Она замолчала, увидев, что лицо Мегрэ вдруг стало холодным и суровым.
— Почему вы так смотрите на меня?
— А почему вы лжете?
Мегрэ едва не попался на ее удочку.
— Когда вы пошли в спальню полковника?
— Это правда. Я забыла…
— Вы забыли, что ходили туда?
Она покачала головой и заплакала по-настоящему.
— Не будьте со мной жестоки! Клянусь вам, у меня не было намерения вам лгать. Доказательство этого — что я сказала правду Жефу ван Мелену. Только когда я пришла в себя в той клинике, меня охватила паника, и я сначала решила притвориться, будто не знаю о том, что случилось. Я была убеждена, что мне не поверят и меня станут подозревать в убийстве Дэвида. Поэтому сейчас, разговаривая с вами, я забыла, что ван Мелен посоветовал мне ничего не скрывать.
— Через сколько времени после ухода полковника вы пошли к нему?
— Вы мне все еще верите?
— Смотря по обстоятельствам.
— Вот видите! Со мной всегда так бывает… Я делаю все, что могу. Мне нечего скрывать. Вот только у меня от всего этого голова распухла, и я уже не помню, на чем кончила. Вы не позволите мне пойти выпить глоток, всего один глоток? Я вам обещаю, что не буду пьяная… Я больше не могу этого выдержать, комиссар!
Мегрэ позволил графине сделать то, о чем она просила, и едва удержался, чтобы не попросить ее налить и ему бокал.
— Это было до того, как я проглотила таблетки. Я еще не решила умереть, но уже выпила виски. Я была пьяная, больная… Я жалела о том, что сказала Дэвиду… Я вдруг испугалась жизни… Представила, как я буду старая, совсем одна, без денег и не смогу зарабатывать себе на жизнь, потому что никогда ничего не умела делать. Дэвид — это был мой последний шанс. Когда я ушла от ван Мелена, я была моложе. Доказательство этого — то, что…
— Что потом вы нашли полковника.
Она, похоже, удивилась и была обижена резкостью этих слов.
— Думайте обо мне что хотите. По крайней мере я знаю, что вы ошибаетесь. Я боялась, что Дэвид меня бросит. Пошла в одной ночной рубашке, не накинув даже халата, в его номер, и увидела, что дверь приоткрыта…
— Я спрашивал у вас, сколько времени тогда прошло с того момента, как полковник расстался с вами.
— Не знаю… Вспоминаю, что выкурила несколько сигарет. Их, должно быть, нашли в пепельнице. Дэвид курил только сигары…
— Вы никого не видели в его номере?
— Только его самого… Я чуть не закричала… Может быть, и закричала. Я не уверена — да или нет.
— Он был мертв?
Графиня посмотрела на Мегрэ, широко раскрыв глаза: видимо, эта мысль впервые пришла ей в голову.
— Был… я думаю. Во всяком случае, я посчитала, что был, и убежала.
— Вы никого не встретили в коридоре?
— Нет… Хотя… подождите! Я слышала, как поднимался лифт… Я в этом не уверена, потому что бросилась бежать…
— Вы выпили еще?
— Может быть… Машинально… Тогда я пришла в отчаяние и проглотила таблетки. Остальное я вам уже рассказала. Нельзя ли…
Графиня, несомненно, хотела еще раз попросить у него разрешения выпить глоток виски, но тут зазвонил телефон, и она неуверенно протянула руку к трубке:
— Алло! Алло! Да, он здесь, да…
Мегрэ услышал спокойный голос Люка — это наконец был нормальный голос. Комиссар представил себе, как Люка сидит за своим письменным столом на набережной Орфевр, и сам успокоился, даже почти почувствовал прилив свежих сил.
— Это вы, шеф?
— Я собирался позвонить тебе позже…
— Я так и предполагал, но подумал, что лучше сразу сообщить вам. Марко Пальмиери здесь.
— Его нашли?
— Это не мы его нашли. Он пришел по своей воле минут двадцать назад, свежий и бодрый, держался очень непринужденно. Спросил, здесь ли вы, а когда ему ответили, что нет, попросил, чтобы ему дали поговорить с кем-нибудь из ваших сотрудников. Принял его я. Сейчас оставил его в вашем кабинете с Жанвье.
— Что он говорит?
— Что узнал обо всей этой истории только из газет.
— Вчера вечером?
— Нет, только сегодня утром. Он был не в Париже, а у друзей. У них замок в Ньевре, и они устраивали там охоту…
— Голландка была с ним?
— На охоте? Да. Они поехали туда вместе в ее машине. Он сказал мне, что они скоро поженятся. Ее зовут Анна де Гроот, и она разведена.
— Знаю… Продолжай…
Маленькая графиня слушала его, сжавшись в комок в своем кресле и кусая ногти, лак на которых облупился…
— Я спросил его, что он делал в позапрошлую, ночь.
— Ну и?..
— Он был в кабаре «Монсиньор».
— Знаю.
— С Анной де Гроот.
— Это тоже знаю.
— Он увидел там полковника со своей бывшей женой…
— Что потом?
— Голландка поехала к себе, и он с ней.
— Куда к себе?
— В «Георг Пятый», где она занимает номер на пятом этаже.
— Который час тогда был?
— По его словам, около половины четвертого утра, может быть, четыре. Я послал человека проверить это, но еще не получил ответ… Они легли спать, и он встал только в десять утра. Марко утверждает, что на охотничий праздник в замок банкира с улицы Обер их пригласили больше недели назад. Встав, Марко Пальмиери ушел из «Георга Пятого» и поехал к себе на такси за своим чемоданом. Он продолжал ездить на этом же такси, и сейчас оно стоит у нас перед входом. Он вернулся в «Георг Пятый», и около половины двенадцатого парочка отправилась в путь в «ягуаре» Анны де Гроот. Сегодня утром, в тот момент, когда он выезжал из замка на охоту, он машинально пробежал глазами газеты в холле замка и помчался в Париж, как был — в сапогах…
— Голландка поехала с ним?
— Нет, осталась там. Лапуэнт позвонил в замок, чтобы это проверить, и метрдотель подтвердил, что она среди охотников.
— Какое он производит впечатление?
— Держался очень непринужденно и выглядел искренним. Это молодой человек высокого роста, довольно симпатичный…
Черт побери! Они все симпатичные!
— Что мне с этим делать?
— Пошли Лапуэнта в «Георг Пятый». Пусть он подробно отследит, кто куда ходил в ту ночь, пусть расспросит ночных служащих.
— К этим людям ему придется идти на дом: они никогда не дежурят днем.
— Пусть идет. А что касается… — Комиссар предпочел не произносить это имя перед молодой женщиной, которая впивалась в него взглядом. — Что касается твоего посетителя, на этом этапе дела ты можешь только одно — отпустить его. Попроси его не покидать Париж. Приставь к нему кого-нибудь. Да… Да… Ну как всегда делается!
Я перезвоню тебе позже. Я не один… — Почему он в последний момент спросил: — Какая там у вас погода?
— Прохладно; солнце выглянуло, но какое-то невеселое.
Когда он клал трубку, маленькая графиня вполголоса спросила:
— Это он?
— Кто?
— Марко. Это о нем вы говорили, да?
— Вы уверены, что не встретили его в коридорах «Георга Пятого» или в номере полковника?
Графиня выпрыгнула из кресла. Мегрэ испугался за нее: она была крайне возбуждена, на грани нервного припадка.
— Я об этом догадывалась! — закричала она, и ее лицо исказилось. — Он был там с ней, у меня над головой, да?
Был, я знаю! Она всегда останавливается в «Георге Пятом». Я выяснила, какой у нее номер. Они были там вдвоем, в постели… — Похоже, она ничего не замечала вокруг от гнева и ярости. — Они были там, и смеялись, и занимались любовью, когда я…
— А вы не думаете, что Марко скорее мог…
— Мог что?
— Держать голову полковника под водой?
Графиня не поверила своим ушам. Ее тело вздрогнуло под прозрачным халатом, и вдруг она бросилась на Мегрэ и стала колотить кулаками куда попало.
— Вы в своем уме? В своем уме? Вы смеете… Вы чудовище! Вы…
Мегрэ чувствовал, что выглядит смешно в этом гостиничном номере, пытаясь схватить руками запястья разъяренной женщины, чью энергию гнев увеличивал в десять раз.
Его галстук съехал набок, волосы растрепались, дыхание уже становилось чаще, но наконец он сумел ее остановить, и тут в дверь постучали.
В которой Мегрэ приглашают на завтрак и где по-прежнему идет речь о ВИП-персонах
Потасовка кончилась не так плохо, как опасался Мегрэ. Эти удары в дверь маленькой графине послал сам Бог, потому что они позволяли ей выйти из положения и закончить эту сцену, ибо она, без сомнения, не знала, как это сделать.
Она опять бросилась в спальню, а комиссар без лишней спешки поправил галстук, пригладил волосы и пошел открывать дверь в коридор.
Это был коридорный, обслуживавший этаж. Почему-то смущаясь, он спросил, нельзя ли ему забрать поднос от первого завтрака. Может быть, он слушал у двери или, не подслушивая специально, услышал отголоски скандала? Если и было так, он ничем этого не показал. Когда коридорный вышел, графиня снова появилась в гостиной, вытирая губы, и теперь была спокойнее.
— Я полагаю, вы намерены увезти меня в Париж?
— Даже если бы я этого желал, мне нужно было бы выполнить формальности, которые занимают довольно много времени.
— Мой здешний адвокат не позволил бы вам добиться моей выдачи. Но я сама хочу полететь туда, потому что непременно должна присутствовать на похоронах Дэвида. Вы летите четырехчасовым самолетом?
