Наконец он повесил трубку и повернулся к этой милой особе:
— Мистер Паркер сказал, что это очень сложно осуществить, а так как дело не терпит отлагательства, он хочет задать вам несколько вопросов. Он будет здесь через двадцать минут. Он говорит, что чем скорей вы решите, кого хотите назначить администратором наследства, тем лучше. У вас есть кто-нибудь на примете?
— Нет… — она наморщила лоб, посмотрела на меня, потом на Вульфа. — А может, мистера Гудвина?
— Моя дорогая мадам! — Вульф был окончательно выведен из терпения. — Возьмите себя в руки. Вы познакомились с мистером Гудвином только вчера, и то не с человеком, а с частным детективом. Это было бы весьма неуместное решение, и оно не ускользнет от внимания правосудия. Поймите, тут должен быть человек, которого вы хорошо знаете и которому целиком доверяете. А как насчет того мужчины, который запер офис и перевез в вашу квартиру коробки с бумагами? Томаса Ирвина?
— Мне кажется… — она задумалась. — Нет, мне не совсем удобно просить его, просьба не понравится его жене. Но я бы могла попросить Пэта Дигана. Разумеется, он может и не согласиться, но я могла бы его попросить.
— Кто это?
— Пэтрик Диган, глава благотворительной Ассоциации союза механиков. Его офис неподалеку отсюда, на Тридцать Девятой улице. Могу позвонить ему прямо сейчас.
— И давно вы с ним знакомы?
— Три года. С тех пор как вышла замуж. Он был другом моего мужа, но всегда был и остается и моим другом. Позвонить ему? Что ему сказать?
— Скажите, что вы просите его оказать вам услугу и подъехать сюда. Если он, конечно, сможет. Если он начнет задавать вопросы, скажите, что не хотите вдаваться в подробности по телефону. Если он вдруг подъедет и согласится исполнить вашу просьбу, потребуются услуги юриста и он, отважусь предположить, захочет вам кого-то порекомендовать. Так вот, я настаиваю на том, чтобы вы ни в коем случае не соглашались. С юридической точки зрения адвокат будет представлять ваши интересы даже в том случае, если вы от них откажетесь, поэтому существенно важно и, разумеется, желательно, чтобы адвоката назвали вы.
— А почему я не должна соглашаться на услуги рекомендованного им адвоката?
— Потому что я ему не доверяю. Потому что я подозреваю его в убийстве вашего мужа.
Она уставилась на него в полном недоумении.
— Вы подозреваете Пэта Дигана? Но ведь вы слышите о нем впервые!
Вульф кивнул.
— Да Я так сказал преднамеренно. Я хотел видеть вашу реакцию. Я на самом деле подозреваю каждого и всех вместе знакомых вашего мужа, что я обязан делать, пока у меня не появятся основания выделить кого-то из них особо, а мистер Диган один из них. Я советую вам не позволять ему навязывать вам адвоката. Если вы затрудняетесь, на ком остановить выбор, предлагаю вам обратиться к Натаниэлу Паркеру, который сейчас будет здесь. Я имею с ним дело на протяжении вот уже многих лет и рекомендую его с легкой душой. Что касается того, можно ли доверять мне или нет, то одно из двух: либо вы верите в мою искренность, либо вы сделали глупость, что пришли сюда.
Это был великолепный бросок, но шеф не достиг своей цели, вернее, не совсем ее достиг. Она взглянула на меня, выражая всем своим видом вопрос.
Я улыбнулся ей сугубо профессиональной улыбкой.
— Паркер настолько хорош, насколько может быть хорош адвокат, миссис Моллой, — сказал я.
— В таком случае я согласна. — Она встала. — Можно воспользоваться телефоном?
Так как Пэтрик А. Диган был первым попавшимся нам на глаза «подозреваемым», если, разумеется, не считать Алберта Фрейера и Дилию Брандт, я, естественно, глядел в оба, тем более, что наша конференция продолжалась целый час. С виду в нем не было ничего зловещего — субъект как субъект, лет сорока, среднего роста, с явно намечающимся брюшком, круглолицый, с приплюснутым носом и темно-карими глазами, которыми зыркал во все стороны. Он тепло приветствовал Селму Моллой, взяв ее руку в свои, но было не похоже, чтобы этот человек мог быть настолько ею очарован, чтобы застрелить ее мужа и оклеветать П. Х. Во время нашей конференции мне был главным образом виден его профиль — он сидел в желтом кресле напротив Вульфа, Натаниэл Паркер сидел между мной и Диганом. Селма Моллой, позвонив по телефону, села на свое место в красное кожаное кресло. Сол Пензер устроился сзади, возле полок с книгами.
Миссис Моллой объяснила Дигану суть дела и попросила оказать ей одолжение, после чего он целых пять минут пытался уговорить ее изменить решение. Поняв, что без толку, он заявил о своей готовности сделать все, что она захочет, при том условии, что тут нет ничего противозаконного, а поэтому ему необходимо проконсультироваться со своим адвокатом. Она ответила, да, разумеется, ему нужно проконсультироваться со своим адвокатом, что касается ее адвоката, мистера Паркера, то он находился здесь и готов проконсультировать, как именно это делается. Н-да, не так уж и плохо для женщины, которой совсем недавно был дан совет взять себя в руки. Диган тут же устремил вежливый, но отнюдь не восторженный взгляд на Паркера. Паркер откашлялся и заговорил. Он впервые слышал, что является адвокатом миссис Моллой, так как прибыл к нам буквально за две минуты до появления Дигана, однако, он не стал педалировать эту тему.
И тут начался сугубо профессиональный разговор, в котором я, естественно, будучи непрофессионалом, участия принять не мог и у меня возникло желание подняться с миссис Моллой в оранжерею и показать ей орхидеи, чтобы у нее появилась возможность передохнуть и окончательно взять себя в руки. Но какие там орхидеи, когда жаркое на огне, и так и стреляет раскаленным жиром! Диган дважды связывался по телефону со своим адвокатом, орал не своим голосом, и наконец все уладилось. Партер намеревался немедленно развить бурную деятельность, Диган же пообещал но первому зову предстать перед законом. Паркер считал, что нам удастся получить доступ к содержимому сейфа в понедельник, а то и раньше. Он уже собрался уходить, когда снова зазвонил телефон. Я снял трубку.
Звонил сержант Стеббинс из Западного отдела бюро по расследованию убийств. Он мне кое-что сообщил я задал ему несколько вопросиков, потом он задал мне один вопрос, на который, как мне показалось, я не знал ответа. Я попросил его не бросать трубку и, прикрыв микрофон ладонью, обратился к Вульфу:
— Стеббинс. Вчера в одиннадцать сорок восемь вечера на Риверсайд Драйв в районе Девяностых улиц машина сбила мужчину, который скончался на месте. В нем опознали Джона Кимза. Около часа тому назад сбившая его машина была обнаружена на стоянке на Верхнем Бродвее, но все не так просто, как кажется на первый взгляд — машину угнали вчера вечером со стоянки на Девяносто Второй улице. Тот факт, что машина оказалась краденая, даст основание считать убийство преднамеренным, по всей вероятности, связанным с тем расследованием, которым занимался Джонни Кимз. А так как он знает, что Кимз работает на нас, он интересуется, не по вашему ли заданию работал Кимз вчера вечером. Я ему ответил, что вы часто нанимаете оперативников без моего ведома и что я спрошу у вас. Я у вас спрашиваю.
— Скажи ему, я занят и пообещай, что мы перезвоним.
Я так и сделал, повесил трубку и резко крутанулся вместе с креслом.
Вульф поджал губы и прикрыл глаза. Я заметил, как пульсирует на его виске жилка. Вдруг он вскинул глаза и спросил:
— Ты его хорошо знал. Какова вероятность того, что он мог попасть под машину по неосторожности?
— Практически никакой. Джонни Кимз — по неосторожности? Не может быть.
Вульф резко повернул голову.
— Миссис Моллой, если мистер Гудвин мне не солгал и вы на самом деле не верите в существование улик, оправдывающих Питера Хейза, то эта горькая для меня пилюля не так уж и горька для вас. Джонни Кимз работал вчера вечером по моему заданию, связанному с этим самым делом. Его убили. И все встало на свои места. Я высказал вам предположение, что считаю Питера Хейза невиновным. Так вот, теперь я уверен, что он не виновен.
Вульф повернул голову направо.
— Мистер Паркер, нас прямо-таки поджимают сроки. Я прощу вас сделать это как можно быстрей. Ладно?
Не могу сказать, что Паркер зашевелился быстрей, однако, он все-таки встал и направился к двери. Диган в изумлении встал.
— Вы отдаете себе отчет в том, что вы только что сказали? — спросил он у Вульфа.
— Да, сэр, отдаю. А вы ставите сказанное под сомнение?
— Нет, не ставлю под сомнение, однако, вы выступили с определенным заявлением, и я бы хотел знать, отдаете ли вы себе отчет в том, что пообещали миссис Моллой, будто Питер Хейз будет оправдан? Вы заставляете ее поверить в несбыточное, а если вам не удастся сделать то, что вы задумали? Мне кажется, пользуясь правом давнишнего друга, я имею все основания спросить с вас.
