мы еще погребли к ней, и ты пытался высадиться на нее и ухнул в воду.
– Да, Лавр. Ты тогда был влюблен в эту баронессу, как ее? Фон, фон…
– Ай! Баронесса и баронесса. Баронесса фон Фон. Нет, не помню такой. Их разве всех упомнишь? Я имею в виду баронесс…Озерко круглое-круглое. А луна всё ниже и ниже, всё ниже и ниже. Еще чуть-чуть опустись она, и так и вписалась бы прямо в озеро. Или то мы на лодке качались, кружили и поднимались к луне?.. Нет, озеро помню, луну помню, а баронессу – нет, не помню.
– Лавр, а что ты запомнишь из сегодняшнего вечера?
– Что? – вопрос Софьи застал Суворова врасплох. – Всё запомню.
И тут же вспомнил, как рядом с ним, согнувшись, бежал поручик Синцов и кричал сипло: «Убили, а? Убили ведь?» Он долго еще бежал, сгибаясь всё сильнее и сильнее, пока не рухнул, как подкошенный. Голова его была неестественно вывернута, и глаза судорожно хватались за оставляемый навеки мир. Лавр на секунду остановился над ним. «Взгляды умирающих остаются памятными на всю жизнь» – прочитал он потом в какой-то газете слова художника Верещагина.
– Всё – это поросенок с хреном? – спрашивала Софья.
– Да и хрен с ним, с этим поросенком! – обозлился Лавр. – Что ты хочешь от меня?
– Ничего. Боже упаси. Разве озеро и луна что-то хотели от тебя, когда запомнились тебе на всю жизнь? Я также ничего не хочу сверх того, что хотят луна и озеро.
– Для этого всего-то надо стать луной или озером, – Залесский задумчиво рассматривал бокал с вином на свет. – В принципе вот в этом бокале, ну не бурю, а луну организовать можно.
– Организуй, – сказала Софья.
– Пожалуйста, – Залесский крутанул бокал, и – удивительно – жидкость закрутилась в нем, и посередине возникло белое, мерцающее и переливающееся пятно, очень похожее на луну в озере. – А сейчас я изопью этот волшебный напиток.
– Угости, – попросила Софья и залпом осушила протянутый ей бокал.
После этого они выпили несколько бутылок шампанского и стали безрассудно веселыми.
– Это за шестьсот-то лет Ной напился один раз пьяным, и факт этот попал в Библию? – хохотал Лавр.
– Тогда вина хватало всем! – хохотал Залесский.
Им всем казалось, что земля сегодня празднует свой день рождения. Лавр послал нескольким столикам шампанское, а Залесский всем военным, находящимся в зале, ром, после чего оба стали заказывать цыган.
– Обязательно Варю! Без Вари не приезжайте!
Обещали доставить и цыган, и Варю к половине первого.
В разгар веселья, которое каждого из них могло свести с ума, Залесский вдруг вспомнил, как они с Лавром, еще будучи совсем сорванцами, украли у
