– Что вы хотите сказать? Он вышел из такси?
– Наблюдатель увидел бы, как эта фигура помахала рукой в перчатке, и услышал бы, как она тонким голосом крикнула шоферу: «Шестьдесят три, Джобберз-роу, Куинс-Гейт!» Он увидел бы, как такси скрылось в тумане… А затем… что затем? Что стала делать эта фигура? Побежала ли, точно карикатурный персонаж, в сторону реки, чтобы раствориться в наплывающем с нее тумане? Или же спокойно двинулась в сторону Челси? Задержалась ли она на мгновение, чтобы проводить взглядом такси? Снял ли убийца Банчи сначала с себя свой плащ, а затем зашагал прочь, перекинув его через руку? Спрятал ли он под плащом, прежде чем выйти из такси, свой цилиндр, чтобы затем снова надеть на себя? И где сейчас плащ и шляпа Банчи, Трой? Где они?
– А что сказал таксист? – спросила Трой. – В газетах ничего нельзя разобрать. Я не поняла.
– Я вам скажу. Скоро сюда придет Фокс, но до его прихода у меня есть несколько минут, чтобы поделиться с вами своими соображениями, если позволите. Мне ведь уже случалось делать это прежде, не правда ли?
– Да, – пробормотала Трой. – Однажды.
– Никто в мире не умеет слушать так, как вы. Жаль, что я не могу рассказать вам что-то более приятное. Ну, так вот. Таксист привез Банчи в Ярд сегодня в четыре утра, сказав, что его убили. Вот его рассказ. Он посадил Банчи в половине четвертого примерно в двухстах ярдах от дверей Марсдон-Хауса. Машин не хватало, и, очевидно, Банчи прошел некоторое расстояние пешком, надеясь найти такси в переулке, когда и подъехал этот парень. Необычный туман, нависший ночью над Лондоном, на Белгрейв-сквер был очень густым. Подъезжая, таксист увидел, как в тумане рядом с первой фигурой нарисовалась вторая, в пальто и цилиндре. Они как будто беседовали. Банчи поднял трость и проголосовал. Водитель узнал его:
– Доброе утро, милорд. Номер двести, Чейн-Уок?
– Будьте добры, – сказал Банчи.
– Оба мужчины сели в такси. Таксист не имел возможности ясно разглядеть второго. Когда такси подъезжало, тот отвернулся, а когда остановилось, он стоял сзади, в тени. Прежде чем дверь захлопнулась, таксист услышал, как Банчи сказал: «Мы можем и его подвезти». На Чейн-уок таксист ехал через Чешэм-плейс, Клайвден-плейс, Лоуэр-Слоун-стрит, мимо больницы Челси, а затем – через Тейт-стрит. По его словам, это заняло минут двенадцать. Он остановился у ворот дома Банчи, и через несколько мгновений предположительный лорд Роберт вышел и захлопнул дверцу. Сквозь намотанный шарф этот человек пискнул: «Дом шестьдесят три, Джобберс-роу, Куинс-Гейт», – и шофер уехал. Через десять минут он прибыл на Джобберс-роу, подождал некоторое время, полагая, что пассажир выйдет, но наконец вышел сам и открыл дверцу пассажирского салона. Там он обнаружил Банчи.
Аллейн переждал секунду, серьезно глядя на побледневшую Трой.
– И никаких сомнений, что?.. – спросила она.
– Ни малейших. Таксист неуступчивый, вздорный тип, но не дурак. Он убежден в своей правоте. Объяснил, что когда-то водил машину «скорой помощи» и разбирается в некоторых вещах. Его встретил сержант, выслушал, удостоверился, что все так и есть, и связался со мной. Я тоже удостоверился.
– Что сделали с Банчи?
– Вы хотите знать? Разумеется. Вы слишком умны, чтобы щадить себя.
– Милдред станет спрашивать меня об этом. Так что произошло?
– Мы считаем, что его ударили в висок, а затем задушили, – произнес Аллейн. – Мы узнаем больше, когда полицейский врач закончит работу.
– Ударили в висок?
– Да. Чем-то с острой кромкой. Вроде обратной стороны толстого ножевого лезвия.
– Он страдал?
– Не очень. Едва ли он понял, что происходит.
– У него было слабое сердце, – проговорила вдруг Трой.
– Слабое сердце? Вы уверены?
– Милдред сказала мне на днях. Она пыталась убедить его сходить к специалисту.
– Интересно, – пробормотал Аллейн. – Облегчило ли это дело им обоим – вот, что хотелось бы мне знать.
– Никогда раньше не видела у вас такого выражения лица.
– Что вы имеете в виду, Трой?
Он посмотрел на нее с такой всепоглощающей нежностью, что она смутилась.
– Я… Сейчас уже нет. Когда я смотрю на вас, наверное, влюбленность вытесняет все остальные чувства.
– Что я должна на это ответить?
– Ничего не отвечайте. Простите. Так что вы имели в виду?
– Ваше лицо выражало бешенство.
– Я и чувствую бешенство, когда думаю о смерти Банчи.
– Да, это мне понятно.
– Охота началась, – сказал Аллейн. – Читали вы когда-нибудь в детективных романах о безжалостном сыщике, который клянется, что настигнет преступника, даже если на это уйдет вся его жизнь? Вот так и я сейчас, Трой, а ведь это всегда казалось мне изрядной чушью. В каком-то смысле оно и есть чушь. Истинные герои криминального расследования – обычные агенты сыскной полиции X, Y и Z – рядовые сыщики, которые без каких-либо личных чувств или заинтересованности шаг за шагом следуют скучной полицейской рутине. Они не произносят громких слов и торжественных клятв, но в конечном счете – при минимальном везении и безмерной способности к напряжению сил – все же ловят своего преступника. Так вот, рядовые сыщики X, Y и Z будут работать без продыху, пока не защелкнут на этом джентльмене наручники. Это я вам обещаю.
– У меня это по-другому, – заметила Трой. – Я не испытываю сильных чувств к этому убийце, разве что он кажется мне сумасшедшим. Я понимаю, что его необходимо поймать, но не чувствую к нему ярости. Просто нестерпимо сознавать, что Банчи, который никому не причинил зла, самый безобидный человек на свете, лежит где-то мертвый и одинокий. Мне пора, пойду узнаю, не нужно ли чего Милдред. Дональд уже приехал?
– Еще нет. Вы знаете, где он обретается?
– Он наотрез отказался сообщить матери: боялся, что та передаст Банчи, а ему хотелось независимости. У Милдред есть его телефонный номер. Я видела его на листке, в ее комнате. Полагаю, вы слышали о ссоре?
– Да, от Милдред. Это все из-за его долгов, не так ли?
– Да. Милдред всегда баловала Дональда. Вообще-то он неплохой парень. Он будет ужасно потрясен.
Аллейн посмотрел на фотографию.
– Вы видели его на балу?
– Да. Он много танцевал с Бриджи О’Брайен.
– Не знаете, он оставался там до конца?
– Я сама не оставалась там до конца. Мы с Милдред уехали в половине второго. Она подвезла меня до моего клуба. Вообще-то нас должен был сопровождать Банчи, но он подошел и спросил, как мы относимся к тому, чтобы поехать без него. Сказал, что у него разгульное настроение.
– А вы там много общались с ним?
– Мы танцевали с ним три раза. Он действительно был очень весел.
– Скажите, Трой, а вы не заметили в нем ничего особенного?
– В каком плане?
– Не крылось ли чего-то за этой его веселостью? Не было ли у него чего-то на уме?
Трой села на край письменного стола и стянула с головы шапочку. Льющееся сквозь стекло утреннее солнце бросало на ее короткие темные волосы голубые пятна света, оттеняло утонченную линию скул и подбородка. Трой прищурилась, как делала это, работая за мольбертом. Она сняла свои зеленые перчатки, и Аллейн наблюдал, как ее узкие умные руки освободившись, лежат на мехе зеленого жакета. Он спросил себя, сможет ли когда-нибудь излечиться от своей любви.
– Расскажите мне все, что случилось прошлой ночью, когда вы были с Банчи. Загляните в свою память прежде, чем она потеряет свою остроту, и посмотрите, нет ли там чего-то выбивающегося из общего ряда. Всего, чего угодно, каким бы незначительным оно ни казалось.
– Попытаюсь, – сказала Трой. – Когда мы танцевали, ничего такого не наблюдалось, разве что… Да. Один раз мы столкнулись с другой парой. Это была миссис Хэлкат-Хэккетт с партнером. Вы ее знаете?
– Да. И что же?
– В общем-то это была мелочь, но вы просите говорить обо всем. Она танцевала с высоким брутальным мужчиной. Банчи извинился прежде, чем узнал танцующих. Видите ли, он танцевал очень бойко и всегда извинялся, когда происходили столкновения. А потом, когда мы развернулись, он увидел эту пару. Я почувствовала, как напряглась его рука, и тоже бросила взгляд через плечо. Красное лицо мужчины сильно побледнело, а лицо миссис Хэлкат-Хэккетт приобрело очень странное выражение. Испуганное. Я поинтересовалась у Банчи, кто этот человек, и он каким-то странным, замороженным голосом, ответил: «Один тип по имени Уитерс». Я спросила: «Он вам не нравится?» – и он ответил: «Не особенно, моя дорогая» – и перевел разговор на другую тему.
– Да, – проговорил Аллейн. – Это любопытно. Что-нибудь еще?
– Позже мы с Банчи направились в уголок, где сидели дамы – наставницы молодых девушек. Там же была и ваша матушка. Подошли миссис Хэлкат-Хэккетт с мужем, а потом старый осел Каррадос привел туда же ее расстроенную подопечную. По словам девушки, у нее разболелся зуб, но, боюсь, бедное дитя просто совсем не пользовалось успехом. В этом вывозе девушек на люди есть что-то чертовски жестокое и варварское.
