– Нет, не сразу. Вовсе нет.
– Ага, – задумчиво произнесла миссис Оливер. – Но, с другой стороны, я ведь не так бросаюсь в глаза, как вы. Я хочу сказать, что вам непросто было отличать меня от других пожилых женщин. Я же не очень выделяюсь, правда?
– А книги, которые вы пишете, издаются? Я не мог их читать?
– Право, не знаю. Не исключено. У меня их вышло сорок три. Моя фамилия Оливер.
– Ариадна Оливер?
– О, так вам моя фамилия что-то говорит? – сказала миссис Оливер. – Это, конечно, очень лестно, хотя я не думаю, что мои книги могут вам нравиться. Вам они должны казаться старомодными. Слишком мало насилия и крови!
– Но лично меня вы до этого не знали?
– Нет. – Миссис Оливер покачала головой. – Я уверена, что я вас не знаю… не знала.
– А девушку, с которой я был?
– Вы про ту, с которой вы ели – запеченные бобы, я не ошибаюсь? – в том кафе? По-моему, нет. Но ведь я видела только ее затылок. И на мой взгляд… Девушки же все похожи друг на друга, не правда ли?
– А она с вами знакома, – внезапно сказал молодой человек, и в его тоне появилась ядовитая острота. – Она упоминала, что познакомилась с вами. Примерно неделю назад, если не ошибаюсь.
– Где? На каком-нибудь званом вечере. Вполне вероятно. А как ее зовут? Возможно, я помню.
– Ее зовут Норма Рестарик.
– Норма Рестарик… Ах да, конечно! Это было где-то в деревне. В местечке… как бишь его? В Лонг-Нортоне, так, кажется? Названия дома я не помню. Меня туда привезли друзья. Не думаю, что я узнала бы ее, даже сиди она ко мне лицом, хотя она, по-моему, что-то говорила о моих книгах. Я даже обещала подарить ей последнюю. Как странно, вы согласны, что я наметила для слежки человека, который сидел с моей знакомой, пусть и не очень хорошей? Очень странно! И для романа ни с какой стороны не подходит. Сочтут натянутым совпадением, вы согласны?
Миссис Оливер поднялась со своего сиденья.
– О, на чем это я сидела? Подумать только! И урна к тому же малосимпатичная. – Она втянула воздух ноздрями. – А где я?
Дэвид продолжал смотреть на нее, и она неожиданно почувствовала, что до этой секунды глубоко заблуждалась. «Ну, не глупость ли? – спрашивала себя миссис Оливер. – Ну, не глупость ли? Решить, будто он опасен. Будто он нападет на меня!» Он улыбался ей удивительно обаятельной улыбкой. Потом чуть наклонил голову, и его каштановые кудри заколыхались по плечам. Что за фантастические создания изобилуют нынче среди молодежи!
– Самое меньшее, – сказал он, – что я могу сделать, это показать вам, куда вас привела слежка за мной. Идемте же! Вот по этой лестнице. – Он кивнул на ветхую наружную лестницу, которая вела в мансарду.
– По этой лестнице? – Это не слишком нравилось миссис Оливер. А что, если он очаровывает ее, чтобы заманить туда и проломить ей голову? «Довольно, Ариадна! – сказала себе миссис Оливер. – Ты сама себя втравила в эту историю, так что, будь добра, не отступай и узнай все, что тут можно узнать».
– Вы думаете, ступеньки выдержат мой вес? – спросила она опасливо. – На вид они очень ненадежны.
– Да нет, они крепкие. Я пойду вперед, – сказал он, – и буду показывать вам путь.
Миссис Оливер карабкалась по крутым ступенькам позади него. Ничего хорошего! В глубине души она по-прежнему боялась. Нет, не Павлина, а скорее неведомого места, куда ее вел Павлин. Ну, ждать уже недолго. Он распахнул дверь на верхней площадке и вошел. За дверью оказалось большое пустое помещение – импровизированная мастерская художника, как тут же выяснилось. Два мольберта, на полу разбросаны матрасы, к стене прислонены холсты. И всепроникающий запах масляной краски. В мастерской находились двое. Бородатый молодой человек стоял у мольберта и писал. Когда они вошли, он обернулся и сказал:
– Привет, Дэвид! Привел кого-то?
Такого грязного молодого человека миссис Оливер в жизни не видела. Сальные черные волосы свисали сосульками с затылка, падали на глаза. Его лицо – там, где оно не заросло бородой, – покрывала трехдневная щетина, а одет он был главным образом в замасленную черную кожу и высокие сапоги. Миссис Оливер посмотрела за его спину на натурщицу, которая ему позировала. Она расположилась на помосте, словно брошенная поперек деревянного кресла – голова запрокинута, черные волосы свисают чуть ли не до пола. Миссис Оливер ее сразу узнала – вторую из трех девушек в Бородин-Меншенс. Фамилию ее миссис Оливер забыла, но имя помнила. Эту весьма декоративную, томного вида девицу звали Фрэнсис.
– Познакомьтесь с Питером, – сказал Дэвид, кивая на омерзительного художника. – Один из наших нарождающихся гениев. И с Фрэнсис, изображающей невинность, в отчаянии молящую об аборте.
– Заткнись, горилла, – сказал Питер.
– По-моему, мы с вами встречались? – сказала миссис Оливер бодро, пряча полную свою в этом уверенность. – Безусловно, встречались, и совсем недавно.
– Вы ведь миссис Оливер, верно? – сказала Фрэнсис.
– Именно это она и утверждает, – вмешался Дэвид. – Причем так оно и есть, а?
– Нет, где же мы все-таки встречались? – продолжала недоумевать миссис Оливер. – У кого-то в гостях? Нет… Дайте подумать… А-а! В Бородин-Меншенс.
К этому времени Фрэнсис уже сидела в нормальной позе и говорила утомленным, но изысканным тоном. Питер испустил страдальческий вопль.
– Ну, вот! Испортила позу! Почему тебе все время надо вертеться? Что тебе, трудно посидеть смирно?
– Нет, я больше не в силах. Ужасная поза! Я себе плечо вывихнула.
– А я веду экспериментальную слежку за людьми, – сообщила миссис Оливер. – Оказывается, это куда труднее, чем я думала. А это художественная мастерская? – спросила она весело, оглядывая мансарду.
– Теперь они все такие – на заброшенных чердаках. И скажите спасибо, что не провалились сквозь пол, – ответил Питер.
– У тебя тут есть все, что тебе нужно, – сказал Дэвид. – Северный свет, простор, матрас, чтобы спать, и четвертая доля уборной внизу, а также то, что называется «приспособлением для приготовления пищи». И сверх всего две-три бутылки, – добавил он, оглядываясь, повернулся к миссис Оливер и вежливейшим тоном спросил: – Не пожелали бы вы чего-нибудь выпить?
– Я не пью, – сказала миссис Оливер.
– Дама не пьет! – протянул Дэвид. – Кто бы мог подумать!
– Это несколько грубо, но вы совершенно правы, – сказала миссис Оливер. – Чуть ли не всякий, кто ко мне подходит, обязательно говорит: «Я всегда думал, что вы пьете без просыпу!»
Она открыла сумочку, и тут же на пол упали три пышных седых локона. Дэвид подобрал их и отдал ей.
– О! Благодарю вас, – сказала миссис Оливер. – Утром у меня времени не хватило. Остались ли у меня хоть какие-нибудь шпильки? – Она порылась в сумочке и начала прикреплять локоны к прическе.
Питер расхохотался.
– Десять очков в вашу пользу! – сказал он.
«До чего же странно, – подумала миссис Оливер, – что я вдруг так глупо вообразила, будто мне угрожает опасность. Опасность– вот от них? Неважно, какой у них вид, на самом деле они очень милы и симпатичны. Все мои знакомые правы: у меня слишком сильное воображение».
Вскоре она сказала, что ей пора, и Дэвид, с учтивостью кавалера времен Регентства, помог ей спуститься по ветхим ступенькам и исчерпывающе объяснил, как короче всего выйти на Кингз-роуд.
– А там, – сказал он, – сядете на автобус или возьмете такси, если вас это больше устроит.
– Только такси! – сказала миссис Оливер. – У меня ноги отваливаются, И чем раньше я рухну в такси, тем лучше. И спасибо, – добавила она, – что вы не сердитесь за мою слежку. Конечно, она должна была производить очень странное впечатление. Хотя, в конце-то концов, частные сыщики, или двуногие ищейки, или как там их еще называют, вряд ли могли бы замаскироваться под меня!
– Пожалуй, что нет, – с полной серьезностью согласился Дэвид. – Отсюда налево, потом вправо, потом снова влево, пока не увидите реку, а там сразу вправо и все прямо, прямо, прямо.
Непонятно почему, пока она шла через заброшенный склад, ее вновь охватило тревожное напряженное чувство. «Хватит давать волю воображению!» – одернула себя миссис Оливер и оглянулась на лестницу и окно мастерской. Дэвид все еще стоял у нижней ступеньки и смотрел ей вслед. «Трое абсолютно милых людей, – сказала себе миссис Оливер. – Абсолютно милых и очень добрых. Здесь налево, потом вправо. Только потому, что выглядят они странно, начинаешь воображать всякие глупости, будто они опасны. А теперь направо или налево? Кажется, налево. Ноги мои, ноги! И дождь собирается». Расстояние казалось страшно длинным, а Кингз-роуд недосягаемой. Сюда даже шум машин не доносился… И куда девалась река? Она уже решила, что перепутала указания.
«Впрочем, ничего, – размышляла миссис Оливер. – Рано или поздно я куда-нибудь да выйду – к реке, Патни, или Уондсуорту, или еще куда-то».
Она спросила у прохожего, как выйти на Кингз-роуд, но он ответил, что иностранец и по-английски не говорит.
